Гора сокровищ - Луис Ламур

Аппалуза остановился только на мгновение. Это был умный конь, он понимал, что ему нечего делать на голом склоне, и начал спешно спускаться в центр цирка. Вьючная лошадь шла за ним — она была веревкой привязана к седлу жеребца. Мне еще понадобятся лошади, поэтому я не должен упускать их из виду. Они спустились на дно цирка и стали щипать траву.

Прокатившись пятьдесят ярдов или более, я очутился в котловане, рядом с высоким холмом земли, которую, по-видимому, принес сюда небольшой ледник, спустившийся с края цирка.

Ухо мое кровоточило и сильно болело, что только усиливало мою ярость. Этот человек мне за все ответит.

Стараясь держать винтовку так, чтобы от нее не отражались солнечные зайчики, я прополз позади холмика и, оказавшись с другой его стороны, осторожно оглядел те ели, откуда прозвучал выстрел.

Никого.

Прошло несколько минут, и тут мне в голову пришла мысль, от которой меня бросило в жар.

Люди, которых я видел, поднимаясь в гору, скоро окажутся на склоне цирка, и перед ними откроется его панорама. Этот придурок с винтовкой меня не видит, вернее, я надеялся, что не видит, зато для тех преследователей, что вот-вот появятся на склоне цирка, я буду как на ладони.

Меня обложили со всех сторон — пришел мой конец.

В меня стреляли не один раз в жизни и частенько ранили, но я не придавал этому особого значения — с кем не бывает. Однако получить пулю в сердце или в желудок — все мое существо восставало против этого.

Беда в том, что мне негде спрятаться. Я виден со всех сторон. Разве что зарыться в землю. Все укрытия не превышают двух-трех дюймов высоты — для меня явно маловато.

Но одно я знал точно — те люди на склоне цирка и тот, кто в меня стрелял, узнают, где раки зимуют. Я тоже буду стрелять, и их лошади понесутся вниз не разбирая дороги или встанут на дыбы.

Неожиданно до моих ушей донесся слабый звук, я осторожно повернулся.

На опушке елового леса неподвижно стоял мужчина, держа винтовку наготове.

Я продвинул винтовку вперед и стал ждать. Человек постоял, потом сделал два шага и снова застыл на месте. С того места, где я упал с лошади, когда он выстрелил, я бы его не увидел — он сливался с деревьями, но отсюда он был виден как на ладони. Человек сделал еще один шаг вперед, и в эту самую минуту один из преследователей, очевидно, заметил меня. Он поднял винтовку и спустил курок. В тот же самый момент я выстрелил в человека на опушке, вскочил на ноги и, пригнувшись, бросился бежать.

Я не надеялся, что смогу серьезно ранить его, поскольку у меня не было времени прицелиться, но пуля все-таки попала в него. Он увидел, как я побежал, и выстрелил, но для этого ему пришлось повернуться вправо, а поскольку я ранил его в правый бок, то он промахнулся. Я добрался до зарослей травы, из которых тут и там торчали валуны, и упал на землю, перевернулся три раза с боку на бок, потом опять вскочил и нырнул в лес.

Здесь я обернулся и выстрелил три раза в группу людей, стоявших на склоне цирка. Выстрелы прозвучали один за другим. Я стрелял с расстояния семи-восьми сотен футов, а может, и больше, но посланные мной пули сделали свое дело.

Как я и предполагал, лошади от страха совсем взбесились. Одна из них прыгнула прямо вниз и, потеряв равновесие, упала на колени, сбросив всадника. Она поехала было вниз, но каким-то чудом ей удалось встать на ноги, и она понеслась на дно цирка.

Другая лошадь во весь опор рванулась вниз по узкой тропинке. Всадник, отчаянно пытаясь удержаться, обеими руками вцепился в ее гриву. Оказавшись на дне цирка, лошадь вдруг резко остановилась. Всадник перелетел через ее голову и со всего маху шлепнулся на землю, встал вгорячах, но тут же снова упал.

Двое других исчезли за склоном цирка. Я бежал не останавливаясь, ведь где-то в этом лесу прячется убийца, который несколько минут назад чуть было не отправил меня на тот свет.

Если я ранил его, мне крупно повезло, но скорее всего, моя пуля пролетела рядом или только оцарапала его.

Я бежал по склону, держась в тени деревьев. Я бежал вниз, поскольку это было легче всего. Потом перешел на шаг и стал пробираться к тому месту, где пасся аппалуза.

На склоне было много ям и впадин, кое-где попадались деревья и кусты, но в основном склон порос травой и цветами. Невдалеке возвышался край цирка, и я направился туда — то прячась в густой траве, то пробираясь по-пластунски, то короткими перебежками.

Впрочем, на такой высоте много не побегаешь. Даже я, привыкший к жизни в горах, быстро выдохся. Наконец я присел между тремя древними елями с толстыми стволами, пытаясь восстановить дыхание и высматривая, куда подевались мои преследователи и где были лошади.

Мои лошади паслись в ста ярдах от меня, а лошадь одного из моих врагов с седлом на брюхе стояла, широко расставив ноги, как раз посередине между мной и ее упавшим хозяином.

Воспользовавшись небольшой передышкой, я зарядил винтовку и задумался над ситуацией. Двое из моих преследователей находятся здесь же, на дне цирка, правда, один из них пострадал так сильно, что вряд ли на что-нибудь способен. Другой, а вместе с ним и тот, что стрелял в меня, прятались где-то неподалеку.

Время тянулось медленно. Стали сгущаться сумерки. Край цирка светился в лучах заходящего солнца, а облака порозовели. Вдруг послышался чей-то крик — похоже на женский голос. Но откуда здесь взяться женщине?

Глядя на лошадей, я решил попробовать добраться до них и, пригнувшись, стал пробираться в густой траве, которая местами доходила мне до пояса.

Интересно, кто нанял этих убийц? Андре Бастон и Хиппо Суон? Вполне возможно. Они уже однажды пытались убить меня, так почему бы не попробовать снова? Убийство в наши дни — вещь недорогая. И почти безопасная. Многие люди уходят на Запад, и многие не возвращаются, и никто никогда не задает вопросов.

Лошади паслись неподалеку, но мне понадобилось время, чтобы добраться до них. Я старался двигаться так, чтобы остаться незамеченным, и при этом напряженно вслушивался, но ничего подозрительного не услышал. Вдруг, в ту самую минуту, когда солнце село и край цирка стал погружаться во тьму, появился всадник. Он постоял немного и начал спускаться по тропинке. Я видел его, а у него перед глазами была завеса упавшей темноты.

Я приблизился к коню, он навострил уши и сделал шаг ко мне, должно быть недоумевая, почему это я ползу по земле.

— Стой, дружок! — прошептал я. — Прошу тебя, стой.

Он тут же остановился, я протянул руку, схватил поводья и подтянул аппалузу поближе. Потом очень осторожно встал на ноги.

Вдруг, буквально у меня под локтем, раздался голос — женский голос. От неожиданности у меня мурашки побежали по коже.