С архимагом во главе 2 - Макс Крынов

не повлияли ли мои художества на печать.

Я прыгнул через крыжовник снова, на миг посочувствовав тем, кто попытается так же перепрыгнуть полосу колючего кустарника, врубится в барьер и упадет вниз. Но только на миг.

Пока шел к скале, отгонял мысли о возвращении в школу. Всё же я взял оттуда не так много, как мог: остались закрытые разделы для магов, необходимые для обработки материалов составы. К целителю можно будет забежать, чтобы он развитие тела на будущем ранге подстегнул. Но едва я представлял, сколько таится головной боли за этим походом, желание сходить туда разом угасало. Отчёты о гибели подчинённых, возможная встреча с Апелиусом, встреча с Лимбосом, Ниаз… Честное слово, на скале комфортно настолько, что я здесь постоянно жить готов. Было бы ещё море рядом… Ну или хотя бы работающий душ.

Ничего, еще пару дней медитации, и третий ранг адепта, а там уже можно будет отправиться за всем, что требуется для прорыва на ранг мага по найденному мной свитку. Стану магом, и вернусь в Утреннюю звезду: поприветствую Апелиуса, да и с Лимбосом увижусь. Наверное. Может быть.

Хотя разумнее будет просто получить доступ к части библиотеки, предназначенной для магов, просмотреть там все, по возможности — создать артефакт для записи этой информации и тихо уйти, чтобы медитировать на этой же скале, взращивая свое могущество. А потом, на втором-третьем ранге, уже и к архимагу зайти, и к наставнику.

Только чутье мне подсказывало, что в такой простой и гениальной схеме прокачки могут таиться неучтенные мной преграды…

Глава 16. Интерлюдии

Когда в Лурсконе появились маги, субординация в страже рухнула. Кто из стражников не сбежал, по-прежнему подчинялся десятникам, а десятники ходили в подчинении у сотника, но никто не докапывался до внешнего вида, не спрашивал за недостаточно начищенные латы, за неуставное оружие, которое носил каждый второй. И разумеется, никому в голову не приходило спросить, почему от бойца воняет сивухой. Воняло от всех.

Поэтому, для сотника не стало неожиданностью, когда бородатый плечистый десятник зашёл в в темную караулку, нарочито громко захлопнув за собой дверь, и, не докладываясь о прибытии, взвинчено спросил:

— Ну что, когда будем бить проклятых тварюг?! Всё уже подготовлено!

Кларк, сидящий за крохотным столом, даже не пошевелился.

— Ну? — вновь грубо спросил десятник.

— Розги гну! — взорвался сотник. — У меня целый город под опекой! Я здесь вычисляю, как лучше расставить бойцов, чтобы потери были боле-мене людскими, а тут ты врываешься, орешь под руку! Дай мне подумать!

— Ты уже третий час думаешь, — на тон ниже сказал десятник. — Давай уже отмашку ребятам. А потери так или иначе будут, как ни думай. Чай, не разбойников, вусмерть упитых, бить будем.

Сотник тяжко вздохнул, но кивнул, и принялся отдавать распоряжения:

— Значит, отправь мальчишку к южным воротам, скажи страже, пусть берут самострелы и выдвигаются переулками к ратуше. И в ратушу отправь гонца, пусть подают травленную еду. Ну и Николе с Макарычем мальчишек отправь, пусть будут наготове и по ситуации выдвигаются. Минут через десять и мы пойдем, передай своим.

Десятник кивнул, и выходя, пробурчал:

— И чего там думал? План-то вчерашний, без правок…

Сотник тяжело поднялся, тяжёлым шагом подошёл к крохотному окну-бойнице, и замер, уставившись в него красными глазами.

У сотника по нутру растекался липкий ужас. Командовать начало боя было очень страшно: Кларк видел, как могут убивать маги. И знал, что как минимум половина стражников сегодня не встретит закат. Однако ненависть была сильнее страха, да. Сегодня маги ответят за страдания горожан. Сегодня он сам выплеснет кипящую внутри ненависть…

Снаружи раздалось конское ржание, крики и залихватский свист. Кларк шагнул к двери и толкнул её ладонью.

На улице было гораздо светлее, чем в караулке. Сотник прищурился, прикрыл глаза от солнца и уставился на вереницу конных магов, покидающих город. Некоторые маги везли с собой девушек, рыдающих и юных. Платья некоторых были испачканы в районе бедер.

По бокам от лошадей висели дорожные сумы, изрядно набравшие в объемах с момента въезда магов в город. Судя по количеству лошадей, городские конюшни теперь пусты.

Кларк отшатнулся и прильнул к стене караулки, когда рядом с ним встал на дыбы конь. Маг — всадник захохотал и натянул поводья, раздирая коню рот. Животное жалобно заржало и опустилось на четыре ноги.

— Вот и свиделись вновь, сотник! — крикнул всадник, и Кларк по голосу узнал мага, который требовал у него припасы. — Спасибо за вино и еду, за девчонок спасибо! Мы — на войну! За победой мчим. Но после победы вернемся и продолжим — ты хороший, для непрактика, женщин нам водишь, еду носишь. В общем, подготовь еду и девчонок своих, тех, которые ещё не попробованы. Бывай, сотник!

И маг сорвался в галоп. Оккупанты уходили из разоренного Лурскона, и стражник, который терпел, растил в себе ненависть, так и не смог ее выплеснуть. Смотрел в спины уходящим подонкам.

— Дочка! — вдруг пробасил десятник, глядя на десятилетнюю пигалицу с испачканным кровью подолом. — Как они тебя забрали, ты же в укрытии сидела…

Десятник рванул наперерез коню, но маг щелкнул кнутом — узел на конце ремня попал мужчине по лицу, уродуя кожу. Десятник упал, зажимая разорванное лицо и завопил в ладони. Маг расхохотался и забавы ради хлестнул по рукам и головам стражников, которые поленились надеть полные латные доспехи. Солдаты, как мыши, бросились врассыпную.

— Убью! — заревел десятник, и рванулся с земли — едва успели скрутить и уложить обратно. — Скот, тварь! — бешено ревел мужчина, пытаясь вырваться из хватки своих же подчинённых. Но рвался он отнюдь не за ускакавшими магами. И смотрел совсем не на них.

* * *

Два огромных отряда адептов шли через пески к школе противника, возглавляемые шестнадцатью магами.

— Я ненавижу песок! — пробубнил один адепт. — Он сух, и касаясь обутых ног, стирает с подошвы грани…*

— Забивается в сапоги, —