Чернее некуда - Найо Марш

Он уже начал думать, что не добьется от нее никакого ответа, но тут миссис Чабб сморщилась и залилась слезами. Поначалу было практически невозможно понять, что она пытается сказать. Слова слетали с ее губ по частям, вперемешку с рыданиями. Однако в конце концов они стали складываться в относительно осмысленные фразы. Она говорила, что для Чабба случившееся пять лет назад случилось словно бы вчера. Несколько раз она повторила, что он «так и не свыкся с этим», что «он все время молчит, но она-то знает». Что они никогда не говорили об этом, даже в годовщины несчастья — дни, которые были ужасными для них обоих. Что стоит ей самой увидеть чернокожего, как на нее «что-то находит», а уж Чабб-то, как понял ее Аллейн, питает к ним непримиримое отвращение, считает их зверьми. У него уже были из-за этого неприятности. По временам он ведет себя очень странно, особенно когда его мучает головная боль. Доктор велел ему принимать какое-то лекарство.

— То самое, за которым он пошел сегодня в аптеку?

Да, сказала она и добавила, что «эти его друзья» с самого начала были ей не по душе.

Он всегда уклончиво говорил об их встречах, сказала она, и обрывал ее, если она задавала какие-либо вопросы. Она знала, что они задумали что-то дурное. Что назревают какие-то страшные события.

— Они старались растравить его страдания. То, что на него находило, когда он думал о нашей Глен. Я видела это. Но не знала, чего они от него хотят.

После того, что случилось, рассказывала она, Чабб стал немного разговорчивее, жаловался, что из него «сделали дурака». Он выполнил приказ, говорил Чабб, и чего добился? С его-то опытом? Он был очень сердит и все время жаловался на боль в шее.

— Он рассказал вам, что с ним на самом деле случилось?

Нет, ответила миссис Чабб. Он только говорил, что «действовал быстро, по плану», но что его «оголоушили, так что он ничего толком и не сделал».

Аллейн с трудом сдержал восклицание.

Миссис Чабб все это казалось бессмыслицей. Насколько понял Аллейн, она смутно ощущала, что Чабб вроде бы должен радоваться тому, что убили какого-то чернокожего, а он вместо того злился, утверждая, что его облапошили. Когда Аллейн обмолвился, что сказанное ею нимало не противоречит его версии событий, она уставилась на него затуманенным взором, неуверенно покачала головой и сказала:

— Может, и нет.

— Судя по вашему рассказу, мое предложение заставить его порвать с ними не имеет смысла. Вы уже пытались это сделать. И все-таки, когда он вернется из аптеки…

Она перебила его, воскликнув:

— Он уже должен был вернуться! Лекарство готовится быстро. Ему давным-давно следовало быть дома. Господи, и куда он запропастился?

— Не стоит начинать волноваться раньше времени, — сказал Аллейн. — Оставайтесь здесь и благодарите за все судьбу. Да-да, миссис Чабб, благодарите. Если бы ваш муж сделал в ночь приема то, что он собирался сделать, вот тогда у вас был бы повод для печали. Когда он вернется, передайте ему все, что я сказал. Скажите, что за ним наблюдают. Не выпускайте его из дома — а пока заварите себе крепкого чаю и будьте умницей. Всего вам доброго.

Он сбежал вниз и в дверях гостиной столкнулся с мистером Уипплстоуном.

— Ну что же, Сэм, — сказал он. — Ваш Чабб, хоть он того и не желал, убийства все же не совершил. Не говоря уж…

Зазвонил телефон. Мистер Уипплстоун, испустив негромкое восклицание, снял трубку.

— Что? — сказал он. — А, да. Он здесь. Да, конечно. Сейчас. Это вас. Миссис Родерик.

Аллейн успел произнести лишь одно слово, как Трой скороговоркой выпалила:

— Рори. Очень важно. Кто-то позвонил и придушенным голосом сказал, что в машину Президента подложена бомба.

Глава девятая

Кульминация 

I

— Не… — сказал Аллейн, но Трой перебила его:

— Подожди, послушай! Дело в том, что он уехал. Минут пять назад. В своей машине.

— Куда?

— В посольство.

— Хорошо. Оставайся дома, — и повернувшись к мистеру Уипплстоуну, Аллейн сказал: — Срочное дело. Увидимся позже.

Выйдя на улицу, он увидел торопливо идущего к дому Фокса.

— Получено сообщение о бомбе, — сказал Фокс. — По телефону.

— Я знаю. Едем в посольство.

Они погрузились в машину. По дороге к посольству, далеко не такой прямой, как путь сквозь проем в стене, Фокс рассказал, что сообщение передано в Ярд человеком, явно постаравшимся изменить голос. Из Ярда сразу позвонили Трой, одновременно известив Гибсона и всех прочих, кто нес службу в этом районе.

— Президент уже уехал, — сказал Аллейн. — А обладатель измененного голоса успел сам дозвониться до Трой.

— Машину сопровождения тоже должны были известить.

— Надеюсь.

— Вы думаете — фальшивка?

— Принимая во внимание характеры людей, с которыми мы имеем дело, строить какие-либо догадки бессмысленно. Мы, как обычно, обязаны исходить из того, что бомба действительно подложена. И все-таки, братец Фокс, меня не оставляет неприятное чувство, что тревога поддельная и устроена она намеренно. Нас пытаются направить по ложному следу. Ну что же, повидаемся с Фредом и вернемся к нашим баранам. Нашему живописцу на Мьюс следует глядеть в оба. Ага, вот и он.

Не выключая сирены, они свернули с магистрали к Дворцовым Садам и сразу увидели, как из остановившейся у входа в посольство машины сопровождения выбираются Громобой, «млинзи» и афганская борзая. Аллейн с Фоксом вылезли из своей машины и подошли к Президенту. Он радостно поздоровался с ними:

— Привет-привет! Чудны дела Твои, Господи! Последнюю новость, надеюсь, слышали?

— Слышали, — ответил Аллейн. — А где посольская машина?

— Где-где? На полпути между здесь и там — «там», если быть точным, это ваш дом. Достойный Гибсон со своей ордой роется под ее сиденьями в поисках бомбы. Вашей жене я был больше не нужен, вот и уехал немного раньше, чем намеревался. Войдем внутрь?

Аллейн извинился, сказав что не может, и с большим облегчением проводил глазами Громобоя, скрывшегося в посольстве. Водитель полицейской машины говорил по радио.

— Мистер Аллейн здесь, сэр, — сказал он. — Да, сэр.

Это был Гибсон.

— Уже в курсе? — спросил он. — Пока ничего, но мы еще не закончили.

— Ты сам слышал этот разговор?

— Нет. Он или она позвонили в Ярд. Говорили скорее всего через носовой платок.

— Так он или она?

— Голос звучал довольно странно. Что-то вроде квакающего шепотка. У того, кто получил сообщение, осталось впечатление, что говорящий то ли сильно напуган, то ли волнуется. А может, и то и другое сразу. Точные слова таковы: «Это Скотланд-Ярд? В машину посольства черных подложена бомба. Вот-вот взорвется.» Проследить звонок не удалось. Они считали, что машина стоит у твоего дома, и потому потеряли минуту-другую, пока выяснили, что это не так. Мои ребята, получив сообщение, мигом оказались на месте. Да, еще одно, Этот человек вроде бы шепелявил.

— Важная новость! Засунь в рот носовой платок, тоже зашепелявишь. Кто у нас в Каприкорнах?

— Тот парень в парике, с цветными мелками.

— О нем я знаю. Кто еще?

— Больше никого. Остальных отозвали сюда, — сказал Гибсон и с негодованием добавил: — Моя работа — обеспечить безопасность этой чертовой черной зануды, и посмотри в какой балаган он ее превратил!

— Да ладно, Фред, я все понимаю. С ним каши не сваришь. Я возвращаюсь туда. А ты?

— Пойду дальше копаться в его машине. Послушай! — в голосе Гибсона прорезались едва ли не визгливые нотки, которых Аллейн никогда прежде в нем не замечал. — Я уже до того дошел, что был бы рад найти в ней самую настоящую бомбу, без дураков. Ты слышишь? Хоть было бы что в руках подержать!

Пока Аллейн старался придумать какую-нибудь утешительную фразу, по рации пришел новый вызов. На сей раз от даровитого сержанта Джекса.

— Сэр, — немного взволнованно сказал сержант. — Я решил, что следует доложить вам о том, что здесь творится.

— Да?

— Я насчет тревоги, объявленной по поводу бомбы, сэр. Буквально за минуту до нее тут объявился этот джентльмен из военных, Полковник как-его-там. Притопал прямо к мастерской, стараясь ступать очень прямо, сэр, привалился к двери и как нажал на кнопку звонка, так с тех пор и не отпускает. Тут как раз объявили тревогу и человек мистера Гибсона, сидевший в машине на углу прохода к Баронсгейт, подъехал ко мне и через окно машины в двух словах описал ситуацию. Пока мы с ним разговаривали, из гаража выкатил здоровенный грязный фургон и загородил от меня гончарню. Я, сэр, остался здесь, поскольку вы мне так приказали. А человек мистера Гибсона уехал. Тем временем на Мьюс из-за этого дурацкого фургона образовалась пробка, сэр. Гончарни мне видно не было, зато я хорошо слышал Полковника. Он поднял крик. Вопил что-то вроде: «Откройте ваши поганую дверь и впустите меня». Потом водители принялись жать на клаксоны. Все продолжалось минут пять, сэр.