Стражи полуночи - Дэвид Уитли

— Создать ночлежку для несостоятельных должников и бездельников, которых именуют порченым товаром, — подсказал сержант и скорчил брезгливую гримасу.

— Для людей, которые испытали на себе жестокие удары судьбы, — произнесла Лили, стараясь говорить как можно увереннее. — Мы кормим тех, кто не может ничего предложить в обмен на еду. Даем им возможность переночевать в тепле. Доктор лечит тех, кто нуждается в лечении. Сейчас они спят внизу, в подвале.

— Скажите, мисс Лилит, вам не приходило в голову, что, облегчая участь несостоятельных должников, вы подстрекаете других жителей города последовать их примеру? — спросил инспектор, и в голосе его неожиданно послышались стальные нотки.

— Не думаю, что участь несостоятельного должника, даже получающего миску бесплатной похлебки, покажется кому-то желанной, — возразила Лили. — К тому же мы вовсе не поощряем безделье. Некоторые постояльцы помогают нам готовить и заниматься уборкой. Для тех, кто здоров, мы пытаемся найти работу. И возможно, с нашей помощью они смогут вернуться к нормальной жизни.

— Со временем мы планируем обучать людей необходимым навыкам, которых они лишены, — вставила Бенедикта. — Вы не поверите, как много среди наших постояльцев тех, кто не умеет читать. А уж тех, кто умеет писать, можно пересчитать по пальцам.

Складка между бровями инспектора стала глубже.

— По моему мнению, обучать бродяг грамоте — удручающе бессмысленное занятие, — заявил он, почесывая подбородок. — Впрочем, это ваше дело. Власти интересует другое: почему в Директорию до сих пор не поступило ни единого контракта. Нам известно, что каждую ночь здесь собирается множество народа. Однако вы до сих пор не передали контролерам соответствующих документов.

Лили тяжело вздохнула. Разговор коснулся темы, которая беспокоила ее сильнее всего.

— Никаких контрактов не существует, — призналась она.

Карандаш сержанта замер. В воздухе повисла настороженная тишина.

Инспектор подался вперед.

— Как это не существует? — недоверчиво переспросил он. — Значит, нет никаких гарантий того, что все эти несостоятельные должники заплатят вам за услуги, которые вы им оказали?

— Я же сказала, мы не требуем никакой платы за наши услуги, — тихо, но уверенно произнесла Лили. — Мы даем этим людям то, что можем дать, и ничего не требуем взамен.

На этот раз даже инспектор не мог скрыть изумления. Он набрал в грудь побольше воздуху, словно собираясь что-то сказать, но так и не открыл рот. Сержант, в отличие от впавшего в ступор начальника, пришел в неистовство. Весь багровый от гнева, он швырнул свои записи на пол и заорал:

— Что я вам говорил, сэр? Я знал, здесь творятся противозаконные дела! Эти люди подрывают устои, на которых зиждется государство Агора, и…

— Спасибо за разъяснение, сержант, — язвительно вставил пришедший в себя инспектор.

Но Полдрона не так просто было заставить замолчать.

— Напрасно вы думаете, что это всего лишь невинные забавы, сэр! — вопил он. — Одной ночлежкой дело не кончится, уверяю вас! По городу пройдет слух о том, что несостоятельные должники отныне могут жить в свое удовольствие, есть досыта и спать в тепле. И после этого никто уже не захочет работать или заниматься торговлей! А потом дойдет до того…

— Довольно! — рявкнул инспектор.

Под гулкими сводами бывшего храма голос его прозвучал особенно оглушительно. Сержант Полдрон понял, что ему лучше придержать язык. Инспектор смотрел на своего подчиненного угрюмо и недовольно.

— Вы, как всегда, слишком горячитесь, сержант, а это не идет на пользу службе, — процедил инспектор. — Думаю, вам стоит пойти проветриться. Через пару часов встретимся в бараках, а сейчас можете быть свободны. Здесь я закончу без вашей помощи.

Сержант бросил на инспектора негодующий взгляд, явно собираясь протестовать, но тот повернулся к нему спиной. Полдрону оставалось только отвесить поклон и направиться к дверям. Оказавшись на улице, он потоптался на месте, стряхивая пыль с ботинок. Судя по всему, мысль, что он унесет с собой хотя бы малейшую частичку дома, где царят крамола и беззаконие, представлялась ему невыносимой.

После того как дверь за сержантом закрылась, инспектор Гривс опустился на стул и утомленно закрыл глаза. Когда он открыл их, Лили прочла в его взгляде прежнюю уверенность и решимость.

— Сержант Полдрон еще очень молод и порой проявляет в работе излишний пыл, — изрек инспектор, наклоняясь и поднимая с пола разбросанные бумаги. — Подобное рвение иногда приводит к некоторым перегибам, тем не менее его нельзя не счесть похвальным. Ведь сержант печется о славе нашего великого города. И он совершенно прав. Основой государственного устройства Агоры является торговля. Торговля и взаимный обмен — это топливо, которое приводит в движение нашу государственную машину. Мы не можем допустить, чтобы запасы этого топлива иссякли. Поэтому деятельность вашего так называемого Дома милосердия представляется нам подозрительной. Чрезвычайно подозрительной.

Лили поймала взгляд Бенедикты и поняла, что в глазах подруги отражается ее собственная тревога. Если представители власти захотят закрыть Дом милосердия, они сделают это без всяких затруднений, ибо в глазах закона подобное заведение просто-напросто не имеет права на существование.

— Будьте любезны, мисс Лилит, разъясните мне некоторые обстоятельства, — продолжал инспектор. — Кому принадлежит еда, которой вы кормите всех этих людей? Кому принадлежит имущество, которое вы намерены разделить между сотнями неимущих?

Лили поспешно достала из кармана передника скрепленный печатью контракт и вручила его инспектору.

— Наш Дом милосердия существует благодаря бескорыстной помощи и поддержке синьора и синьоры Созино, — пояснила она. — Они снабжают нас музыкальными инструментами, которые мы обмениваем на еду, одеяла и прочие необходимые нам вещи. Синьор и синьора ничего не требуют взамен. Сознание того, что они помогают обездоленным, которые нуждаются в помощи, служит им достаточной наградой. Пока что они единственные наши благотворители. Но я уверена, придет время, когда их примеру последуют многие.

Инспектор внимательно прочел контракт, задержавшись глазами на печати супругов Созино, на которой были изображены ноты. Затем он свернул документ и вернул его девочке.

— Могу я говорить с вами без обиняков, мисс Лилит? — спросил он.

Встретившись взглядом с инспектором, Лили увидала в его глазах возбужденный блеск. Создавалось впечатление, что он мысленно анализировал каждое слово юной хозяйки Дома милосердия, решая, выдержит ли она ту ношу, которую сама на себя взвалила. Он словно пытался определить, уверена ли она в своих силах. Способна ли держать ответ за свои поступки.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});