БИТВА С НЕБЕСАМИ - Крис Банч

Кристина погладила пальцами его губы.

– Мне нравится, – сказала она. – Одни-одинешеньки на необитаемом острове.

– Это доказывает, что Джон Донн лгал, – отвечал Вольф, зевая.

– Я знаю, кто он, так что не старайся забить меня эрудицией, – сказала Кристина. – В школе я анализировала алогичность некоторых христианских мыслителей, в том числе и его.

– Странно же читеты учат своих солдат, – заметил Вольф.

– Но я не думаю, что Джон Донн всегда ошибался. Мы ведь и впрямь не острова, а часть материка?

– Не знаю, я всегда был островом, – сказал Вольф. Он вспомнил себя одиноким подростком в эльярском концлагере, возле родительских могил.

– Может, ты просто не хотел? – спросила Кристина. – Я читала в читетской разведке твое досье, Джошуа. Там было не так много всего, но говорилось, что мальчиком ты очутился в эльярском плену, а потом бежал и попал в армию. Может, пройди я через такое, я бы тоже не чувствовала особой связи с остальным человечеством.

– Иногда, – ответил Джошуа, – одному легче. Не так больно.

– Вот почему ты так добивался Лумины. Для себя одного. Конечно.

Вольф долго не отвечал.

– Читеты перестарались, остря твой мозг, – сказал он наконец. – Спокойной ночи.

* * *

Посадочное поле и впрямь оказалось полностью автоматизированным: квадратная миля, залитая прочным покрытием, с отражателями по периметру. Нигде никаких признаков жизни. Два ржавых полуразобранных звездолета валялись возле длинного строения с приземистым куполом, увенчанным навигационным маяком.

Строение было не заперто, над входом красовалась дюралевая вывеска:

«Добро пожаловать на Ак-Мечет VI!

Можете брать любого ишака. Станций назначения три: Погост, Счастливчик и Большой Централ. Если сломаете, чините сами или оставьте кредитки, чтобы мы починили, иначе следующему бедолаге придется шлепать пешком ».

– Я надеялся, – сказал Вольф, – найти здесь хотя бы сторожа с комом, по которому мы смогли бы за деньги связаться с внешним миром. А еще лучше, если б кто-нибудь дал нам корабль напрокат. Ах, грубая свобода неосвоенного мира! – Он взглянул на вывеску. – Если верить справочнику, самый большой поселок – Погост. Интересно, что за шутник придумал такое название?

– А почему поле не сделали ближе к рудникам? – спросила Кристина. – Или не перенесли туда после того, как отыскали, что они тут добывают?

– Многие предпочитают, чтобы гости приезжали издалека – тогда их успеваешь разглядеть. Или местные не могут договориться, где расположить новое поле. Чем меньше я стараюсь разгадать мотивы чужих поступков, тем лучше сплю по ночам.

– Джошуа, у нас хватит денег, чтобы отсюда улететь?

– Скорее всего, да, – отвечал Вольф. – Но этого мало. Мне потребуется собственный корабль. Туда, куда мне нужно, не ходят пассажирские рейсы. Однако платить можно не только деньгами. Залезай, посмотрим, успеем ли засветло добраться до Погоста.

* * *

«Ишак» был устроен до смешного просто: открытая прямоугольная кабина, спереди ветровое стекло, за ним сиденье, сзади – маленький грузовой отсек, на пульте – сенсоры включения-выключения двигателя, джойстик, альтиметр, три кнопки для трех станций назначения и маленький экранчик системы спутникового ориентирования.

Вольф с Кристиной забрались в тот, который показался им наименее облезлым, вывели его из строения и двинулись указанным на экранчике курсом. Когда они пытались уклониться, «ишак» принимался гудеть.

Ближе к горам стало холодать, облака снизились. Ветер задувал в кабину снежные хлопья. Внизу шла дорога, проложенная в давние времена чем-то вроде скрепера. Дорога шла вверх, извиваясь между кривыми от постоянных ветров деревьями. Листья у деревьев были большие, с ладонь, и жесткие.

– До ночи не доберемся, – сказал Вольф. – Давай поищем, где не так тоскливо будет заночевать.

Недалеко от дороги по камням бежал ручеек, рядом виднелись поваленное дерево и груда камней – вполне сносное укрытие от ветра. Они опустили «ишака» на землю, вынули мешки.

Вольф зацепил пленку за дерево и растянул, как палатку, Кристина постелила спальники. Потом Джошуа набрал сухих веток, свалил их в кучу и поджег слабой бластерной вспышкой.

– Чего пожелаете? – спросил он. – Похлебку с неизвестным науке мясом или ассорти с бобами?

– Давай лучше похлебку, – сказала Кристина. – Я не рискну есть бобы в такой маленькой палатке.

Вольф достал два рациона, затем вынул из мешочка Лумину.

– Я хочу кое-что попробовать, и мне нужна подопытная мышь.

– Спасибо на добром слове, – сказала Кристина, садясь на спальнике по-турецки. – И вообще, мне не хотелось бы иметь с этой штукой ничего общего.

– Что так? Это просто орудие, созданное несимпатичными с виду инопланетянами.

– Слишком много вокруг нее крови… всего непонятного… Ну, ладно. Что ты хочешь?

– Не скажу… для чистоты эксперимента. Просто постарайся не делать того, чего тебе захочется.

Джошуа встал на колени, опустил Лумину перед собой и несколько минут глубоко, медленно дышал. Затем его дыхание участилось, ладони развернулись вверх.

Серый, невзрачный камень вспыхнул огнем.

Пальцы Вольфа согнулись, ладони сошлись ребрами.

Кристина встала было со спальника, села обратно. Еще раз дернулась и снова решительно скрестила ноги. Джошуа с шумом выдохнул.

– Нет, – сказал он. – Не получается.

– Ты хотел, чтобы я встала и пошла к машине?

– Да.

– Почему Лумина не сумела меня заставить? Ты ведь убивал с ее помощью. А тут такая простая вещь…

– Не знаю. – Вольф задумался. – Может быть, потому, что ты слишком мне близка… или потому, что у тебя сильная воля. Или мне не хочется тебя принуждать.

– Значит, ты не эльяр, – сказала Кристина.

– Нет.

В голове промелькнула мысль: «Пока нет».

– Ладно, – сказал он. – Попробуем еще раз. Подумай о чем-нибудь. О чем хочешь.

Кристина закрыла глаза. Вольф снова задышал ровно.

Шумно выдохнул.

– Черная трубка, – сказал он. – Сверху что-то светлое, блестящее. Какой-то промышленный инструмент?

– Описание правильное, интерпретация – нет. Я думала о платье, которое ты купил мне на планете Рогана. Я так и не успела его надеть. Ну, с жемчугом.

Вольф довольно долго глядел на нее.

– Как только… если представится возможность, я куплю тебе новые жемчуга. И поведу в такое место, куда их можно надеть.

Сумерки разрезал пронзительный вой, Вольф и Кристина закатились в убежище, выставили бластеры.

Зверь ступал по земле ярдах в трех по другую сторону «ишака». Он был футов двенадцати длиной в холке – примерно с Вольфа и двигался на четырех ногах. Еще одна пара лап заканчивалась острыми когтями. Голова росла сразу из покрытых бурой шерстью плеч, красные глаза горели огнем, круглая пасть ощерилась темными зубами.

Кристина целилась, уперев локоть в колено и придерживая рукоять левой рукой. Зверь снова взвыл, двинулся на них и поднял передние лапы.

– Погоди, – ровным голосом произнес Вольф.

«Ничего нет… спокойствие… довольство… не еда… не враг… теплый ветерок… опасности нет…»

Зверь заревел, но уже тише.

«Спокойствие… не еда… ветерок… полное брюхо… есть не хочется… сытость…»

Зверь постоял, повернулся и неторопливо побрел прочь.

Кристина выдохнула, опустила бластер.

– Почему на этот раз удалось?

– Выскажу догадку, – произнес Вольф, – что страх – отличный помощник.

– Давай проверим, может, ты все еще в ударе, – предложила Кристина. – Ну-ка, прочти мои мысли.

Вольф задышал, потом улыбнулся.

– Я уловил сигнал.

Он подошел, взял ее на руки, понес обратно в палатку.

– Ты мне подсказала, когда взялась за молнию, – сказал он.

– Я продолжаю посылать сообщение, – гортанным голосом произнесла Кристина. – Знаешь, как я хочу тебя сегодня любить?

Она встала на колени и потянула вниз застежку его комбинезона.

На следующий день, рано утром, они добрались до Погоста.

 Глава 9 

Экстренный выпуск «Ланцет», Эдинбург, Шотландия, Земля.

На нескольких окраинных планетах Федерации отмечена крайне заразная, почти всегда приводящая к летальному исходу болезнь, которая быстро распространяется неизвестным пока способом.

СИМПТОМЫ И ПРИЗНАКИ

Инкубационный период неизвестен. Развитие очень быстрое, начинается с сильных болей и жара до 40—41 градуса Цельсия. Пульс учащается, артериальное давление падает. Почти немедленно наступает воспаление всего кожного покрова, сопровождаемое бредом и нарушением координации. На второй стадии заболевания появляется симптом, аналогичный глубоким ожогам, с разрушением дермы и эпидермиса, однако без обморока, и боль усиливается до нестерпимой. Почти немедленно у пациента наступает шок, а болезнь тем временем продолжает разрушать ткани. Смерть обычно следует через час-два после появления первых симптомов.