Путь тёмного бога - Рим Борисов

шлюхой.

Аслог все же засопела. А я окончательно для себя решил, что мы с ней расстанемся в следующем городе. И скорее всего сделать это придется в тихую, она вряд ли отпустит меня с миром.

Мои мыли плавно перешли от спутницы к Гёльту. Я слаб, я действительно сейчас не готов сразиться с ним в полную силу, это доказал сегодняшний бой с простым мечником. А ведь он даже не использовал магию.

И пусть старик не может сам напасть на меня, если я первый сделаю шаг, то он вполне сможет защищаться, пока не убьет меня. А учитывая его многовековой опыт в практиковании магии, мне быстро придет хана.

Зато умру с чистой совестью. Ведь я сделал все, что от меня зависит. Кто виноват, что какое-то глупое Божество дало такому человеку бессмертие? А забрать не может. Что за глупость? Ты Бог или где?

Нет, конечно можно было принять его предложение и самому стать бессмертным, забрав эту способность у Гёльта, вот только оно мне надо. Я не хочу жит тридцать тысяч лет в средневековье, без любимой женщины, которая мертва.

И пусть я теоретически за эти тысячелетия могу по-настоящему полюбить ни один раз, не хочу наблюдать как умирают мои любимые. Глядишь и я стану во сто крат хуже старика.

— Стражники идут сюда! Валим!

Мои мысли прервал какой-то нищий, вбежавший в развалины.

Все присутствующие тут же подорвались, Аслог в том числе.

Местные попрошайки, вместо того, чтобы ринуться наружу, через окна и двери, ринулись к дальней стене. Мы переглянулись и последовали за ними. Один из нищих, нащупал в темноте какой-то рычаг и дернул за него. В стене показалась щель.

— А ну-ка, давайте помогайте.

Несколько бездомных навалились на застрявшую дверь, и все же смогли отодвинуть её. Мы по очереди вошли в неё и оказались в небольшой комнатушке из которой вел куда-то узкий коридор. Я и еще один нищий закрыли дверь и так же поплелись за остальными.

Все шли молча. Я создал небольшой огненный шар, размером не больше куриного яйца, чтобы освещать перед собой путь. Увидев это, кто-то из бездомный предложил мне встать вперед, однако затея провалилась. Так было слишком узко и разойтись двум людям было невозможно.

Судя по всему, для этих людей облава стражников была не впервой. Они совсем не волновались, а некоторые даже пытались шутить, то и дело прерывая тишину.

Спустя минут тридцать, впереди послышался звук открывающихся дверей. В глаза ударил яркий свет, который ослепил меня, хотя казалось, что дело шло к вечеру и из-за пламени, освещавшего путь, реагировать я должен был немного по-другому.

Дверь выводила в развалины какого-то богатого поместья. В метрах двухстах впереди был лес. Тракта или хотя бы проселочной дороги видно не было.

— Где мы? — задала мой вопрос Аслог.

— В старом княжеском поместье, — важно протянул нищий, потирая свой живот. — Давным-давно, местный князёк через этот лаз бегал к своим любовницам, которых здесь жило около сотни.

— И что случилось? — поинтересовался я.

— Да ничего! Князь умер, бабы никому не нужны были. Дом этот на учете нигде не числился, поэтому про него благополучно забыли и со временем он развалился.

— Понятно, протянул я. — Мы сами то сейчас где? За стенами или все еще в городе?

— За стенами! — довольно ответил нищий, усаживаясь на камни. — Ночь переночуем, а завтра вернемся. Не первый раз так сбегаем.

— Слушай, а тракт далеко?

— За этой лесополосой, она не широкая.

Вот так, дело случая помогло выбраться из города. И не пришлось ждать темноты, чтобы украдкой передвигаться, опасаясь стражников. И еще думать, каким образом перейти стену, ведь ворота будут закрыты для всех.

— Ну что, двинули, спросил я Аслог.

— Пойдем, мой господин, — ответила она и пошагала вслед за мной.

Глава 22

Через несколько дней, после того как мы выбрались из города, нас согласились подвести торговцы. Многие опасались подбирать подозрительных путников, к тому же слухи о том, что произошло в день объявления о перерождение Киану распространялись с огромной скоростью. И согласно некоторым рассказам, злой бог снес пол города и убил местного губернатора.

Торговцы взяли больше, чем это стоило обычно. Но никто их не осудит. Нам нужно как можно скорее уехать подальше, а они опасаются, что могут быть проблемы, ведь тех зачинщиков никто не нашел. А если и держать ответ перед властью, так пусть тогда кошель будет весить хорошо.

К слову, с подачи Аслог, я научился делать при помощи магии почти безупречные монеты из серебра и меди. Она подкинула эту идею, после того, как я в храме создал ненастоящие монеты из железа со словом из трех русских букв.

К сожалению, магией золота я так и не смог овладел, хоть и старался, но получить даже грамм этого металла у меня не получилось. Хотя, казалось бы, делай все то же самое, что и при создании серебра, но не выходит, хоть ты тресни.

Сами серебряные монеты тоже получались не сразу. В первый раз я смог создать небольшой серебряный иск, с какими-то каракулями на аверсе и реверсе. Так как первые дни мы путешествовали пешком и заниматься фальшивомонетничеством получалось только на привале, то до идеала пришлось долго тренироваться.

Так как в этом мире сама монета имеет определенную стоимость, на «решке» не писался номинал. На ней изображался профиль главы государства, короля или королевы. С обратной стороны — герб государства. То есть, одна медная монет — по стоила как одна медная монета. Это доставляло небольшие неудобства, так как в одной серебряной монете было сто медных. И вот стоит какая-то вещь пятьдесят медных, тебе нужно тащить с тобой столько монет. А весят они по больше наших российских рублей.

Вот так и таскаешься с мелочью. А если у тебя только серебро с собой, то рано или поздно, тебе дадут сдачу медью и вновь кошель оттягивает твой пояс. А бумажных денег еще не изобрели.

Караван сопровождала и наемная стража. Их было всего четыре человека, но один из них пристально за мной наблюдал уже не первый день. Сейчас я хоть и стараюсь вести себя ниже травы, тише воды, но вот внимание за своей персоной я чувствую очень сильное, к тому же это напрягает.

А когда я пытался разговорить его, или просто завести начать непринужденную беседу, он уходил, не обронив ни слова. Так что моя паранойя, развывшаяся за последние несколько месяцев пребывания в этом мире, говорила о том,