СверхНОВАЯ правда Виктора Суворова - Дмитрий Хмельницкий

Примечательно, что родственники Т. сами рассказывали мне об этом случае; все обстоятельства дела мне известны в мельчайших деталях — вплоть до дат определений военного трибунала. Поэтому усилия Шестопала скрыть от меня офицерское дело, в котором должны содержаться данные о судимости Т., бессмысленны.

Если я полагал, что содержание дела можно выяснить, лишь просмотрев подшитые в него документы, то своим признанием, прозвучавшим в марте 2007 г., Шестопал дал мне понять, что в хранилище введена такая система учета, при которой на карточках, заполнявшихся в последние годы, делается пометка, если военнослужащий находился под судом. «Там можно такие сведения почерпнуть!» — мечтательно уверял меня архивист, рассказывая, что помимо фамилий и номеров на карточках записано «кто там судился».

Целенаправленное сокрытие документов стало очевидным также благодаря тому, что еще 5 мая я оформил большой заказ на изготовление фотокопий с портретных снимков военного времени. Прежде чем оформить заявку, я проверял, есть ли снимки интересующего меня периода в их учетно-послужных картах и офицерских делах. В частности, пытался выяснить, не содержится ли в личном деле Т. фото, сделанное до 1943 г., то есть в тот период, пока в РККА знаки отличия носили на петлицах. Меня заверили, что в офицерском деле Т. нет ни одного фотоснимка с петлицами, и на обороте его портретной фотокарточки 1947 года написали карандашом: «Предвоенного фото нет».

Уже в сентябре месяце, получив два офицерских дела Т., материалы которых датируются предвоенным периодом, я обнаружил в них два разных фотоснимка — один августа 1936 г., сделанный в Рогани близ Харькова, второй — мая 1940 г., сделанный на Дальнем Востоке. Не найти эти снимки было физически невозможно. Если в одном деле снимок был приклеен ко второй странице, то в другом — крепился на второй странице обложки, то есть был заметен, стоило лишь открыть дело.

Поверим, что архивисты говорили правду, заверяя меня в том, что офицерское дело Т. не содержит его снимков с петлицами. В таком случае надо предположить, что между 5 мая, когда я оформил заказ на изготовление фотокопий, и сентябрем 2005 г., когда я обнаружил эти снимки, умерший в 1987 году гвардии капитан в отставке Т. воскрес, причем воскрес в физической кондиции здорового 27–31 — летнего молодого человека; умыкнул из неведомого музея гимнастерку и комплект петлиц с лейтенантскими кубиками; сбегал в два разных фотоателье, не забыв при этом поменять прическу; затем где-то изготовил две печати (одну военного авиационного училища; другую — бомбардировочного полка), поставил эти печати на оборотах полученных в фотоателье снимков. Заодно оживил также давно покойных начальников штабов, заверявших подлинность его фотоснимков. И наконец, приехав в Подольск, прокрался, не получая пропуска на контрольном пункте, на территорию архива; проник тайком в архивохранилище и подложил в свои офицерские дела два фотоснимка. А в заключение вновь умер, успокоившись с чувством выполненного долга под могильной плитой на Хованском кладбище близ Москвы, что, разумеется, не было замечено его ненаблюдательными родственниками.

Мда, славная и поучительная история. Как раз из разряда тех, которые могут объяснить, каким таким образом архивистам удалось не обнаружить в мае месяце его предвоенных снимков.

«Ну и что? Могли допустить ошибку!»

18 октября 2005 г. я получил подтверждения того, что сотрудниками хранилища 5.4 противоправно уничтожались документы из личных дел офицерского состава.

С личным делом старшего лейтенанта А. я впервые ознакомился в 1997 году, но тогда, не имея еще нотариальной доверенности, я был лишен возможности скопировать его в полном объеме, хотя дело № 840 268 старшего лейтенанта А. содержало документацию, отражающую его службу исключительно с комплиментарной стороны.

В 1997 году дело содержало не менее 80 страниц.

Открыв дело № 840 268 спустя 8 лет, я обнаружил, что ему заменили обложку и насчитывалось в нем вместо более чем 80 страниц, как прежде, только 51! В выпотрошенное (то есть сокращенное на треть) дело не был подшит ни лист-заверитель, ни акт с перечнем уничтоженных документов. Дату переформирования дела содержала только запись на предпоследней странице обложки:

«В личном деле подшито и пронумеровано 51 листов.

Фотографий 6. Жетона с личным номером нет.

Ст. научный сотрудник Громова. 4.06.2004».

Таким образом, 4 июня 2004 г. следует считать датой уничтожения, по крайней мере, 29 листов из личного дела старшего лейтенанта А.

Сотрудники отдела 5.4 заверили меня в том, что в личном деле они могли уничтожить только «копийные документы», то есть вторые экземпляры документов, подшитых в это же дело.

Однако несколько ксерокопий, сделанных мной еще в 1997 году, позволили мне утверждать, что в личном деле № 840 268 старшего лейтенанта А. был уничтожен, по крайней мере, один документ, не дублировавшийся полностью другими в деле.

По прежней нумерации дела этот документ стоял под номером «8» и представлял собой один из листов анкеты. Такая же типографская анкета подшита в деле под новой нумерацией «4», однако заполнение граф не совпадает в полной мере, как должно было бы, если бы архивисты уничтожили только, как они утверждают, «копии».

В этом легко убедиться, сравнив две ксерокопии.

На ксерокопии с листа 8 (по старой нумерации дела), уничтоженного сотрудниками отдела 5.4, в пункте 32 приведены данные о «Прохождении службы в РККА».

На ксерокопии с листа 4 (по новой нумерации дела), дожившего до 2005 г., также приведены в пункте 32 данные о «Прохождении службы в РККА». Но данные о прохождении службы старшим лейтенантом А., приведенные на ксерокопии с листа 8 (по старой нумерации), не совпадают в полной мере с данными, приведенными на ксерокопии с листа 4 (по новой нумерации дела).

Так, судя по ксерокопии, на листе 8, уничтоженном в 2004 году сотрудниками отдела 5.4, имелась запись о том, что 25.12.1941 г. старший лейтенант А. выбыл в энский полк в должности штурмана звена.

А на листе 4, уцелевшем после того, как дело было распотрошено архивистами, запись о назначении старшего лейтенанта А. штурманом звена отсутствует.

На обороте листа 4, ксерокопию с которого я также снял в 2005 году, приведены дополнительные данные о прохождении службы старшим лейтенантом Агеевым, начиная с декабря 1941 г., однако ни в одной из этих записей не отражено, что старший лейтенант Агеев был назначен штурманом звена!

Это показывает, что сотрудниками отдела 5.4 в июне 2004 г. был уничтожен документ, лишь по форме, а не по содержанию совпадающий с документами, сохранившимися на листах 4 и 4-оборотный дела № 840 268.

Между тем любые попытки назвать отсутствие записи о назначении на должность штурмана звена малозначимыми не должны восприниматься всерьез. Во-первых, потому, что штурман звена по иерархии штурманских должностей был более значимой должностью (ему подчинялись штурманы ведомых экипажей). Во-вторых, потому, что штурман звена получал большую базовую зарплату, нежели штурман.

Далее выяснилось, что при переформировании дела № 840 268 была изменена последовательность документов. Так, например, рукописная автобиография, стоявшая прежде на листах 1–2, переместилась на листы 8–9, а на листы 1–4 переместилась анкетная таблица под заголовком «Личное дело», занимавшая прежде листы 28–31.

Хуже то, что в ряде случаев сотрудники отдела 5.4, уничтожавшие документы из личного дела № 840 268, обрезали края страниц, из-за чего на многих листах исчезла старая нумерация. Между тем в прежней последовательности многие документы составляли единый комплекс, так как подшивались порциями. Благодаря этому можно было понять, что несколько документов относятся к одному событию — например, поступлению в военное училище, а при разделении этих документальных комплексов и произвольном распределении их по личному дела, без соблюдения принципа общей последовательности и тематической взаимосвязанности, теряется информационная целостность личного дела. Теперь приходится проводить сложные вычисления, пытаясь понять, какой документ к какому событию относится, и искать схожие в разных концах дела. В 2004 году при переформировании этого личного дела архивистами был нарушен принцип хронологической последовательности документов. Комплексно-тематические блоки, присутствовавшие в старом деле, были частично разделены при произвольном уничтожении якобы «копийных» документов. Например, на странице 17 оказалась размещена аттестация, датированная 29.05.1940, а на странице 19 — датированная 26.02.1936 г. характеристика, составленная профкомом Московского авиатехникума.

Старший лейтенант А. — один из ключевых персонажей написанного мной биографического исследования о боевом пути экипажа моего двоюродного деда — командира звена Самуила Клебанова. Одна только написанная для книги биографическая справка об А. (не включающая упоминаний его работы с экипажем моего двоюродного деда) занимает 4 сверстанные страницы формата А-4.