Археолог. Начало (СИ) - Госс Миродар

Он опёрся на посох и, что было мочи, заторопился к двери, спотыкаясь. Он знал, он знал. Неужели пришли по этому вопросу? Или по следующему? Но в любом случае, он уже знает.

— Подходя к двери железный человек произнёс, — заходи, — и привычно двинул двумя пальцами в сторону, словно убирая препятствие перед собой. Дверь открылась.

В проёме стоял Гаст. Запыхавшийся, с запёкшейся кровью, но с твёрдой решимостью. Железный человек любил Гаста как сына. В каком-то смысле, все жители королевства были для него детьми.

— Здравствуй, Освальд.

— Заходи, сынок. Рад тебя видеть.

— Нерадостные вести.

— Ничего, справимся.

Механический человек поковылял обратно, в тайне довольный, что его навестили.

Уселись за круглым столом, который являлся частью скалы. Отполированной до идеала, без малейшего изъяна. Рука неведомого скульптора знала своё дело. Впрочем, мастер был известен.

— Освальд. Они начали. То, чего боялись, началось.

— Что из всего, чего мы боялись, началось, сын мой?

— Преображение. Безвольное Преображение. Та самая программа.

— Значит, добрались до Незванных. Прокопали под океаном. Чёрный Иксодус скоро превратится в муравейник тьмы, будет не скрыться. Это целых две плохих новости, Гаст. — Железный человек, по имени Освальд, щёлкнул пальцами. Парящий на магнитных подушках чайник самовольно приземлился на стол, прихватив с собой ровно две чаши. Освальд налил в них дурманящий аромат, вдыхая который Гаст стал успокаиваться. Дыхание выровнялось, краснота глаз стала отходить. Освальд вновь тайно порадовался результату.

— Зато обрадую я. — Решил изменить атмосферу обречённости житель пещер. — Способ побега из пространственного кармана найден. Целых два, но расскажу тебе только один.

— То есть, с Чёрного Иксодуса?

— Да. Мы построим гиперврата над городом. Реактивировав старые двигатели, поднимемся ровно настолько, чтобы пройти через них, а потом, они, лишённые питания, разрушаться, отрезав нас от этого мира.

— Что?!

— Да, сын мой. Мы сможем. Замечательно, не правда ли?

— Покинуть наш дом? Прошло двести лет. Мой пра-прадедушка был последним, кто помнил что такое жизнь вне Иксодуса. Но, нет. Мне просто страшно. Мне жалко всех тех, кто останется здесь. Уверен, и среди Отелена, и среди Нерона найдется много хороших, трезвомыслящих людей, которые захотят уйти. Которые заслуживают того, чтобы уйти с нами.

— Выхода нет. Одолеть Нерон невозможно. Они превосходят по численности, постоянно наращивают армию и технологии, которые, казалось бы, уже не в чем совершенствовать. Они сами создают себе врагов, чтобы воспитывать поколения воинов на землях проклятых. Они почти бессмертны и сражаются насмерть друг с другом, уже больше от скуки. Ты же знаешь, что вся планета — это угодья для их роста. Южный полюс, как ты сказал, уже захвачен. Север? Но что север? От Грозного сотню лет никаких вестей. Непреступная молчанка. Я давно был уверен, что там все сгинули, оставив только совершенные автоматические системы обороны. Это место пусто и опасно.

— Север должен быть жив. Я уверен. Однажды, они нам помогут.

— Да-да… — Не стал спорить механический человек. — Столько раз должны были помочь, и ни разу.

Гаст от безнадёги почти прикусил язык и решил сменить тему.

— Сколько надо времени на гипер-врата и реактивацию города?

— Если постараться, то четыре месяца. Край, полгода.

— Думаешь, продержимся?

— Хоть Нерон войска и клепает, однако, нападать не собирается, почему-то. Странно. Будто забыл про нас, как про назойливую мошку, которая не трогает, если не обращать внимания. Либо они стали слишком сильны, либо у нас завелись предатели, и есть тайные соглашения, о которых нам ничего неизвестно.

— Может, заняты более важными вещами. — Закончил за друга Гаст. — Слышал про независимого?

— Да, занятный случай. Попахивает той самой войной, как в те времена. Если их корабли опять начнут приземляться здесь, Нерон в стороне не останется, и тогда, всё станет ещё хуже, чем было.

Но Гаст проигнорировал ворчание старика.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— По слухам, разворотил гнездо Шипоголовых. Пока мы сидим, он уже освободил тысячу рабов, а то и больше, и ему хоть бы что. Так и не поймали.

— Да, независимым рабство было не по нраву. — Уклончиво ответил Освальд.

Видимо, опять ушёл в свои вычисления, параллельно оставаясь в разговоре, подумал Гаст.

— Последний вопрос. Мы так же наращивали армию, упражнялись в боевых искусствах. Неужели так и не сможем превзойти Нерон? Они же так и не смогли превзойти нас. Один тесионец как стоил трёх неронов, так и стоит!

— По качеству воинов, по доблести и храбрости, да, превосходим. Однако, из-за этого мы обзавелись гордыней, недооцениваем силу противника. В то время, как численность и технологии Нерона вносят свои коррективы каждый день. Как же ты не понимаешь? Выиграть пару битв недостаточно. Нас просто растопчут в затяжной войне. Нельзя лезть. Пока не трогают, лучше худой мир. Поверь мне, я как никто знаю, что там творится, и по какому пути они идут. Я сам оттуда.

— Даже при том, что наших собратьев из Незванных Земель преображают?

— Им не помочь. — Вздохнул Освальд. — Смирись. Мы должны думать о себе.

— У нас есть Стражи!

— Реплика без носителей — всего лишь жалкие манекены. Ты устал, Гаст. Раньше до подобных речей ты бы не дошёл. Ты в панике. Если и воевать, то только на холодную голову. Согласен?

— Взломай систему! Пора! Ты же… Мог! Ты же Он!

— Этот код уже не взломать. Я пытался, меня самого, чуть не взломали, оставив два чудовищных вируса, от которых я еле уцелел.

Зубы Гаста скрипнули.

— Должен быть выход. Я верю.

* * *

— Ров, постой. Щас помру. — Бен опёрся рукой на тощую пальму, за которой следовала выжженная истрескавшаяся земля. В пещерах было прохладно, но здесь ад. — Дай воды.

— Ты же адаптированный.

— К нормальной жизни. Я червь, крыса, ящерица, водомерка, подводная змея. Кусок говна, в конце концов, но только не верблюд. Дай воды.

Ровальд нехотя в очередной раз достал стакан и, наполнив струйкой из репликатора, подал. Он и сам мучался о жажды, но да, действительно, человеку, который провёл 15 лет в большой влажности и темноте, обычное солнце может составить проблемы.

— Помнишь, куда идём? — Спросил Ровальд.

— Между скалами ущелье. Там грязевая река. Лишь бы не завалило глиной, а там разберусь.

Вскоре под палящим солнцем идти стало трудно и Ровальду. Ожоги не заставили себя ждать. И хотя Бен провёл много лет в пещере, однако, Ровальд не обладал адаптацией. В итоге, они оказались в равных условиях. К концу дня, волдыри вскипали у обоих. Свежий холод ночи приятно остужал, но он резко сменился откровенным морозом. Теперь была проблема согреться. Луна, в виде пробитого транспортника Вега подсвечивала всю выжженую поверхность. Спутники нанесли спец-мазь, которая была в аптечке. Раны зудеть перестали, но холод стоял сильный. Палата помогала согреться кое-как. Застегнуть до конца её не получалось, и сквозь маленькую щёлку было видно, как в дали двигались странные тени, которые не приближались. Интуиция подсказывала, что всё нормально, но на всякий, Ровальд решил спросить Бена:

— Что там за чёрные тени, худые такие?

Бен уже сопел, заснув в неудобной позе, но резко проснулся и как по команде ответил.

— Души. Проклятые земли далеко от сюда, но есть поверье, что души людей, которые хотят выбраться из техно-зверей, ходят здесь, пытаясь найти покой.

— То есть, ты не знаешь?

На этот вопрос Бен не ответил, вновь засопев.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Встав пораньше, чтобы не попасть под зенит солнца, напарники пошли к горам. Хотя Ровальд почти не спал.

Ровно по середине пути к скалам наткнулись на огромный булыжник посреди песков, который не проваливался, под тенью его и укрыли новые волдыри, вскочившие на месте заживших. Ожидая, когда солнце уйдет с зенита, путники перемещались под тенью булыжника.