Вместе с тобой (СИ) - Нил Натали

Значит, Флер ждёт ребёнка… Что ж, рано или поздно это должно было произойти. Грустная усмешка тронула красивые губы. Жаль… так жаль… Он закрыл ореховые глаза, в очередной раз возрождая в памяти их единственный раз.

Дверь в кабинет открылась, и в комнату скользнула Элизабет. Её нельзя было назвать красивой, но, определённо, она была мила. На чуть полноватом лице с небольшой ямочкой на подбородке и прямым носом выделялись серые глаза. Обрамлённые светлыми густыми ресницами, они почти всегда смотрели внимательно и настороженно. Небольшие губы сейчас нервно сжались. Густые тёмно-золотистые волосы, завитые крупными кольцами, схватывала сзади бриллиантовая заколка.

– Альберт, ты позволишь? – тихо спросила девушка.

– Ты ведь уже вошла! Что-то случилось? – выныривая из воспоминаний, с недовольством в голосе спросил герцог. Он не любил, когда его беспокоили в кабинете. Он вообще не любил, когда его беспокоили. Особенно, Элизабет.

– Нет, всё хорошо. Я хотела с тобой поговорить, если позволишь…

– Говори, – обречённо вздохнул герцог, отворачиваясь от окна.

– Ты давно не навещал меня… – начала, отчаянно стесняясь Бэт, – Я соскучилась…

– Ах, ты соскучилась… Вот как? – Альберт поднял брови, – Элизабет, я прихожу в твою спальню, когда считаю нужным. Что же до твоей скуки – извини, абсолютно тебя не понимаю. Отчего ты скучаешь? Как мне докладывают, ты активно тратишь деньги, разъезжая по магазинам, кондитерским, ателье и прочим подобным пустым местам. Тебе чего-то не хватает?

– Дорогой, мне не хватает тебя … – почти прошептала супруга.

– Ну, извини, дорогая. Твой муж на государственной службе. Мне некогда составлять тебе компанию в увеселительных поездках. Да, и ты прекрасно справляешься за нас двоих.

Элизабет подошла к своему красивому супругу и положила руки на сильные плечи.

– Альберт, ты можешь хоть иногда не смотреть на меня, как на врага? Я ведь очень тебя люблю… – она робко потянулась за поцелуем.

Герцог решил позволить супруге вольность. Он положил ладони на её руки и, наклонив красивую голову, накрыл губы Бэт своими. Её губы были мягкими, податливыми, но какими-то пресными. Поцелуй не вызвал у Альберта ни волнения, ни желания. Зато память тут же услужливо  высвободила воспоминание о других губах – полных, вкусных, сладких, как мёд, от которых невозможно оторваться… Мужчина отклонился, разрывая ненужный ему поцелуй. Опять отворачиваясь к окну, сухо бросил:

– Иди, Элизабет. Я навещу тебя сегодня.

В конце концов, супружеский долг никто не отменял…

39. Опасения

Мир — сцена, где всякий свою роль играть обязан.

У. Шекспир

Его величество по-прежнему ночевал в постели своей королевы. Когда оставался предположительно месяц до родов, Мэрдок начал делать намёки. Он пытался убедить его величество, что для его же удобства, пора бы перебраться королю в собственные покои. Да, и королеве будет спокойнее. Фернан равнодушно игнорировал его робкие попытки. Он давно уже берёг королеву, но спать один не собирался. Он даже представить себе не мог, как может заснуть, не чувствуя тепла её тела. Но на всякий случай поинтересовался у Флер, что думает она. Получив в ответ бурю возмущения и обещание не подпускать больше к себе этого мерзкого шарлатана, окончательно успокоился.

Однако сегодня король нервно вышагивал по кабинету. Вчера лекарь передал просьбу о личной встрече, и это беспокоило Фернана. Беременность протекала хорошо. Флер выглядела здоровой и весёлой. Даже огромный живот не доставлял ей особых неудобств. О тошноте они давно забыли, и королева радовала Маркуса отменным аппетитом… Король искренне не понимал, чего хочет лекарь, и от этого злился.

Наконец, в дверь осторожно постучали, и в кабинет шагнул бледный, как смерть, Мэрдок. Ему предстоял нелёгкий разговор, и он всё ещё не знал, как сказать королю то, что должен.

– Ваше величество, – лекарь уважительно поклонился.

– Проходи, – король сел в кресло за столом и уставился на мужчину, – Говори!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Ваше величество, меня беспокоит её величество… – начал лекарь, и в груди короля противно заныло, – У неё довольно крупный плод, а миледи слишком хрупка…

– Говори прямо! Хватит шарад. Чего ты боишься? – почти грубо Фернан прервал лекаря.

– Простите, ваше величество, я боюсь, что во время родов могут возникнуть трудности…

– Какие? – король потерял терпение и стукнул раскрытой ладонью по столу, – Да, говори ты, в конце концов! Или мне из тебя клещами каждое слово вытягивать?

– Королева может не перенести роды… – Мэрдок шумно выдохнул, сказав самое страшное.

Фернан побледнел и буквально зашипел:

– Ещё раз такое скажешь – умрёшь. Моя королева должна жить! Понял! Мне всё равно, что ты будешь делать и как, её величество должна жить!

– Ваше величество, простите меня, роды ведёт повитуха. С нею уже обо всём договорено и обговорено. У неё большой опыт. Я лишь хотел, чтобы вы знали о моих опасениях…

– Плевать мне на ваши расклады! Ты будешь рядом и вмешаешься в любой момент. Ты понял?

Лекарь низко поклонился.

– И не ты один. Бери всех, кому доверяешь. В день родов вы должны все быть здесь! Рядом!

– Как скажете, ваше величество…

– И ещё, Мэрдок… – голос короля стал хриплым, дыхание участилось, – Если тебе придётся делать выбор, я хочу, чтобы жила моя королева…

– Да, ваше величество… – доктор побледнел ещё сильнее.

– Ты хорошо меня услышал? – голос короля звучал обманчиво спокойно и вкрадчиво.

– Да, ваше величество.

– Убирайся! – Фернан резко отпустил находящегося на пороге обморока лекаря.

Казалось, разговор забрал все физические и духовные силы… Король откинулся на спинку кресла и провёл дрожащей рукой по лицу, вытирая холодную испарину. Он вдруг понял, как сильно боится потерять супругу… и ничего не в состоянии изменить.

 *****

Уже поздним вечером в покои королевы деликатно постучали. В проёме двери показался герцог Милонский.

– Миледи, я к твоим услугам, – Нэвил поцеловал руку любимой королевы, которая сидела в кресле  перед камином с книгой в руках. У ног её величества привычно лежал огромный серо-голубой пёс. При появлении герцога он поднял страшную морду, но, уловив знакомый запах, приветственно слегка вильнул хвостом и вернул морду на передние лапы, грозно рыкнув, на всякий случай.

– Да ладно тебе, Рок, – буркнул герцог псу, но гладить поостерёгся.

– Друг мой, мой верный советник, спасибо, что пришёл. Я хочу обратиться к тебе с просьбой. – Флер вопросительно посмотрела на мужчину.

– Сделаю всё, что смогу, ваше величество, – тут же заверил его светлость.

– Я хочу передать тебе два письма. Срок моей беременности приближается к концу. Я вижу, как обеспокоен Мэрдок. Да, и у меня… нехорошее предчувствие. Брось, герцог, не перебивай, – она подняла руку, останавливая Нэвила, хотевшего возразить, – Этот разговор даётся мне с трудом. Прошу… Итак, я написала два письма. Я знаю, что могу доверить их только тебе. Если вдруг что-то пойдёт не так во время родов, передай, будь любезен, вот это письмо, – Флер передала опечатанный свиток, – его величеству. А вот это, – она протянула небольшой пухлый конверт из плотной голубой тиснёной бумаги, также опечатанный её личной печатью, – его светлости герцогу Берскому… Если всё будет хорошо, ты просто вернёшь мне их. И мы забудем об этом разговоре.

Нэвил взял оба письма.

– Флер, я сделаю, как ты желаешь. Но, прошу… нет, умоляю, постарайся, чтобы твои плохие предчувствия не оправдались. Мне будет бесконечно жаль. Ты же знаешь…

– Нэвил, я буду очень стараться, – грустная улыба тронула её красивые губы, – Это всего лишь небольшая предосторожность… на всякий случай. Не переживай за меня, друг мой. Всё будет так, как предназначено свыше. Я хочу, чтобы ты знал, я счастлива, что в когда-то чужом для меня королевстве, я обрела такого друга, как ты. Я помню, как ты читал мне те сказки, и всегда помнила, что ты сказал тогда. А ещё, я всегда знала, что ты так и сделаешь, если я однажды попрошу… Это всегда давало мне силы жить, – Флер потянулась, взяла герцога за руку и прислонилась к ней лбом, – Ты – необыкновенный, чудесный человек. Королю очень повезло, что рядом с ним есть ты. Надеюсь, так будет всегда. Теперь иди, прошу тебя. Этот разговор нагнал на меня тоску, – она отпустила его руку, и огромные глаза цвета горького шоколада заблестели от навернувшихся непрошеных слёз.