Власть в тротиловом эквиваленте. Наследие царя Бориса - Михаил Полторанин

В Большом Кремлевском дворце, где проходил съезд, было много свободных мест. Нас, народных депутатов СССР, пускали туда беспрепятственно, и я несколько дней подряд наблюдал за выборными дебатами. Интересно было сравнивать тактику борьбы двух кандидатов-соперников— Полозкова и Ельцина, представляющих два разных направления в развитии России.

Бесхитростный Полозков, невысокий, кряжистый, пер против разорителей страны, как раненый кабан на охотников— только трещали камыши. Он будто не знал, что депутаты-директора и депутаты-чиновники давно богатели за счет кооперативов при предприятиях, и предавал эти кооперативы анафеме, теряя сторонников. Когда он взметал по-ленински руку, бросалась в глаза наколка «Ваня», синеющая у основания большого пальца. Иван Кузьмич своей прямолинейностью, и видом урки, увел из прорусской группы немалое число участников съезда.

А высокий, стройный Борис Николаевич извивался ужом. Он-то обещал всем защиту от обнищания: «Предложения союзного правительства, в которых предусмотрены рост цен и переход к рынку за счет народа — это антинародная политика. Россия не должна ее принимать», то предлагал себя съезду, как уцененный товар: «В нынешней обстановке… нужно избирать Председателя Верховного Совета на два года». Это впечатляло: человек не намерен засиживаться во власти, он хочет вытащить Россию из трудностей и уйти. Да еще знает как безболезненно перейти на рыночные отношения. Ну какой ему Полозков конкурент!

Странным было и поведение самого Михаила Сергеевича. На съезде он не пошел в президиум, а поднялся с Лукьяновым на балкон, нависший над залом, и громко бросал оттуда в адрес депутатов колючие реплики. Холод высокомерия струился с балкона. Горбачев всем своим видом показывал, что относится к съезду, как к балагану. Так смотрят с наблюдательной вышки за возней детворы в пионерлагере.

А его выступление на съезде?! В привычной своей эмоциональной манере он поругал Ельцина, не подкрепив доводы аргументами, и пригрозил депутатам санкциями со стороны союзного правительства, если те все-таки надумают поддержать Бориса Николаевича. Мне представляется, что этот финт был рассчитан на психологию упрямого русского мужика: «Ах, так! Нас запугивают. Да мы из вредности проголосуем не за того, кого нам навязывают!»

Два тура бодались Ельцин с Полозковым и шли почти ноздря в ноздрю, недобирая каждый до победы совсем немного голосов. А в третьем туре Политбюро вдруг сняло с дистанции Ивана Кузьмича и двинуло на трибуну взлохмоченного от неожиданности предсовмина России Александра Власова, как мне показалось, не совсем понимавшего, за что его, подобно Сергею Лазо, суют в топку съездовского паровоза.

Три года генерал-полковник Власов был министром внутренних дел СССР, и клеймо мента ему очень мешало. Он, конечно, не ошарашивал публику, как Грызлов, политическим неологизмом: «Парламент — не место для дискуссий!» (его вынесли бы на носилках из зала), но все же прошлое кандидата настораживало многих. Вдруг он попытается заставить вольнолюбивых депутатов ходить по команде «ать-два!» И это помогло Борису Николаевичу набрать для победы необходимое число голосов.

Уже тогда в кулуарах съезда некоторые депутаты из прорусской группы роптали: что же происходит! Или Горбачев с Ельциным грызутся на людях для вида, а за спиной варят одну кашу? Или повлияли поездки Бориса Николаевича в США и другие осиные гнезда Бнай Брита, и влиятельные господа сказали вождю советских коммунистов: «Не мешай парень, Ельцину взять власть в России?» Иначе зачем Михаил Сергеевич со товарищи из Политбюро устраивал этот политический цирк!

Через несколько часов после своей победы Ельцин позвал меня и попросил назвать кандидатуру на пост его первого заместителя. Он плохо знал российских депутатов. Я предложил председателя Ханты-Мансийского окружного Совета Валерия Чурилова — выпускника МВТУ имени Баумана, кандидата технических наук. Человека с широким кругозором и стойких демократических взглядов. Мы с ним проехали по многим нефтепромыслам, и я отметил про себя, что это настоящий хозяин своей земли, которого рабочие глубоко уважали.

Вскоре Борис Николаевич позвал меня еще раз и сказал, что кандидатура Чурилова не прошла (у кого она «не прошла» — осталась загадкой) и что ему «навязали какого-то» Руслана Хасбулатова. Он его совсем не знал. И я тоже не знал. Жаль, конечно, что Чурилова бортанули — был бы очень сильным, порядочным работником.

Как бы спохватившись, Ельцин уже на бегу посоветовал не тянуть с подготовкой предложений о создании Министерства печати и информации России. Эту тему мы с ним обговорили заранее: принят Закон о печати СССР, и нужен государственный орган, который бы занялся демонополизацией СМИ, упразднением всех структур Главлита (цензуры), оказанием помощи в становлении независимых изданий. Я ответил, что набросать предложения не проблема, а кого он намечает на должность главы правительства?

— Бочарова, — сказал твердо Борис Николаевич — я с ним уже договорился. Он уважаемый человек, его съезд поддержит.

Мне выбор Ельцина был тоже по душе. С Михаилом Александровичем Бочаровым мы были членами Координационного совета в Межрегиональной депутатской группе (МДГ), дружили и очень часто встречались. До избрания народным депутатом СССР он возглавлял крупнейший в стране Бутовский комбинат стройматериалов (концерн «Бутэк»), в который ездили за опытом со всей страны. «Бутэк» давно работал на полном хозрасчете, использовал самые прогрессивные методы организации труда.

В Комитете Верховного Совета СССР по строительству и архитектуре Бочаров являлся правой рукой Ельцина и в последние дни был очень занят. Комитет вел парламентское расследование по фактам бесполезной траты в городе Елабуга 1,3 миллиарда долларов из бюджетных средств. Сумма для загибающейся экономики страны огромная.

История поучительная и для сегодняшних чиновников-кавалеристов с шашками наперевес. В 85-м по решению союзного правительства в Елабуге началось строительство Камского тракторного завода для производства пропашных агрегатов. Три года возводили корпуса, потратили громадные деньги, а зачем — так и не поняли. Современных образцов трактора, годного к массовому выпуску, ведомственные конструкторы дать не удосужились. Задумались: что дальше строить и для чего? (Это ж надо так планировать и хозяйствовать!).

Новым росчерком пера союзного правительства в 88-м решили здесь все переделать под автомобильный завод по выпуску 900 тысяч малолитражек в год. Чтобы продавать их за валюту. Стали переделывать, как раз и потратили эти 1,3 миллиарда долларов. Но никакой серьезной экспертизы не проводилось. Оказалось, что на заводе такой мощности должно работать 600 тысяч человек, а все население Елабуги 50 тысяч. И инфраструктуры никакой. К тому же, «Ока» и старая фиатовская модель «Рапйа» за валюту никому не нужны. Опять остановились и стали чесать в затылках.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});