Полководцы X-XVI вв. - В. Каргалов

Мир между Россией и Литвой обеспокоил Ливонский орден. Ровно через неделю после возвращения из Литвы московского посольства, которое привезло утвержденный Сигизмундом I договор, в Москву приехал ливонский посол Голдорн, и сразу же было заключено перемирие сроком на четырнадцать лет.

Нельзя сказать, что для России начались мирные годы: на рубеже первого и второго десятилетий XVI века начались набеги крымских татар, на «берег» Оки и Угры ежегодно приходилось посылать воевод с полками, даже «большой воевода» Даниил Васильевич Щеня выходил на «крымские украины» с «многими воеводами». Но главным оставалась все-таки подготовка к смоленскому походу…

Город Смоленск являлся ключом к решению задачи исторического значения – воссоединения с Россией братских украинского и белорусского народов, к дальнейшему продвижению в Прибалтику. Днепровский речной путь связывал Смоленск с Киевом, со всей Украиной. Близлежащий Витебск открывал путь в Прибалтику по Западной Двине. Большие сухопутные дороги вели на Минск и Вильно. Богатый и многолюдный город, торговый и ремесленный центр обширной области, Смоленск, по оценкам современников, имел «почти равную с Москвою величину». Стратегическое значение Смоленска хорошо понимали и противники России. И Казимир, и Александр, и Сигизмунд прилагали все силы, чтобы удержать его, при малейшей угрозе немедленно посылали на помощь смолянам войска. Смоленск имел первоклассные по тем временам укрепления, стены его выдерживали огонь из больших пушек. Удачным было и само расположение города: он стоял на холмах, к тому же был прикрыт рекой. Русский летописец писал: «град же, имея твердость, стремнинами гор и холмов великих затворено и стенами великими укреплено». Так что в военном отношении взятие города казалось почти невозможным. Однако русское население Смоленска не было на стороне Литвы. В городе неоднократно поднимались восстания против литовских наместников, были случаи, когда горожане приглашали в Смоленск русских князей и даже «откладывались» от Литвы. Литовские великие князья всячески заигрывали с городской верхушкой, давали смолянам привилегии. Так, король Александр в 1500 году освободил смоленских купцов от торговых пошлин на всей территории своего государства сроком на пятнадцать лет, в 1502 году смоленским мещанам было предоставлено право не платить шесть лет подати, а в 1505 году король дал смолянам грамоту, предоставлявшую им разные льготы и запрещавшую незаконные действия наместников. Однако все это, как показали дальнейшие события, не перевесило естественную тягу жителей Смоленска к воссоединению с Россией.

Сигизмунд I надеялся на помощь крымского хана Менгли-Гирея, который тоже был обеспокоен усилением России. Королевские послы зачастили в Бахчисарай. Осенью 1512 года Василий III достоверно узнал, что Сигизмунд «наводит» на русские земли «крымского царя» и недавние набеги крымцев «на украинные места» были произведены «по королёву же наводу». Вмешательство Крымского хана осложнило обстановку, но не остановило русского похода на Смоленск.

Первый смоленский поход начался в ноябре 1512 года. Из Вязьмы быстро двинулся к городу передовой отряд русского войска. Князю Репне-Оболенскому и конюшему Челяднину, которые вели этот отряд, было велено взять только смоленские посады и, не задерживаясь, двигаться дальше, к Орше и Друцку. Туда же спешили из Лук полки князей Одоевского и Курбского, новгородские и псковские «пищальники» князя Василия Шуйского. Передовые отряды должны были очистить от противника окрестности Смоленска, а потом прикрыть с запада главные силы от возможного удара короля Сигизмунда, не давая ему прийти на помощь осажденному городу. Свою задачу передовые воеводы выполнили. И тогда 19 декабря 1512 года из Москвы выступили основные силы во главе с самим великим князем. Фактическим руководителем был опытный воевода Даниил Щеня, который находился с великим князем и значился по «росписи» воеводой большого полка, то есть занимал самую высокую должность в войске.

28 декабря великокняжеские полки прибыли в Можайск, где к ним присоединились рати из Дмитрова, Волоколамска, Городца.

В начале января 1513 года основные силы русского войска подошли к Смоленску и начали осаду. Сигизмунду не удалось прислать помощь горожанам, потому что передовые отряды русских надежно прикрыли Смоленск с запада. К тому же войско из «Северы» во главе с князем Василием Шемячичем и другими воеводами совершило Дерзкий отвлекающий рейд на Киев и даже сожгло городские посады. Первый этап зимней кампании, таким образом, удался полностью. Но дальше дело застопорилось. В Смоленске оказался сильный гарнизон, мощные стены выдержали многодневный пушечный огонь, а приступы отбивались с большими потерями: во время одного из первых приступов погибло две тысячи русских ратников…

Чтобы уменьшить потери от «огненного боя» со стен было решено предпринять ночной штурм. Начать штурм поручили псковским «пищальникам». По распоряжению великого князя Василия III в лагерь «пищальников» привезли три бочки пива и три бочки меда. Сотник Хоруза потчевал каждого уходящего в бой – словно благословлял на подвиг. Неслышно ступая по снегу, уходили в темноту «пищальники», с саблями у пояса, с «ручницами» за спиной, со штурмовыми лестницами в руках. Следом двинулась «посоха» – вооруженная копьями, топорами, длинными ножами, булавами и кистенями пехота. Застыли у пушек и пищалей пушкари, готовые ударить по гребню стены поддержать штурмующих.

Литовские караульные поздно заметили скользящие в темноте тени русских пешцев, штурмовые лестницы уже легли на стены. Первые псковичи забрались наверх, когда из бойниц ударили литовские пушки. Полились потоки горящей смолы, поджигая штурмовые лестницы. Литовцы теснили проникших на стену псковичей, которых становилось все меньше и меньше. Ударили русские пушки – по гребню стены, по метавшимся с факелами в руках литовцам. С криками подбегала, подняв над головами штурмовые лестницы, «посоха». А в лицо ей языки пламени, ядра и свинцовые пули аркебузов, камни, стрелы, горящая смола. Набегали толпы пешцев и снова откатывались, столь сильно огрызался град Смоленск, свой вроде бы город, а ныне хуже чужого, смертоносный…

Не удался и ночной штурм.

Шесть недель стояли великокняжеские рати под Смоленском, то швыряя ядра из пушек и пищалей, то с воинственными криками бросаясь на приступы. Тщетно!

На исходе февраля великий князь Василий III приказал снять осаду. Наступила ранняя весна, дороги разрушали оттепели и паводки, не оставалось корма для коней. В начале марта войско вернулось в Москву.

И сразу, буквально через несколько дней после возвращения Василия III в столицу, было принято решение о новом походе на Смоленск, теперь уже летнем. В разрядной книге записано: «марта в 17 день приговорил князь великий и с боярами идти к Смоленску в другие». Тогда же была сделана «роспись», где «быть воеводам по украинам береженья для». В Вязьме, на литовской границе, был оставлен «в большом полку боярин князь Данила Васильевич». Это понятно: район Вязьмы являлся тем плацдармом, с которого начнется новый смоленский поход. Как всегда, «большой воевода» Щеня оказался на решающем направлении войны.

Но второй смоленский поход начался не сразу. «Того же лета июня в 14 день князь великий Василий Иванович всея Руси и пошел в Боровск своего для дела смоленского, к пришел в Боровск июня в 18 день, а из Боровска пошел к Смоленску сентября в 5 день». Сразу возникает два вопроса: почему Василий III пошел в Боровск, отклонившись к югу от прямой дороги на Смоленск, и почему он простоял там так долго, упуская самые удобные для дохода летние месяцы?

На оба эти вопроса ответ один: реальная опасность вторжения с юга, со стороны крымского хана Менгли-Гирея, который состоял «в единачестве» с королем Сигизмундом. Из Боровска представлялась возможность действовать в любом направлении – и против хана, и против короля. Об этом прямо говорил летописец: в Боровске великий князь «берегся от своих недругов, от короля польского и от царя крымского». Кроме того, на южную границу, для «украинского бережения», пришлось выдвинуть значительные силы. Пять полков были посланы в Тулу, еще пять полков заняли оборонительную линию по реке Угре, «посошные люди» и «дети боярские» из разных городов охраняли броды и «перелазы» через реку Оку. В Москву поступали сведения, что Менгли-Гирей собирается напасть «на великого князя украину, на Тулу, и на слуг его, на князей Василия Шемячича и Василия Стародубского» (то есть на «Северскую землю»), что хан уже послал к русским границам «царевича Мухаммед-Гирея и иных своих детей со всеми своими людьми». В июне крымские татары действительно приходили под Брянск, Путивль, Стародуб. Но сам хан, видимо, узнав, что главные силы русского войска не ушли к Смоленску, а стоят в Боровске, не решился на большой поход. В июле на «крымской украине» продолжались небольшие стычки, а затем крымцы ушли. Только тогда начался второй смоленский поход…