Швейцария. Полная история страны - Фабиан Ронер

очереди в трех форортах (первенствующих кантонах) – Цюрихе, Берне и Люцерне. Это не способствовало оперативности и последовательности в делах, так как в промежутках между созывами сеймов делами управлял президент того или иного форорта, и дела постоянно переходили от одного человека к другому.

Кантональные конституции постепенно были изменены в консервативно-аристократическом духе. При этом все усилия либеральной оппозиции были направлены на введение демократических конституций и на усиление связи кантонов между собой.

Как уже говорилось, до 1830 года на службе французских Бурбонов состояли два полка швейцарской гвардии. Кроме того, в 1816 году четыре швейцарских полка были набраны для вновь организованного государства Нидерланды. В Испании и на Сардинии наемные войска остались в ничтожных масштабах, как и в Пруссии, где с 1814 года всего один невшательский батальон служил Фридриху-Вильгельму III.

Нидерландская служба закрылась для швейцарцев незадолго до Польского восстания 1830–1831 годов, а французская – вследствие Июльской революции 1830 года. А вот неаполитанская служба, наоборот, с 1825 года стала требовать все больше и больше людей. И Папа Григорий XVI (в миру – Бартоломео Капеллари) вербовал с 1832 года в свои наемные войска исключительно швейцарцев.

Швейцарцы и революция 1830 года

Разразившееся в 1830 году антироссийское восстание в Польше дало толчок движению либеральной оппозиции в Швейцарии. Начался целый ряд народных демонстраций с требованием народовластия, равенства прав, разделения властей, свободы печати и т. д. 12 кантонов изменили конституции в демократическом духе, и таким образом переворот там совершился без каких-либо кровопролитных столкновений. В других кантонах дело шло не так мирно.

Например, в Невшателе дело дошло до вооруженного столкновения республиканцев с правительством, и оно было подавлено самыми энергичными мерами.

* * *

Францию в то время потрясла Июльская революция 1830 года, свергшая короля Карла Х из династии Бурбонов.

Выше было рассказано, какую роль сыграла швейцарская гвардия во время революции 1789 года. Спустя почти сорок лет, в июле 1830 года, швейцарские гвардейцы обороняли примерно те же самые рубежи, что и во время революции конца XVIII века.

В швейцарской гвардии служба передавалась по наследству, от отца к сыну, и мрачные воспоминания о первой Французской революции были живы в последующих поколениях швейцарских гвардейцев. Родственники многих швейцарцев, оборонявших Бурбонов в 1830 году, в свое время уже защищали эту французскую королевскую династию. Например, у командира швейцарской гвардии в 1830 году полковника де Салиса имелось два родственника, сражавшихся 10 августа 1792 года, и в живых из них остался только один. Полковник Майардо потерял в тот злосчастный день 1792 года и брата, и отца. Соответственно, многие швейцарцы, проводя нехитрые исторические параллели, испытывали панический страх при мысли о том, что в июльские дни они могут снова стать жертвами обезумевшей толпы парижан. Так, дядя полковника Жана-Виктора де Бесенваля, генерал Пьер-Виктор де Бесенваль, командовал Парижским гарнизоном 14 июля 1789 года. После взятия Бастилии генерала чуть не линчевали на месте, впоследствии он провел шесть месяцев в тюрьме, прежде чем его выпустили на свободу. Племянник, безусловно, не желал повторения участи своего родственника.

Жан-Луи Безар. Резня швейцарских гвардейцев. Ок. 1832

Уже днем 29 июля стало понятно, что с военной точки зрения конфликт проигран окружением Карла X, но король не торопился идти на уступки, проявляя то, что историк А. З. Манфред потом назвал «твердолобостью реакционера».

Удивительно, но всего за пару месяцев до этого Карл Х направил 40 000 солдат на завоевание Алжира, совершенно не подумав, что надежные части могут понадобиться в неспокойной столице. Такое решение трудно объяснить, особенно учитывая, что политический кризис во Франции начал разгораться уже в августе 1829 года.

Оставшихся швейцарцев было достаточно, чтобы бороться с незначительными бунтами, но их было слишком мало для противостояния массовым выступлениям парижан. Карл Х и правительство оголтелого реакционера Жюля де Полиньяка оказались абсолютно беспечными, они по непонятным причинам вообще исключали всякую возможность восстания.

Однако 28 июля 1830 года весь Париж был расцвечен триколорами. В центре и на востоке города выросли баррикады, уже с самого утра начались ожесточенные уличные бои. Противостоящие толпе войска были малочисленны, и многие дезертировали или перешли на сторону восставших.

Главное сражение 28 июля происходило за парижскую ратушу: несколько раз в течение дня она переходила то к одной, то к другой стороне. К полудню над мэрией взвился триколор, и толпа встретила его ликованием. С колоколен захваченного собора Парижской Богоматери зазвучал набат. Услышав его, многоопытный дипломат и мастер политической интриги Талейран сказал своему секретарю: «Еще несколько минут, и Карл Х больше не будет королем Франции».

29 июля восстанием был охвачен весь город. Войска сосредоточились вокруг Лувра и Тюильри, где укрылся Полиньяк со своими сторонниками. Внезапно два полка перешли на сторону восстания, а остальные были вынуждены сдать позиции и практически бежать по Елисейским Полям.

Огромная толпа студентов, рабочих и буржуа атаковала и подожгла казармы швейцарцев на улице Бабилон.

Конечно, никто из швейцарцев не хотел погибать, как погибли их отважные соотечественники в 1792 году. Но верность долгу оказалась сильнее.

Вот, например, что рассказал об этом происшествии капитан 2-го швейцарского полка Элизе Куто:

«В этот момент, когда так много страстей еще бушует, когда мнения противоречат друг другу, и так много интересов борются между собой, думаю, что мне позволено будет подать голос в защиту принципа, независимого от любых изменений времени или обстоятельств, принципа, на который некоторые осмеливаются нападать, но которому отдают должное все добрые люди. Именно этот принцип вдохновил нас в дни 28 и 29 июля. Клевета и оскорбления, распространявшиеся против швейцарцев в некоторых газетах, как мне хотелось бы верить, были вызваны индивидуальной враждой, естественной в такие моменты. И, тем не менее, необходимо их опровергнуть и исправить. Нужно заставить их авторов покраснеть за счет откровенного и точного описания событий. Осмелюсь сказать, что сегодняшние швейцарцы выполнили свой долг так же хорошо, как и швейцарцы 10 августа, и они тоже сохранили свою честь незапятнанной, погибнув за короля, которому они принесли клятву верности».

Еще 28 июля в казарме швейцарцев на улице Бабилон все было относительно спокойно. Только не подвезли продовольствие, но у солдат и офицеров еще было достаточно припасов, оставшихся от двух батальонов, ушедших утром. Люди слышали канонаду и стрельбу, и понимали, что их товарищи уже сражаются. Потом пошли страшные новости. Сначала сообщили, что капитан Фройлер из кантона Гларис убит на улице Монторгёй булыжником, брошенным ему в голову. Убит командир батальона