Супермен должен умереть - Сергей Сергеевич Мусаниф

восемь машин. Виталик оказался обладателем среднего варианта — это был добротный полутораэтажный сруб с несколькими комнатами, центральным водопроводом и газовым отоплением. Судя по состоянию участка и высоте газонной травы, бывал тут Виталик нечасто. Оно и понятно — двести с лишним километров от Москвы, каждый день сюда не наездишься.

Итак, Виталик жарил шашлык, а Ольга резала овощи для салата. Я порывался помочь кому-нибудь из них, но мне велели сидеть тихо и не отсвечивать. Мое любимое времяпрепровождение, кстати.

Каждые пять минут я проверял почту, однако Лига Равновесия молчала и на контакт не шла.

А еще я только что понял, что я делал не так со скиллом Факела.

— Виталик, — позвал я.

— Чо тебе?

— Не пересуши мясо.

— Поучи меня еще, — сказал Виталик, но, тем не менее, снял шампуры с мангала и положил их на большое блюдо.

Когда он отошел от мангала, я потянулся к тлеющим углям своим новым скиллом, и в тот же миг в небо, разбрасывая искры, взлетел столп огня.

— В бога душу мать! — возопил Виталик. — Это что еще за Эйяфьядлайёкюдль?

— Прости, — сказал я и прекратил безобразия.

— Спали мне еще дачу к хренам, — сказал он. — Что это было вообще?

— Скилл Факела, — сказал я.

— Ты ж говорил, сука, не владеешь.

— Внезапно овладел, — сказал я. — Проблема была в том, что я изначально все понял не так. Я думал, Факел может поджигать предметы, но на самом деле он мог только манипулировать уже зажженным огнем. Не зря же он все время таскал с собой зажигалку.

— Ты больше так не экспериментируй все равно, — сказал Виталик.

— Не буду, — пообещал я. — Да больше и не с чем.

— Кто вас, джокеров, знает, — сказал он. — Ольга, мясо стынет!

— Уже иду, — донеслось из дома.

Она пришла, и мы сели за стол в небольшой беседке, и стало ясно, что мясо он не пересушил. Разве что самую малость.

В целом, это было очень хорошо. Свежий воздух ранней осени, горячий шашлык, холодное пиво, приятная компания… Что еще надо человеку, чтобы достойно встретить конец света?

— Хорошо здесь, — сказал я.

— Это да, — согласился Виталик. — Но я здесь так редко бываю, что каждый раз успеваю забыть, насколько здесь хорошо. А приезжая, каждый раз заново удивляюсь.

— Мне тоже здесь нравится, — сказала Ольга. — Особенно когда ты не притаскиваешь сюда компанию своих шумных сокланов.

— Сокланов? — спросил я.

— Да я тут в игрушку одну режусь немного, — смутился Виталик.

— Эльф восьмидесятого уровня?

— Эльфы — отстой, — сказал Виталик. — Мы — операторы боевых роботов. Тонны стали, огонь, кровь и весь мир в труху.

— А, понятно, — сказал я. — Прям как в реальности. Если археологи будущего станут изучать наше время по играм, в которые мы играли, они придут к выводу, что мы были жестокими кровожадными ублюдками.

— И так ли они будут неправы? — спросил Виталик. — Налет цивилизованности слетает с нас при первой же опасности. Знаешь, случай недавно был в Америке, на спортсмена во время пробежки пума напала. Выдрала ему кусок бедра, но не суть. Он ее голыми руками задушил к хренам. Не супермен, обычный человек. Пуму. Голыми руками. Реальный случай. А ты говоришь, цивилизация.

— Я говорю?

— Неважно, кто говорит.

— Да причем тут это вообще? — спросил я. — Кто-то пуму голыми руками задушил, кто-то от медведя с одним ножом отбился, завтра кто-нибудь еще белой акуле горло посреди океана перегрызет. Это не про цивилизацию совсем. Это про неисследованные резервы и недокументированные возможности организмов, не более.

— Это про то, что человек в экстремальных условиях может много чего такого, чего в обычных не смог бы, — согласился Виталик. — И чем больше экстремальных условий ему создать, тем больше он сможет. Впрочем, я потерял мысль к хренам. Давай лучше еще выпьем.

Мы выпили еще.

— Но цивилизации все равно приходит конец, — сказал Виталик. — Человечество веками выстраивало общество, в котором жить было бы если не относительно комфортно, но хотя бы относительно безопасно. Мораль, законы, вот это вот все. Ты не можешь взять не твое только потому, что ты сильнее. Не стоит бить человека в глаз, если тебе его прическа не нравится или музыку он не ту слушает. Стоит интересоваться мнением женщины, прежде чем тащить ее на сеновал. Не скажу, что получилось прямо-таки замечательно, но какие-то сдвиги все-таки были. А вы, супермены, тащите нас в новое средневековье и феодализм. Захотел — взял. Не понравилось — дал в морду. Король прислал войска, а у тебя собственная армия вокруг замка стоит и флаги на ветру полощет. И это, поверь мне, джокер, только начало. Дальше будет хуже.

— Ужас-ужас, мы все умрем, — сказал я. — Знаешь, для таких разговоров в блогосфере даже жанр специальный есть, не скажу при Ольге, как называется.

— Спасибо, Артур.

— Не за что. Да, я согласен, что грядет хаос, но я верю, что люди сумеют как-то этому хаосу противостоять.

— Удивительный оптимизм для одного из главных носителей хаоса, — сказал Виталик. — Вот мы сидим с тобой и пиво пьем, мясом заедаем. Я — представитель старого мира, ты — провозвестник нового. И как тебе противостоять? Если я сейчас возьму дробовик и выпалю тебе в башку, поможет мне это?

— В плане агрессию сбросить — вполне.

— А в плане башку тебе разнести?

— Вряд ли.

— Вот то-то и оно, джокер, — сказал он. — Раньше люди были просто не равны, а теперь это неравенство стало катастрофическим. Когда ты не имеешь физической возможности разнести башку человеку, который тебе не нравится — ничего личного, джокер, это вообще не про тебя сейчас — а он твою может разнести на раз, одним щелчком пальцев, дело начинает попахивать вселенской, сука, несправедливостью. И ведет к депрессии и запою.

— Это все пьяные базары, — сказал я.

— Но разве есть в этом мире что-то честнее, чем пьяные базары? — спросил Виталик.

— Разве что предвыборные обещания политиков, — сказал я.

— Табличка «сарказм» в гараже, слева от двери.

* * *

Нетбук снова издал звук открываемой бутылки. В свежезарегистрированную почту упало еще одно сообщение, и у меня практически не было сомнений, от кого. Спамерам этот адрес пока был неизвестен.

Но все же я не торопился его открывать.

Смеркалось.

Я сидел в беседке, я был немного пьян, но именно сейчас и именно здесь мне было хорошо и спокойно. Мир продолжал разваливаться на куски, но делал это где-то там, за кадром, и у меня было большое искушение подумать об этом завтра. И я бы наверняка так и сделал, если бы мое уединение не нарушил хозяин