Профессорская служка - Мари Ардмир

— Это значит, я могу развить его, да? Я могу его многократно развить, — произносила, не столько утверждая, сколько спрашивая, — и без проблем поступить в вашу академию.

Но девятый покачал головой и, выудив из корзины дополнительную пару кристаллов, подошел ко мне.

— Ирэна, ваши потоки должны походить на человеческие руки, пятипалые и правильно развитые.

— Даже сейчас? — переспросила недоверчиво. — Но я воздушник, к тому же неокрепший и…

— Смотрите. — Лесски сжал кулаки и расправил плечи. От них с яркой вспышкой разошлись шесть пар рук. От восхищения я тихо охнула, а стихийник с сожалением пояснил: — У вас должны быть точно такие же в количестве одной пары.

После подобного заявления мой боевой настрой растворился в вихре мрачных соображений о замужестве, учебе, магазинчике магтоваров и будущем, которое я загадывала начиная с восемнадцати лет. Неужели… неужели все, к чему я стремилась, — пустышка, видение, пшик?

— И возникает вопрос: что же в вас разглядел этот олух? — медленно произнес девятый и посмотрел на огневика: — Хотелось догадаться самостоятельно, но… по-видимому, не получится. Ганс, какие будут предположения?

— Сам в затруднении, — последовал ответ.

— А олух — это мой так называемый суженый?

— Для суженого он в талии слишком широк, — пошутил Дейр, но, поймав мой взгляд, посерьезнел: — Да, о нем.

— А просто все, он решил присвоить мои искры, — кисло улыбнулась. На самом деле хотелось плакать, и навзрыд, но я старалась не повторять утренней ошибки, иначе опять разбегутся. — В нашем договоре предусмотрен пункт о передаче моей энергии жениху. Как я поняла, он маг третьего уровня… в свое время выгорел и решил за мой счет восстановиться.

— Вы поэтому ему отказали? — Дворецкий нахмурился.

— Да. Но вижу, что все зря… Если это, — медленно шевельнула лентами-потоками, — все, на что я способна, то все мои метания…

Лабораторию огласил тихий всхлип. Все-таки не удержалась.

— Кажется, я не все вещи замочил, — тихо заметил огневик, — а также не все развесил…

— А мне кажется, что мы упускаем нечто ценное и важное, — огрызнулся девятый и прищурившись шагнул ко мне: — Я отчетливо видел и воронку Кервея, и зачатки вихря, и полет Данаи…

— Что?

— Мельком, и решил еще, что показалось, — улыбнулся он, лукавым взглядом глядя на меня. — Но галлюцинациями я не страдаю, в отличие от некоторых.

Он еще и упрекать смеет! Слезы тут же высохли, а возмущение, наоборот, взбунтовалось клокочущим вихрем в груди. От чего дыхание мое многократно участилось.

— И я не страдала бы, предупреди вы изначально.

— А вас еще предупреждать надо? — хмыкнул Дейр язвительно. Он стал вплотную ко мне, чтобы прошептать с укоризной: — А помнится, кто-то хвастался опытом внештатного лаборанта.

— Я не хвасталась!

— Не суть дела, — оборвал на полуслове и прикоснулся к ленте, опоясывающей мое платье под грудью. Его прикосновение само по себе возмутило до дрожи, но еще более задели его слова: — Меня более интересует, как вас к лаборатории допустили.

— Как самую взрослую и сознательную, — ответила, сжимая руки в кулаки. Прищурилась, негодуя.

— С возрастом спорить не буду, а вот сознательность вашу наблюдать уже успел, — развеселился девятый и подмигнул мне, как дворовый шалопай.

— Ну, знаете ли… Я в академию не подопытной зверюшкой зачислена была!

— Это факт, конечно, — кивнул стихийник. — Но возникает вопрос, как вас с таким дефектом-то приняли!

— Что?

— Как что, — он указал на мои потоки: — Это же даже не руки, а… ленточки с крючочками! — И наклонился, чтобы прошептать у самого моего лица: — Из них только бантик можно сделать.

Вот тут пальцы больно кольнуло, и красное марево на мгновенье всего застелило мои глаза плотным кровавым пологом.

— Ложись! — неожиданно рявкнул Ганс, и вслед за туманом профессор исчез из поля моего зрения, зато появились… Я удивленно моргнула и прищурилась, передо мной сошлись огромные пульсирующие красным светом кулаки, вернее раскрытая ладонь и кулак, в нее впечатавшийся.

— Чуть не размозжила! — воскликнул огневик. — Это было великолепно, потрясающе! Молниеносно… Дейр, боюсь, движения ее потоков не зафиксировал ни прибор Гауро, ни охранные кристаллы! — воскликнул дворецкий, поднимая с пола бледного, но довольного девятого.

— Жаль, — согласился профессор, не отрывая от меня потрясенного взгляда. — Очень жаль, потому что повторно я на такой шаг не пойду. — И он неожиданно улыбнулся без тени злобы в светлых глазах.

— Проклятый Всенижний… — продолжал говорить Ганс, отряхивая стихийника. — Это же открытие! Это феноменальное открытие!

На что мой правообладатель медленно покачал головой и ответил уверенно:

— Это два открытия… Первое: как определять потенциал неокрепшего мага. — Он хлопнул в ладоши и с маниакальным блеском в глазах постановил: — Сегодня же составим перечень процедур и составов, запишем алгоритм действий и запатентуем процесс…

— Но мы больше получим, если создадим собственную структуру учреждений для проверки, — заметил расчетливый Его Величество Дворецкий, — со свидетельствами, анализами и прочей казуистикой.

— Это не главное, — отрезал профессор.

— Да, решим потом, — согласился огневик и подошел к брошенному им дневнику наблюдений. — А какое второе?

— Ирэна… — И с гордой улыбкой Дейр продолжил: — Безмерно одаренная служка.

— Что?

Я в смятении смотрела на девятого, а мои полупрозрачные кулаки из потоков перестали краснеть и медленно вернулись в прежнюю форму — ленточки с крючочками. Словно и не было ничего, а может, действительно не было…

— Да? — Ганс иронично вскинул бровь, спрашивая: — И с каких пор ты называешь третий уровень безмерно одаренным?

— Это не третий.

В лаборатории на мгновение стало тихо.

— Но четвертый и пятый стабильны, — предугадал мой вопрос огневик и задумчиво прикусил губу. — В отличие от третьего, в них подобные всплески не наблюдались никогда.

— Правильно, — кивнул мой правообладатель, — у нее шестой!

Мир подернулся туманом и перевернулся. Меня опять ловил знаток отборной матросской брани. И, падая, я отстраненно подумала о том, что ругательства Дейра вскоре заучу наизусть и буду ими пользоваться.

Глава 17

Очнулась я, судя по всему, ближе к ночи. Тело ломило в суставах, голова тяжелела, а глаза не желали открываться. Это было, пожалуй, худшее мое состояние с момента поступления в академию воздушников. Тогда я на радостях объелась шоколадом, а сейчас всего лишь потеряла сознание — не лучшее чествование своей безмерной одаренности. А потому я пообещала себе, что, поступив в Академию МагФорм, обязательно выпью полбокала золотистого рогского. Мысль о дорогом напитке напомнила о мясе, к которому его подают, а затем и о голоде, который меня одолевает. Прислушавшись к происходящему в комнате и решив, что нахожусь здесь одна, я медленно открыла глаза. Прищурилась.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});