Врата Мертвого Дома - Стивен Эриксон

Араки явно затеяли гонку до своего лагеря, но, словно почувствовав новообретённую славу, гральский конь явно решил из кожи выпрыгнуть, чтобы победить. Скрипач раньше никогда не ездил на таком темпераментном животном и даже невольно заулыбался, хотя изуродованное лицо стражника по-прежнему стояло у сапёра перед глазами и заставляло кишки в животе сворачиваться в холодный узел.

Типи[4] араков растянулись шеренгой вдоль гребня продуваемого всеми ветрами холма, каждый стоял на приличном расстоянии от прочих, чтобы даже вечерняя тень не смогла упасть на порог соседа и нанести ему оскорбление. Женщины и дети столпились на вершине, чтобы понаблюдать за гонкой. Они разразились криками, когда конь Скрипача вырвался на переднюю линию и качнулся, чтобы толкнуть плечом самого быстрого соперника. Лошадь арака споткнулась так, что всадник чуть не вылетел из своего деревянного, обитого войлоком седла, — и, поотстав, отчаянно заржала.

Оказавшись впереди всех, Скрипач наклонился к холке мерина, который уже добрался до подножия холма и помчался по поросшему травой склону. Толпа расступилась, когда сапёр оказался на вершине и придержал коня среди типи.

Как и любое другое равнинное племя, араки предпочитали ставить лагерь на вершинах холмов, а не в защищённых долинах. Ветра отгоняли насекомых, края типи приваливали камнями, чтобы не унесло, а заход и восход солнца всегда можно было увидеть, чтобы совершить обряд благодарения.

Скрипач сразу узнал такое расположение, поскольку ездил по этим землям с виканскими разъездами во время кампаний старого Императора. В центре, среди кольца типи, виднелся обложенный камнями очаг. Четыре деревянные жерди, обвязанные пеньковой верёвкой, служили загоном для лошадей. Мотки накатанного войлока лежали и сушились неподалёку, рядом с треножниками, на которых висели растянутые шкуры и полоски мяса.

Около дюжины собак сразу же окружили фыркающего мерина, а Скрипач выпрямился в седле, пытаясь собраться с мыслями. Костлявые, голосистые дворняги могут стать проблемой, но сапёр понадеялся, что они так облаивают всех чужаков, включая гралов. В противном случае маскараду конец.

Вскоре на вершину вылетел отряд араков. Конники кричали и хохотали, останавливая лошадей и спрыгивая на землю. Последними на гребень поднялись Крокус и Апсалар, которым явно было не до веселья.

Увидев их лица, Скрипач вспомнил изуродованного стражника на дороге внизу. Сапёр снова нахмурился и спешился.

— Город закрыли? — выкрикнул он. — Опять мезланская дурь!

Арак, который заговорил с ним на дороге, подошёл ближе, на узком лице играла яростная ухмылка.

— Не мезланская! Г’данисбан освобождён! Южане, как зайцы, бежали в предчувствии Вихря!

— Так почему нас не пускают в город? Разве мы мезланы?

— Очищение, грал! Мезланские торговцы и знать отравляют Г’данисбан. Их вчера всех арестовали, а сегодня казнят. Завтра утром ты введёшь свою благословенную чету в свободный город. Пойдём! Нынче ночью у нас празднество!

Скрипач присел на корточки по-гральски.

— Значит, Ша’ик уже подняла Вихрь? — Он покосился на Крокуса и Апсалар, словно жалел, что принял на себя такую ответственность. — Война началась, арак?

— Скоро, — ответил тот. — Наше проклятье — нетерпение, — добавил он с самодовольной ухмылкой.

Подошли Крокус и Апсалар. Арак удалился, чтобы помочь другим в подготовке вечернего празднества. Под копыта мерина бросали монетки и осторожно тянули руки, чтобы легонько коснуться его шеи и боков. На несколько минут трое путников остались одни.

— Эту картину я никогда не забуду, — проговорил Крокус, — хотя очень хотелось бы, клянусь Худом. Тот бедолага будет жить?

Скрипач пожал плечами.

— Если захочет.

— Мы сегодня заночуем здесь? — спросила Апсалар, оглядываясь по сторонам.

— Либо так, либо оскорбим этих араков, за что нас могут и расчленить.

— Долго их обманывать не удастся, — сказала Апсалар. — Крокус ни слова не понимает на местном наречии, а у меня малазанский акцент.

— Этот солдат — мне почти ровесник, — прошептал даруджийский вор.

Хмурясь, сапёр проговорил:

— Выбор у нас один: ехать в Г’данисбан, чтобы увидеть своими глазами отмщение Вихря.

— Очередное празднование того, что ещё не случилось? — фыркнул Крокус. — Этого треклятого Апокалипсиса, который ты всё время поминаешь? У меня такое чувство, что жители этой страны ничего не делают, а только говорят да говорят.

Скрипач откашлялся.

— Сегодня вечером в Г’данисбане, — медленно проговорил он, — заживо сдерут кожу с нескольких сотен малазанцев, Крокус. Если мы выкажем желание увидеть это торжество, араки могут простить наш поспешный уход.

Апсалар обернулась и увидела шестерых приближающихся араков.

— Действуй, Скрипач, — сказала она.

Сапёр чуть было не отдал честь. Он сдавленно прошипел проклятье.

— Ты что, мне приказы отдаёшь, новобранец?

Апсалар заморгала.

— Думаю, я отдавала приказы… когда ты ещё за подол матери держался, Скрипач. Да-да, знаю: не я, а тот, кто меня одержал. Это его инстинкты сейчас звенят как сталь, бьющая в камень. Делай, как я говорю.

Ответить сапёр не успел — подошли араки.

— Ты благословен, грал! — сказал один из них. — Гральский клан приближается, чтобы присоединиться к Апокалипсису! Будем надеяться, что, подобно тебе, они привезли своё пиво!

Скрипач совершил ритуальный жест родства, затем сурово покачал головой.

— Не сложится, — заявил он и внутренне задержал дыхание. — Я — изгой. К тому же эти молодожёны желают войти в город… чтобы узреть казни и обрести большее благословение своему союзу. Я их сопровождаю, так что должен подчиняться.

Апсалар шагнула вперёд и поклонилась:

— Мы не хотим оскорбить вас.

Дело было плохо. Лица араков помрачнели.

— Изгой? Никто из родичей не почтит твой след, грал? Может, нам следует задержать тебя, чтоб твои братья смогли отомстить, а в благодарность они оставят нам твоего коня.

С потрясающей выразительностью Апсалар топнула ножкой, чтобы выказать возмущение избалованной дочки и молодой жены.

— Я беременна! Обидите меня — прокляну! Мы едем в город! Сейчас же!

— Найми одного из нас на остаток пути, благословенная женщина! Но оставь безродного грала! Он не достоин служить тебе!

Апсалар задрожала и приготовилась поднять закрывавший лицо покров, чтобы провозгласить проклятье.

Араки отшатнулись.

— Вам только мерин нужен! Это всё одна лишь жадность! Сейчас я вас всех прокляну…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});