1661 - Ив Жего

Кольбер почувствовал, что сумел поколебать умонастроение обступивших его заговорщиков; он понял, что одержал над ними верх, и его мрачные глаза вспыхнули ярким огнем.

— Выбор только за вами, друзья мои. Либо выйти отсюда без оков и продолжать свою деятельность не таясь, ибо через мое посредничество она будет осуществляться в полном соответствии с волей короля. Либо покинуть эти стены в кандалах и отправиться прямиком в Бастилию, а завтра на эшафот. Слово за вами. Что же вы молчите? Хорошо, — прибавил он, направляясь к выходу, — даю вам десять минут — решайте. Потом я ни за что не отвечаю.

На пороге он остановился, будто что-то вспомнив.

— Да! Вы, отец мой, разумеется, пойдете со мной. Сегодня его величество опять призвал меня в Версаль, так что, полагаю, вам следует присоединиться к своим, тем более что вы можете быть нам очень полезны.

С этими словами Кольбер открыл дверь и вышел.

Не проронив ни слова, предводитель заговорщиков перекрестился и невнятно пролепетал молитву. Закутавшись в плащ, он тоже покинул часовню. Услышав, как у него за спиной скрипнула дверь, Кольбер усмехнулся: он понял, что не только выиграл партию, но и привлек на свою сторону самых верных союзников, обязанных ему жизнью.

39

Венсен — четверг 10 марта, девять часов утра

Положив руки на столешницу зеленого мрамора, Кольбер наслаждался приятным чувством прохлады, исходившей от камня. Краем глаза он наблюдал за теми, кто собрался на первый совет министров в отсутствие кардинала: за Сегье, старым канцлером Франции, прятавшим правую руку под столом, чтобы скрыть ее непроизвольное дрожание; за Летелье, сидевшим с озабоченно насупленным лбом; за Гюгом де Лионном, хранившим, по привычке, напыщенный вид; за Лаврийером, боявшимся любых перемен, притом настолько, что сейчас его взгляд в растерянности метался из угла в угол; за обоими Бриеннами, которых в силу их ничтожности, как ему казалось, все труднее было различать; за Генего, живым воплощением спеси; и, наконец, за Никола Фуке, углубившимся в созерцание аллегорических росписей на наличниках.

При резком звуке распахнувшейся двери Лаврийер вздрогнул, а оба Бриенна устремили на нее ничего не выражавшие взгляды. Только Сегье отреагировал на шум с опозданием, после всех остальных.

Пока они вставали, король успел быстро пройти в комнату. Облаченный в ярко-голубой камзол с белой шелковой перевязью, в широкой шляпе, увенчанной парой белоснежных перьев, он остановился, оперся рукой на трость с набалдашником слоновой кости и обвел присутствовавших напряженным взглядом из-под опущенных век.

— Сударь, — обратился он к канцлеру, не снимая шляпы и не удосужившись сесть, — я велел позвать вас на совет вместе с министрами и государственными секретарями затем, чтобы сообщить вам: до сих пор, согласно моей воле, моими делами ведал господин кардинал.

Трость негромко стукнула о каменный пол.

— Отныне пришло время управлять всем мне самому. Следовательно, необходимость в первом министре теперь отпала. Надеюсь, вы поможете мне советами, если я к вам обращусь.

Присутствующие скромно поклонились.

— Господин де Бриенн, по всем военным делам вы будете встречаться с господином де Лионном. Господин суперинтендант, вам будет оказывать поддержку господин Кольбер — я назначил его интендантом финансов в силу сложившихся чрезвычайных обстоятельств. Господа, о своих делах вы будете докладывать непосредственно мне. Поэтому в ближайшие дни нам с вами предстоит встретиться снова.

Кольбер попытался изобразить учтивую улыбку и почтительно поклониться суперинтенданту, однако вместо улыбки его лицо исказилось в зловещей гримасе, тем более что выпученные глаза так и не смогли скрыть его возбуждения.

— Декорации на сцене меняются, господин канцлер. Я намерен управлять по-другому и моим государством, и моими финансами, и моими торговыми делами, не так, как господин кардинал. Воля моя вам известна. Вам ее и выполнять.

* * *

Король вышел, удостаивая по пути краткой беседой избранных придворных, которых он позвал с собой отдать последний долг кардиналу. В первых рядах был и архиепископ Руанский Гарле де Шанваллон, председатель собрания духовенства.

— Ваше величество велели мне обращаться по всем делам к господину кардиналу, — почтительно заметил он. — Но его больше нет с нами. Как угодно вашему величеству, к кому мне обращаться теперь?

Ухватив на лету лишь последнюю фразу, король повернулся и, взглянув на де Шанваллона с неожиданным вниманием, сказал:

— Ко мне, господин архиепископ, ко мне.

40

Мэнси — четверг 10 марта, полдень

— Господин де Понбриан! Не бойтесь. Я не желаю вам ни малейшего зла.

Человек, вскочивший в экипаж к Габриелю, был в маске. Он улучил мгновение, когда карета, которую в распоряжение Габриеля предоставил Фуке, остановилась, быстро открыл дверцу и сел напротив секретаря Мольера, с изумлением услышавшего от незнакомца свое имя.

— Что вам от меня нужно? Вы кто? — вскричал Габриель, когда карета тронулась дальше по узким булыжным улочкам деревни Мэнси, в нескольких лье[34] от замка Во-ле-Виконт.

— Вы Габриель де Понбриан, сын Андре де Понбриана. Когда вам было пять лет, отец ваш покинул Амбуаз, отправился в Англию, и с тех пор вы не получали от него никаких известий. Ваши мать и дядя говорили, что он умер в Лондоне. Вы живете в Париже на улице Лион-Сен-Поль, — продолжал таинственный незнакомец удивительно спокойным голосом, окончательно сбившим Габриеля с толку. — Вас разыскивает дядя, и за вами следит полиция.

— Да кто вы такой? — раздраженно спросил комедиант.

— Это не так уж важно. Я друг вашего отца, вы с ним похожи как две капли воды. Вам угрожает большая опасность, и я здесь для того, чтобы вас предупредить.

— Вы знали моего отца? Но почему вы говорите о нем в настоящем времени, и какая опасность мне угрожает? — возбуждаясь все больше, спросил Габриель.

— Сейчас это не главное. Сегодня важнее другое: ваша жизнь в опасности. Господин де Понбриан, — ледяным тоном продолжал незнакомец, — не старайтесь во что-либо вникать, не пытайтесь узнать ни происхождение, ни содержание бумаг, которыми вы располагаете.

— Каких еще бумаг? — недовольно спросил юный комедиант.

— Сударь, время не терпит, скоро мы будем в Во. Вы действительно хотите, чтобы я подробно описал зашифрованные бумаги, которые находятся у вас? Может, вы и с господином Баррэмом не знакомы? Не вмешивайтесь во все это. Королевство ожидают решающие, трагические времена. Выбирайтесь из ловушки, куда вы невольно сами себя загнали. Бога ради, забудьте об этих бумагах или отдайте их Баррэму. Так будет разумнее всего. Существуют тайны, которые дороже нашей жалкой жизни!