Исповедь Мотылька - Айя Субботина

дорогие часы. Мужские. Возможно, забытые Олегом в одну из их встреч? Или это просто случайный, ничего не значащий жест, и я просто начинаю дуреть? — У меня никогда не было иллюзий на счет моего места с его жизни. А он не претендовал на мою верность.

— Вы лукавите, — срывается с языка.

Ирина замолкает, плотно сжимает губы. Нужно отдать ей должное — у нее красивое лицо, ухоженное, но без модных подтяжек и уколов. Она точно не из тех женщин, которым необходимы утиные губы и восковое лицо, чтобы чувствовать себя привлекательной.

— Вот как?

— Вы ревновали, когда увидели нас вместе. — А вот это я уже говорю совершенно осознанно. Даже почти зная, зачем. — Теперь у Олега появилась другая женщина, но по какой-то причине вы не можете с ней бодаться. Поэтому решили выместить злость на более беззащитной цели.

Она хочет ответить, но не произносит ни слова. Возможно, я сильно себе льщу, но она просто не может придумать достойную отговорку.

Значит, на этот раз я не промахнулась.

— Мы с Олегом просто друзья, Ирина. В последний раз он писал мне несколько недель назад. Могу показать телефон и историю звонков.

— Я не верю в дружбу между мужчиной и женщиной, Эвелина. Обычно это странная конструкция, в которой кто-то хочет любви, а кто-то — просто потрахаться.

— А в вашей с Олегом «дружбе» — вы сторона, которая хочет потрахаться? — Даже наскребаю смелости на целую улыбку.

— Тебе нужно учиться держаться язык за зубами.

— А вам, Ирина Сергеевна, нужно учиться не забывать о границах и правилах, прежде чем ложиться с мужчиной в постель. Всего доброго.

Я выхожу и вежливо прикрываю за собой дверь, но уже через секунду меня оглушает грохот прилетевшей в нее стеклянной вазы, которая стояла в центре стола.

Глава двадцать седьмая: Эвелина

И все же, несмотря на наше «теплое прощание», через пару часов со мной связался помощник Крымовой и уточнил все детали. На мой вопрос, говорил ли он с Ириной (я предположила, что она просто не успела отдать на мой счет «правильные» распоряжения), абонент по имени «Саша Федорова» написала, что разговаривала с Ириной Сергеевной буквально полчаса назад и та уверила, что мое участие в силе.

Вот так и получилось, что с одной стороны Ирина сначала принесла дурные новости, а потом сама же помогла хотя бы как-то их прожить, потому что на следующие несколько дней я с головой погрузилась в подготовку к мастер-классу. Мысли об Олеге никуда не делись, но в течение дня я запретила себе на них концентрироваться, вместо это сосредоточившись на том, как и чем я буду развлекать детей.

Поэтому, когда, наконец, подошла моя очередь участвовать, я была собранной и совершенно уверенной в том, что эти сорок минут пройдут весело и плодотворно.

В итоге детям так понравилось, что они не захотели меня отпускать и следующие за мной аниматоры «подарили» нам еще десять минут из своего времени.

Но только когда все заканчивается, я практически без сил выползаю в пустой коридор, присаживаюсь на скамейку и делаю несколько глубоких глотков воздуха, чтобы восстановить дыхание. Пусть это будет малодушно, но если бы после всех увиденных печальных детских глаз меня вернули в прошлое и переспросили, действительно ли я готова в это вписаться, я бы крепко подумала.

— Говорю тебе — я знаю только то, что и все, — слышу невдалеке раздраженный голос Крымовой.

Поворачиваю голову, ориентируясь на звук. Сегодня я видела ее только раз — в самом начале, когда нас всех собрали в маленьком кабинете главврача для последнего «прогона» и незначительной корректировки деталей. После этого она вообще исчезла с горизонта и я решила, что она уехала заниматься более важными делами. Но, как оказывается, Крымова все это время была здесь. Держала руку на пульсе? Почему-то она производит именно такое впечатление.

— Я не могу до него дозвониться! — рявкает раздраженный мужской, и я невольно напрягаюсь, слыша знакомые нотки, хотя и не могу вспомнить, кому он принадлежит. — ты же с ним трахаешься, неужели, даже у великой и незаменимой Ирины Крымовой нет доступа к самому секретному номеру моего брата?

Брата.

Точно! Это Денис.

Воспоминания о нашей с ним встрече до сих пор вызывают оскомину, хотя и не такую сильную, как в первые дни. Но вместо того, чтобы встать и уйти, чтобы даже мысленно не вляпываться в их очередные «теплые семейные разборки», я словно прилипаю задницей к скамейке, не в силах пошевелиться.

— Ты забываешься, — резко осаждает его Ирина, в ответ на что Денис еле слышно и явно нехотя, но все-тики выдавливает из себя извинения. — Ладно, проехали. Еси у Олега и есть какой-то особенный секретный телефон, в чем я лично осень сомневаюсь, то мне об этом ничего не известно, и единственный номер, которым я располагаю — это личный, который прекрасно тебе знаком. Я говорила, что твой брат в отпуске. Он давно не позволял себе нормально отдохнуть, так что вполне закономерно его желание просто отключить телефон.

Значит, вот почему Олег не звонит и не выходит на связь. Или о моем существовании он забыл просто так, и это никак не связано с его времяпрепровождением?

— Он никогда раньше не отключал телефон, — недовольно фыркает Денис.

— Ну, по имеющейся у меня информации, он с головой увлечен новым романом.

— Ты так спокойно об этом говоришь.

Я закатываю глаза, вспоминая нашу с ней последнюю встречу и звук прилетевшей мне вслед ни в чем неповинной вазы.

— И кто эта счастливица? — Слышу узнаваемое щелканье бензиновой зажигалки.

— Мы в больнице, — напоминает Ирина.

Денис чертыхается.

— Зачем тебе ее имя? Для чего?

— Исключительно из чувства заботы и глубокой братской любви. — Он даже не скрывает иронию.

— Твоя клоунада начинает меня утомлять. Я терплю ее только из надежды услышать хоть какой-то конструктив. Разумеется, если он вообще есть. И прежде чем ты снова откроешь рот, на всякий случай напомню, что я — твой единственный надежный контакт с братом. Не советую и дальше испытывать мое терпение.

— Хочу держать руку на пульсе, — после некоторой паузу, уже без спеси отвечает Денис. Хотя так даже хуже: странный холод в его голосе звучит еще неприятнее. — Не хочу сидеть в стороне и наблюдать, как наследство проплывает мимо меня.

Причем тут наследство? Он ведь просто его брат и…

Нет, не так. Стоп. У Олега нет детей. И нет законной жены. Их с Денисом родители умерли очень-очень давно — он сам,