Орден куртуазных маньеристов (Сборник) - Вадим Степанцов

Аквалангист

В пыли и шуме летних днейя повстречал милашку,и тут же сунул руку ейпод модную рубашку.

Струились запахи от липу Курского вокзала.- Пойдешь ко мне сниматься в клип?- Пойду, - она сказала.

В какой такой сниматься клип? –подумал про себя я, -вот хвастунишка, вот я влип,вот бяка-то какая.

Я не клипмейкер, не артист,не дядька из журнала,я лишь простой аквалангистиз Мосводоканала.

Бывает, поручают мнеспасать пловцов на речках,но чаще я ловлю в говнесережки да колечки.

Однажды мэрова жена,покакав, подтиралась,на пальчик глянула она –колечко потерялось!

А на колечке камень былблестящий, здоровенный,и мэр за камушек платилнемаленькую цену.

Собрало наше МЧСвсех лучших водолазов.В коллектор первым я залез,нашел колечко сразу.

За это мэр решил мне датьштатив и поляроид.Но клип такой фигней снимать,я думаю, не стоит.

И вот через короткий срокс девчонкой вновь встречаюсь,беру ее под локотокпод землю опускаюсь.

Она шепнула: - Как темно!А чем это воняет?- Воняет, - говорю, - говно.Оно здесь проплывает.

В гидрокостюм тебе сейчаспридется одеваться.В подводных сценах ты у насначнешь пока сниматься.

Вот маска, акваланг – держи!Снимай футболку, крошка,и юбку тоже. Не дрожи,поплаваешь немножко.

- Нет, - отвечает крошка мне –не буду я сниматься,люблю не плавать я в говне,а в койке бултыхаться.

Теперь мне ясно, почемуне все в артисты рвутся.Короче, юбку я снимупотом, не для искусства…

…Теперь по улицам хожуи барышень снимаю,потом в коллектор привожуи, с понтом, клип снимаю.

Приятно дурь отковырятьиз мелких головенокНикто пока не стал нырятьв коллекторах говенных.

И, если, скажем, ваша дочьв артистки захотела –звоните, я смогу помочь.Всегда звоните смело.Аквалангист – 2. Первая кровь.Когда мы с другом Петей поступалив патрульные московских сточных вод,мы, честно говоря, не представляли,какая нас засада в жизни ждет.

Лет десять мы с Петрухой жировали,работа неопасная была,колечки доставали из фекалий,и очень бойко шли у нас дела,

особенно когда ночные клубыв столице власти стали развивать,и кавалеры, дам согнув как трубы,в сортирах стали дыры продувать,

и шеи лебединые склонялинад унитазом дамы, и тряслись,и в воду драгоценности роняли.Ух, как мы тут с Петрухой поднялись!

С тазами, как старатели, ходилимы в лабиринтах стоков городских,и много золотишка находилисредь испражнений праздничных людских.

Однако мы все чаще замечали,что кроме крыс-мутантов и глистовпересекать маршруты наши сталиследы нездешних, сказочных скотов.

Раз под землей достал я как-то мыло,чтоб гидрик от какашек оттереть,и вдруг в воде увидел крокодила,и произнес тихонько: «Петь, а Петь».

Но друг мой Петя зова не услышал,цепочку вынимая из говна,и крокодил на темный берег вышел,и откусил башку у другана.

Вот так я друга лучшего лишился.Ушел сигнал тревоги в МЧС.Вот так наш рай подземный превратилсяв рассадник экзотических чудес.

Все эти годы русские буржуи,стремясь догнать буржуев всей Земли,к себе домой, перед братвой пальцуя,змеенышей и ящеров везли.

Потом буржуям все надоедало,и ящеров спускали в унитаз,говна с бомжами им пока хватало,но был вкуснее бомжа водолаз.

И стали пропадать у нас ребята,патрульные артерий городских,уж не один фекальный аллигаториз сточных вод выпрыгивал на них.

Огромные фекальные питоны,мутировавшие под цвет говна,на целые патрульные колонныотчаянно кидаются со дна.

Нам стали выдавать броню с шипами,крюкастые болванки на цепяхи огнеметы, чтобы било пламя,чтоб тварь любую мы сожгли во прах.

Когда я, неуклюж как терминатор,иду и весь доспех на мне блестит,я знаю, что фекальный аллигаторневерного движенья не простит.

Для клипа рядом с тварями подснятьсятеперь хотят и ДеЦл, и Петкун,но им такие деньги не приснятся,какие мне оставил друг Петькун.

Лишь самых офигительных девчонокя иногда в поход с собой беру,и страх их пробирает до печенок,когда нога провалится в дыру,

и я тогда их грубо нагибаю,и, огнемет повесив на скобу,железный гульфик резко отгибаюи выпускаю птицу марабу…

…Трудясь над этой горькой повестухой,девчонок я затем упомянул,чтобы никто с покойником Петруховйв педерастии нас не упрекнул.Месть Аквалангиста (Аквалангист-3)Когда чешуйчатые тварив столичных недрах расплодилисьи неизвестные наукемутанты в стоках появились:

четырехглавые питоныи змееногие вараны,и саблезубые акулы,и дикобразо-игуаны, -

когда хватать на всю оравуговна с бомжами пересталои нас, подземных Ланселотов,в Москве гораздо меньше стало,

я все еще горел желаньемнайти и шлепнуть крокодила,чье двухметровое хлебалоПетрухе бошку откусило.

Таких гигантов не видалини в Голубом, ни в Белом Ниле.Петруху, моего партнера,без головы мы хоронили.

Но на прощанье крокодилувсадил я в левый глаз дробинуи, когда в воду уходил он,хвост отрубил наполовину.

Я десять лет искал тварюгупо всем подземным сточным водам,лупя огнем из огнеметапо расплодившимся уродам.

Мне иногда напасть случалосьна брачных игрищ их поляны,где без конца совокуплялисьакулы, змеи, игуаны,

и взрывы мощные гремели,и огнемет работал люто.Но одноглазого гигантане мог найти я почему-то.

Однажды, разгромив поляну,через жаркое я пробралсяи в старом бункере чекистском,пройдя сквозь трубы, оказался.

И мой прожектор обозначилскопленье бледных мелких тушек:и игуан, и крокодилов,и прочих гаденьких зверушек.

Но вдруг совсем других уродцевпод Сталина цементным бюстомувидел я: одних с пипиской,других с наметившимся бюстом.

То человеческие детис глазами белыми, как сахар,сидели, кушая какашки,и дергали друг друга за хер.

И из огромного колодцавдруг крокодил гигантский вылез,и правый глаз сиял, как солнце,а в левом был бугристый вырез.

Держал он в пасти осторожнодва человечьих эмбриона,и про детишек белоглазыхя с ужасом всю правду понял:

их в унитаз спускают люди,как крокодильчиков и змеек,а гады их растят в какашках,в глубинах мрачных подземелий.

Тепло, что от говна исходит,в процессе медленном распада,питает жизнью эмбрионы,и те растут себе, как надо.

Весь этот детский сад звериныймой враг давнишний охраняет,и он для всех для них, как мама,хоть он бесхвостый и воняет.

А человеческие самкиспускают крошек в унитазы,и в старом бункере чекистскомрастит их ящер одноглазый.

Перед рептилией присел я,броней железной громыхая,и, огнемет сложив на землю,сказал: «Вот, брат, фигня какая.

Все эти годы под землеюя за тобою, брат, гонялся,тебя за кровника считая,а ты мне братом оказался.

Но что мне делать с давней раной,с моим напарником Петрухой?..А-ну, стоять, Кокоша сраный!» -И нож ему вонзил я в брюхо.

И вылетели эмбрионыиз пасти твари, и упали.Я положил их в чан говенный,где их братишки дозревали,

и из толпы детей-мутантовнабрал девчонок повзрослее,и, отогнув железный гульфик,уестествил их, не жалея.

Пусть девочки плодят потомствожестокое, как их родитель,пусть будет только гуманоидв подземных битвах победитель.

Авторы культовых книг