Париж в любви - Элоиза Джеймс

Флоран рассказал Алессандро о потрясающем вьетнамском ресторане под названием «Мин Чау», и вчера вечером мы пошли туда поужинать. В зал еле втиснули десять столиков, а еду приносят сверху, по крутой винтовой лестнице. Интерьер довольно непрезентабельный и вызывает клаустрофобию, к тому же украшен пластмассовыми цветами — но зато какая еда! Для начала мне подали изумительный салат из моркови и кориандра с острыми приправами, затем последовал цыпленок с имбирем, который был до того хорош, что мы чуть не вылизали тарелки. А счет? Если перевести в доллары — пятнадцать!

* * *

Алессандро отправился в Австрию читать лекцию в университете и привез мне оттуда коробку конфет. На обертке каждой конфеты — лицо Моцарта, а внутри марципан. Я спросила: «Они подходят для моей диеты, верно?» Профессор заверил меня, что конфеты начисто лишены калорий. Кто бы сомневался!

* * *

Проходя сегодня утром по моему любимому мосту Александра III, я остановилась поздороваться со статуей смеющегося морского мальчика. Мимо меня прошли двое туристов, уткнувшиеся в маленькие видеокамеры. Они вертели камеры в разные стороны в отчаянной попытке заснять все — как будто документальный фильм ценен сам по себе. Я хочу прочувствовать то, что вижу, а не смотреть на все вокруг только через глазок камеры, чтобы после у меня остались «виды в консервах».

* * *

Сегодня Флоран снова был у нас на обеде и рассказал мне, что Полин необычайно красива, очень умна и беседовать с ней — одно удовольствие. Ей двадцать шесть, и, на мой взгляд, она не так уж молода, чтобы избегать долгосрочных отношений. Флоран, несомненно, выглядит гораздо моложе сорока одного года. Когда мы познакомились, я решила, что ему около тридцати. У него такой восхитительный французский шарм. Мне бы хотелось, чтобы он эмигрировал в Соединенные Штаты и женился на одной из моих подруг. На свадьбе мы бы могли подать лимонные торты.

* * *

Во время наших вечерних прогулок мы с Алессандро обычно проходим по моей любимой улице, где множество магазинов, — улице Мартир. Вчера мы зашли в «Отур дю Сомон» — магазин, в котором продается только семга. Мы с продавцом обстоятельно обсудили шесть или семь сортов семги, прежде чем остановиться на одном из них. Мы жадно слопали ее дома (вкуснятина!). Впрочем, я никогда еще не встречала семгу, которая мне бы не понравилась, так что, наверно, продавец зря старался, помогая нам принять взвешенное решение. Это так по-французски!

* * *

Учебный год заканчивается, и у Флорана в его средней школе будет долгое заседание, а потом, согласно местному обычаю, гораздо более долгий обед, прежде чем все разойдутся на каникулы. Алессандро дал ему еще один итальянский совет, подчеркнув, что пора переходить от слов к делу. Флоран и его избранница часами беседуют каждый раз, как встречаются. Алессандро считает, что пришла пора поцелуев. «Любовь состоит не из слов», — сказал он мне. Типично мужская точка зрения.

* * *

У Анны сегодня был последний день в школе, и я пойду домой по улице Инвалидов, через мост Александра III, попрощаюсь со смеющимся морским мальчиком и мистером Черчиллем — по крайней мере, начну прощаться. А еще прогуляюсь по красивому парку у площади Согласия…. В моей памяти накопилось много этих сладостных «в последний раз»: в последний раз обнимала мою маму, в последний раз вытирала Луку после ванны (теперь он выше меня ростом), в последний раз читала вслух «Доброй ночи, луна»… Я все еще читаю вслух Анне, потому что мысль о последней книге невыносима.

* * *

Последний сбор в школе, на котором присутствовали все родители, был душераздирающим событием. Сильно разнервничавшись, Анна застряла на середине истории, которую декламировала, и разрыдалась. Тут же подскочила Домитилла и обняла ее, и, как будто слезы заразительны, безутешно расплакалась сама, потому что Анна покидает Париж. Как все изменилось с прошлой осени, когда Домитилла была Враг Номер Один!

* * *

Вчера вечером вполквартала от нас устроили уличную вечеринку, причем оркестр играл американские хиты семидесятых и восьмидесятых. Мы открыли окна в спальне, чтобы наслаждаться бесплатным концертом. Одна песня в их исполнении, с сильным французским акцентом, навсегда останется в моей памяти: «Играй эту странную музыку, белый мальчик. Вью-хью-ю-ю!» Мы рыдали от смеха. Вдруг Лука ворвался к нам в комнату с криком: «Послушайте! Теперь они пытаются спеть песню „Белых полос“![99]»

* * *

Вчера вечером мы были на званом обеде у Вивианы. Трапеза началась с ее интерпретации закуски, которую она недавно ела в ресторане с тремя мишленовскими звездами, и закончилась тортом, купленным в «лучшей кондитерской Парижа» — «Далоё» на бульваре Бомарше. Он был трехслойный: малиновый мусс, тонкий лимонный слой и фисташковый бисквит. Сверху торт был затейливо украшен ягодами. На следующий день мы помчались в эту кондитерскую, купили такой же торт и принесли домой, где прикончили за один присест.

* * *

Единственное, что омрачило мое счастье в Париже, — это мои волосы. То был действительно Год Ужасных Волос. Сначала меня выкрасили в золотистый цвет, потом юная леди сделала платиновой блондинкой. Следующий парикмахер придал моим волосам кричащий ярко-рыжий оттенок. Теперь краска сошла, но корни все еще морковного цвета. В ходе отчаянных поисков в Интернете я обнаружила англоязычный салон, «СтайлПикси». Их сайт объявляет: «Если у вас срочные проблемы с волосами, пожалуйста, звоните в наш салон». Я позвонила в этот салон.

* * *

«Карнавале» — музей истории города Парижа, а это значит, что абсолютно все плюс кухонная раковина размещено примерно в ста залах. В основном это подлинные исторические комнаты, которые перенесли сюда и восстановили: голубой салон Людовика XVI, гостиная Марии-Антуанетты, спальня Марселя Пруста. Если предоставить мне выбор, я предпочту глазеть на спальни знаменитых людей, а не созерцать великое искусство (очевидно, это свидетельствует о неглубоком уме).

* * *

Ура! Прощальный обед Флорана в школе затянулся на всю ночь… Они ели, пили, курили, веселились. В конце он и Полин покинули ресторан и пошли гулять по городу. Они шли от Бастилии по улице Фобур-Сен-Антуан, потом свернули на бульвар Вольтера, оживленно беседуя, и гуляли до рассвета. Наконец, когда взошло солнце и Сена порозовела под его лучами, Полин взглянула на Флорана и сказала: «Ты сравнил меня с лимонным тортом, который не можешь съесть». Она открыла сумочку, на дне которой лежал чудесный маленький лимонный торт.