Зайчик для Волкова (СИ) - Таль Ная

— Ничего, просто странно всё это, — хмурясь отвечаю и смотрю, как дочка шлёпает по лужам.

— Подготовь одежду, всё, как обычно. Заеду через час.

— Хорошо, — пытаюсь ответить мягко, но саму сковывает отвратительное чувство бессилия и почему-то дрожат руки, словно я в первый раз везу заказ и не знаю заплатят мне или нет.

— Сеёжа сказал, что уже едет? — С надеждой спрашивает малышка.

— Нет. Это твой папа. Он заберёт тебя сегодня, а завтра отведёт в садик, милая.

— А можно я останусь дома?

Почему-то именно сейчас я тоже хочу, чтобы она была со мной, и никто больше не смел её забирать у меня, но это же её отец. Руки опускаются сами собой и моё волшебное настроение летит ко всем чертям. Приходится объяснять малышке, что всё, как обычно, и уже в воскресенье она будет дома.

— Но тогда уже будет поздно, — возмущается моё солнышко.

— Что поздно?

— Пообещай мне, что ты забеёшь Масю и никто ему не сделает больно, — требует она.

— Да кому он нужен? — Опять она со своими переживаниями за друга. Хочу сказать, что с ним всё в порядке, но получаю резкий и серьёзный ответ.

— Пообещай!

— Хорошо — хорошо, — быстро соглашаюсь, чтобы не получить скандал прямо перед домом.

На этом дочь успокаивается, и радостная скачет по ступенькам. А дома верещит громче болельщиков на стадионе, когда их команда выиграла чемпионат. Смотрю на неё и у самой улыбка во все тридцать два зуба. Она слишком мило улюлюкает на новую игрушку. Даже не разделась толком, зато коробку уже разодрала и уже кормит нового питомца рыбкой. Он сжимает свою еду в пасти и урчит, чем-то напоминая Марселя с кексиком в зубах. Жуть! Везде этот пёс!

Уж лучше собрать вещи, чем вспоминать злосчастного вредителя, который попортил мне кучу вещей и почти всю обувь. Страшно представить, как он отнесётся к дельфину, ведь для всех конкурентов за внимание участь одна — он их рвёт на мелкие части, так, что потом легче купить новую игрушку, чем пытаться отремонтировать старую.

По Диме можно сверять часы. Ни на минуту не опаздывает. Малышка, увидев папу впервые не бежит к нему. Она занята новым другом, которого Дима почему-то не разрешает брать с собой.

— Дома у тебя есть игрушки, а дельфин подождёт тебя тут, — вердикт неутешителен, но дочка только кивает и с серьёзным видом надевает ботиночки.

— Мам, — смотрит глазами полными слез и кидается ко мне, чтобы обнять, — ты обещала. Помнишь? — крепко обнимает своими маленькими ручками и пытается заглянуть в глаза. Присаживаюсь перед ней на колени.

— Помню, милая. Всё будет хорошо, обещаю. Хороших тебе выходных, родная.

Глава 55

Вечер и ночь моё любимое время. Никто не отвлекает. И я могу спокойно готовить украшения для тортов. Но сегодня всё просто валится из рук. Пальцы словно ватные и даже самые простые шоколадные бабочки, которые я обычно делаю с закрытыми глазами, приходится переделывать раз по пять. Хорошо, что печать заказала и уже договорилась на время доставки.

Лопатки нагло выскальзывают и украшают кремом пол, а не выравнивают торт. Карамель не укладывается в нужные лепестки, а изомальтовые кружева застыли не так, как хочется и теперь радуют отвратительными, словно мятая половая тряпка, формами. Психуя и матерясь, сминаю всё безобразие и закидываю в мусор. К чёрту! Успею их сделать завтра, всё равно устанавливаю украшения перед тем, как отвезти торт, а иногда и вовсе собираю всю конструкцию уже на празднике.

Сообщения не спасают, потому что Серёжа нагло спит, пока я тут накручиваю внутреннюю тревогу, словно волосы на бигуди. Как там моя девочка? Скорее всего тоже сладко сопит, обнимая какую-нибудь игрушку. А моё бестолковое беспокойство приносит страшные отвратительные неудобства в виде полной мусорки и лишних часов на уборку.

Лиза написала, что у них всё хорошо, мы даже перед сном с дочкой разговаривали, но всё равно не могу забыть её блестящие слезами синие глаза. Настораживает её помешанность на собаке, но она скучает и это можно понять. Да и дети не любят наполовину, они искренни в своих чувствах. И я не могу её за это осуждать, потому что она намного смелее меня в этом плане. Она открыто заявляет, что любит и беспокоится, а не прячет свои эмоции за огромной стеной страхов и неуверенности в себе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

От звонка в дверь сердце практически выпрыгивает наружу. Смотрю на часы. Восемь минут второго. Кому я нужна в такое время? Открывая дверь слышу всхлипы и сердце убегает в пятки, стуча там морзянкой требование быть расторопнее.

— Мама, — подхватываю свою девочку на руки и крепко прижимаю к себе, взглядом осматривая злого Диму и встревоженную Лизу.

— Нам надо поговорить, — цедит слова и не дожидаясь приглашения входит в квартиру. — Лиза забери ребёнка. Посидите в детской, — командует он, закрывая за собой дверь, и снимает обувь.

— Прости, что так поздно. Малышка устроила истерику. Просилась домой и успокоить её мы не смогли, — Лиза, стараясь забрать с моих рук Милану, шепчет с волнением и украдкой посматривает на своего мужа.

Она даже не раздевается и не снимает свою дурацкую шапочку с помпоном. Видно, что искренне переживает за ребёнка. С каждой попыткой хоть как-то оторвать Милу от меня, дочка кричит всё сильнее.

— Не надо, — отворачиваюсь от девушки, и она убирает руки. — Ну, что ты, солнышко? Я тут, с тобой, — несу свою прелесть на кухню и усаживаюсь вместе с ней на диван. С точностью сапёра снимаю шапочку, утираю слёзы, целую щёчки и сопливый нос. — Водички?

На предложение она только прижимается ко мне сильнее и орёт что есть мочи мне в плечо. Я и сама готова подвывать ей от того, что не понимаю, что случилось и как успокоить свою девочку.

— Я долго терпел, но с меня хватит! Ты настраиваешь Милану против меня, — громким хорошо поставленным голосом выговаривает Дима. Это, видимо, на тот случай, если я решу, что не слышать его сейчас мне будет удобнее. Лиза в ужасе прикрывает рот ладошкой и кажется, что её глаза ещё никогда не были такими большими. По крайней мере я ещё их такими не видела.

— Больше другого времени не нашёл? — Шиплю на него не хуже разбуженной кобры.

— А я что-то не то говорю? — Сжимаюсь под его тяжёлым брезгливым взглядом.

— Давай поговорим потом? Не надо пугать дочь, — предлагаю мирное решение.

— При твоём ухажёре? Нет уж. Наговорились! Ты уже в край охренела. Мало того, что живёшь на всём готовом, трахаешься с кем попало, так ещё и дочь настраиваешь против меня, — с каждым его словом внутренняя пружина сжимается сильнее. Малышка испуганно затихает и сопит мне в шею, пытаясь слиться со мной полностью. Никогда бы не подумала, что она настолько сильная и может вот так крепко прижиматься, словно чувствует, что в любой момент её захотят забрать. — Я только и слышу «Сеёжа то, Мася сё», а я ей кто? Не отец? Она должна понимать кто её кормит и содержит. И тебя заодно. Что-то ваш «Сеёжа» не спешит взять все расходы на себя.

— Прекрати орать, ты пугаешь свою дочь! А потом ещё смеешь говорить мне, что я её против тебя настраиваю. Она просто ребёнок и хочет поделиться с тобой своими переживаниями. Она доверяет тебе, а ты… Мила ни в чём не виновата, она просто не понимает, что тебе неприятно знать, что кроме тебя у нас есть и другая жизнь. Неудивительно, что она не хочет оставаться с тобой, я бы тоже не захотела быть с тем, кто постоянно на меня кричит на ровном месте, — и вот почему мне нужно ему объяснять элементарные вещи?

— Жизнь? Какая на хер жизнь? — Взрывается мужчина.

— Но… — Видя, что я в диком шоке, Лиза пытается хоть что-то сказать. В её глазах обида и неверие.

— А ты лучше заткнись, — обращается он к своей жене. — Это не твоё дело, вот и прекрати лезть со своими ценными советами. Они мне не нужны! Слышишь? Ты своим мнением о её личной жизни уже достала, — он тычет пальцем сначала в сторону жены, а потом в мою и просто орёт на неё, как сорвавшаяся с цепи собака.