Капище - Вячеслав Миронов

Вспомнили забавный случай. В середине-конце восьмидесятых годов в основном использовались пенные огнетушители, а там, где стояла аппаратура связи, обязаны были присутствовать углекислотные. Любая комиссия указывала нам на этот недостаток. Сами прекрасно понимали, что нет у нас этих огнетушителей, потому что не поставили их, но кого это волнует? Пришлось познакомиться с местными пожарными. Договорились с ними, что когда придут вагоны с этими дефицитнейшими огнетушителями, то мы выделяем солдат для разгрузки, а взамен они нам дают огнетушители. А также, что они же будут их по мере надобности заправлять.

И так получилось, что отправили на разгрузку трех вагонов с огнетушителями личный состав во главе с лейтенантом Рабиновичем. Он, как было договорено, отложил в сторону пятьдесят огнетушителей, и еще больше двухсот слямзил из-под самого носа пожарных. Как ему это удалось — известно лишь ему самому. Но факт остается фатом. Огнетушителей в нашем батальоне теперь было много, даже с избытком. Часть их поменяли на ЗиПы (запасные части и принадлежности) в соседней бригаде связи, в батальоне охраны Главкомата — на запасные части к автомобилям. В связи с тем, что огнетушители были тогда в великом дефиците, то курс обмена назначали мы сами. И при этом их все равно оставалось у нас в избытке.

Не помню, кто первым, но начали мы экспериментировать, как еще и где можно применить эти самые огнетушители. Первое применение — дарю, может кто запатентует. Наливаете сколько надо горяченной воды в ванну. Потом берете небольшой огнетушитель углекислотный, объемом два литра, и выпускаете газ прямо в кипяток. Вода очень быстро остывает, и вы погружаетесь в эту воду. А она насыщена пузырьками, как газировка. Эти пузырьки поднимаются вверх, щекочут тело, массаж первоклассный. Тогда мы еще не знали, что существует такая штука под названием «джакузи», но тогда это было верхом блаженства, особенно нравилось детям.

Второй способ применения углекислотного огнетушителя, вытекающий из первого. Кишинев, июль, жара, в тени около +40. Надо и службу нести и пить тоже, ой, как хочется. В трехлитровую банку воды выпускаете углекислоту из огнетушителя, получается очень охлажденный, сильно газированный напиток. По вкусу можно добавить варенье или вино. Но здесь есть маленькая особенность. Не вздумайте газировать вино! Если только не хотите напиться до поросячьего визга. Однажды молодые лейтенанты имели неосторожность, выпив предварительно пол трехлитровой банки вина, подвергнуть газированию оставшиеся полтора литра... После второго стакана все были мертвецки пьяны.

Это в России мужики раньше брали банку пива на двоих-троих. А в Молдавии — банку вина. И это была привычная доза для организма. А вот газированное вино очень быстро всасывается в кровь и «вырубает» сознание. Точно также не рекомендую газировать водку. Пьется исключительно легко и приятно, но одной бутылкой можно напоить пять человек. Тоже проверено, дело было на свадьбе одного лейтенанта... Печальный итог известен.

Углекислотным огнетушителем очень хорошо остужать напитки. Берешь банку вина, а оно теплое. Может по всем канонам и положено пить теплое вино, но только не летом. Попшикал из баллона на банку со всех сторон, а потом пальцы примерзают к банке.

Бойцы стали применять огнетушители по-другому. Главная заповедь часового в мирное время какая? Задержать нарушителя? Ни черта! Главная заповедь часового в мирное время — чтобы печать была целая.

Часовой охраняет какой-то склад, хранилище, а оно опечатано мастичной печатью. Звучит-то интересно — «мастичной» печатью. На самом деле, печать-то пластилиновая, и там отпечатаны номер части и номер печати. А во время жары пластилин размягчается и плывет, течет. Тем самым смазывается оттиск печати и создается впечатление, что хранилище, технику, склад несанкционированно вскрывали. Шум, гам, комиссии, проверки.

По слухам, некоторые не очень добросовестные прапорщики, чтобы скрыть недостачу, очень активно использовали этот фактор, все сваливая на солдат-часовых.

И что только не делали, чтобы уберечь пластилин от растекания!.. И прикрывали, и укутывали, — мало что помогало. И вот тогда солдаты начали остужать эти слепки с печатями с помощью все тех же огнетушителей. Потом их отвозили на зарядку пожарным и снова использовали по своему усмотрению.

От командира части до последнего молодого бойца все знали, что это полезное чудо техники у нас появилось лишь благодаря умному, хитрому, изворотливому еврею — лейтенанту Рабиновичу.

После этого случая Андрей стал старшим на разгрузке всевозможных вагонов. И в батальоне стало в избытке того, что разгружали солдаты под чутким руководством Рабиновича. Если это были яблоки, то две недели этими яблоками объедались все. Под конец ящик с яблоками поставили у тумбочки дневального, бери — не хочу!..

Все это, посмеиваясь, выкуривая одну сигарету за другой, мы вспоминали. Смех, общие воспоминания, немного помогли нам загнать внутрь страх перед предстоящей экспедицией.

Наутро мы встретились возле гостиницы. Нас провожал дежурный портье в национальном костюме, держа руку на рукояти кинжала, внимательно смотрел, как мы садились в «Ниву» суперагента «Сопки».

Поздоровались. Андрей сел на заднее сиденье сразу за водителем, я — на переднее сиденье пассажира. Сказать, что мы с Андреем были спокойны — значит соврать. Мелкий нервный озноб бил, руки слегка подрагивали, я готов был бросится на любого, кто стал бы нам угрожать. Сигарету в зубы, ручку стеклоподъемника опустил наполовину.

— Поехали! — бросил я.

— Поехали, — повторил агент.

Через пятнадцать минут подъехали к пограничному, если можно так сказать, пункту.

Типичный блок-пост, таких за свою жизнь я видел десятки. Службу несли местные милиционеры. Стоял даже БТР, ствол пулемета был задран вверх и зачехлен. Блок был оборудован по всем правилам военной науки. Даже если бы кто-то и хотел прорваться на большой скорости, не получилось бы. Бетонные строительные блоки образовывали лабиринт, по которому автомобиль мог двигаться лишь со скоростью не более пяти километров в час.

Я был напряжен до предела. Спина мокрая, ладони мокрые, пот со лба капает на грудь. Не хватало еще попасться из-за бдительности стражей порядка.

Мы остановились перед шлагбаумом. Я по старой привычке посмотрел на часы — семь пятнадцать.

Мустафа открыл дверцу машины.

— Куда? — голос мой натянут как струна.

— Надо отметиться и милиционеров подкормить, — подмигнул агент весело. — Не боитесь, тут у меня все прикормлено.

— Три минуты. Время пошло. Ключи от машины оставь в замке зажигания. И без фокусов! — я демонстративно постучал ногтем по циферблату часов.

— Буду раньше, — Мустафа был весел и спокоен, вошел на территорию «блока».

— Что делать будем? — Андрей облизнул пересохшие губы.

— Хрен его знает, что делать, — ждать. Не будет через пять минут — уезжаем на его машине, — я закурил уже третью сигарету подряд.

— Куда?

— В Чечню.

— А если будут стрелять?

— Не думаю, что они вспомнят, как это делается. Похоже, что они тут совсем зажирели на этой службе.

Через минуту появился Мустафа.

— Андрей, а посмотри, у нашего водителя «ствол» сзади, за ремнем.

Мустафа начал отвязывать веревку шлагбаума. Пистолетную рукоятку было хорошо видно.

— Ты посмотри, у него еще второй болтается подмышкой слева, — подсказал Рабинович.

— Ага.

Тем временем Мустафа поднял шлагбаум. Проехали. Остановился. Потом агент-водитель снова вернулся пешком назад и опустил шлагбаум, веревку примотал на место. Поехали.

Я смахнул пот. Ну и служба, вырезай весь блок за милую душу, никто не пикнет.

— Мустафа, а зачем платил, мог спокойно проехать, они же спали, никто и не заметил бы.

— Все хотят кушать, в следующий раз они бы мне устроили досмотр с пристрастием. Я потерял бы клиентуру, потерял бы свой имидж, — он сделала упор на последнем иностранном слове с такой гордостью, что мы с Андреем невольно улыбнулись. — А так, — продолжал Мустафа, он же агент «Сопка», — за каждую поездку 10 долларов или рублями по курсу, и все. Сам зашел, сам записался в журнал, положил деньги в стол командира и поехал. Они меня знают, доверяют. Обратно поеду — еще десять гринов отдам. И тоже без досмотра. Всем жить надо.

— Исмаилов тоже платит?

— Все платят друг другу. Но он раз в месяц отдает три тысячи долларов, и его машины беспрепятственно ездят, когда хотят, и с чем хотят. Если, конечно, колонны идут, то здесь дополнительно платят. Большой бизнес — большие деньги.

Тем временем мы вырулили из каменного лабиринта блок-поста и выехали на дорогу.

— И часто катаешься в Чечню?

— Бывает, — уклончиво ответил агент.

— А пистолет тебе зачем?

— Бывает, — снова усмехнулся Мустафа.