Пора подниматься! - Ким Кийосаки

У меня часто спрашивают: «Какую самую большую ошибку в жизни вы совершили?» Я совершала много разных ошибок, но можно обнаружить одну связывающую их общую черту. Мои самые большие ошибки, или, если угодно, уроки, происходили тогда, когда я не доверяла самой себе. Мною двигал либо страх, либо страстное желание, чтобы то, что выглядело слишком хорошим, чтобы быть правдой, оказалось все-таки правдой. В результате этого я потеряла немало денег. В большинстве случаев ошибки эти были связаны с неудачным выбором инвестиций, но были и случаи неудачного выбора партнеров.

Хеджевый фонд

Эта история случилась много лет назад. Мы с Робертом решили побывать на семинаре по торговле акциями, который проводился в Северной Каролине. Там мы познакомились со Стюартом, у которого был свой хеджевый фонд, то есть частный инвестиционный фонд, применяющий такие стратегии, которые позволяют нивелировать колебания рыночной конъюнктуры. Деятельность таких фондов государственными надзорными органами не регулируется.

В течение трех дней мы обсуждали со Стюартом детали нашего возможного участия в деятельности его фонда. Несколько толковых инвесторов, которых мы знали, уже вкладывали деньги в его фонд и взахлеб рассказывали нам о невероятно высокой доходности инвестиций. Мы заинтересовались настолько, что даже съездили во Флориду, где базировалась его фирма, чтобы все тщательно изучить.

Стюарт утверждал, что его успех опирается на уникальную систему трейдинга, которую он, разумеется, держит в секрете. Мы познакомились с его командой менеджеров, трейдерами, секретарем. Интерьер офиса отличался роскошью, и было видно, что переехали туда только недавно. Я отметила про себе, что в офисе у него явный переизбыток сотрудников. В общем и целом все выглядело так, как нам и рассказывали.

В тот же вечер Стюарт пригласил нас поужинать в шикарный ресторан, куда прибыли также и некоторые из членов его управленческой команды. Поначалу вечер нам очень нравился. Однако после нескольких бокалов вина Стюарта и его помощников словно подменили; они превратились в неотесанных хамов, с которыми неприятно и неловко было сидеть рядом. Многие посетители ресторана поднимались со своих мест и уходили, услышав их оскорбительные колкости и хамские шутки. Мне тоже надо было уйти, но я этого не сделала.

Утром я прокручивала весь этот вечер у себя в голове, пыталась оправдать происшедшее тем, что, быть может, это единичный, нетипичный случай. Просто Стюарту нужно было выпустить пар. «Можно ли всерьез судить о характере человека по одному такому инциденту?» – спрашивала я себя.

Почему в тот момент я не поверила своей интуиции? Думаю, все из-за жадности. Обещанные доходы от инвестиций были слишком велики, чтобы от них можно было отмахнуться. И все, с кем я говорила о Стюарте, хором расхваливали его. «Когда речь идет о таких деньгах, простительно закрыть глаза на некоторые человеческие недостатки», – уговаривала я себя. И уговорила.

В итоге мы с Робертом вложили немалые деньги в фонд этого самого Стюарта. Отчеты, которые мы от него получали, свидетельствовали об отличной доходности – на бумаге. Мы уже собирались вложить туда еще больше средств, когда Роберт пришел домой с очередным номером хорошо известной газеты для инвесторов. На первой полосе красовалась фотография нашего друга Стюарта, который сидел в шезлонге на пляже. Заголовок гласил: «Вы бы доверили свои деньги такому человеку?»

Поначалу я растерялась и начала защищать Стюарта: «Возможно, кто-то из его обиженных подчиненных пытается свести с ним счеты, очерняя его. Скоро выяснится, что все это ложь».

Это и была ложь. Его ложь. Этот человек обманул инвесторов на миллионы долларов. Он купил на их деньги новый дом, новую яхту, членство в клубах, снимал новые офисные помещения и т. д. и т. п. Итог: сейчас он сидит в тюрьме и сидеть будет еще долго. Инвесторы же имеют возможность получить назад лишь 10 процентов вложенного капитала.

Какой здесь урок для меня? Если бы я в решающий момент ужина доверилась своей интуиции, то никогда не связалась бы со Стюартом как с инвестиционным партнером. Этот опыт научил меня доверять своей интуиции. После этого я твердо решила, что в партнеры буду брать только тех, с кем мне не противно вместе ужинать.

Друзья и партнеры

Мел Дженнер из Мельбурна тоже пережила интересный опыт, связанный с недобросовестностью партнера. Вот ее история.

Это произошло в 1998 году и стало для меня самым важным и незабываемым уроком за всю мою инвестиционную карьеру.

Немного истории. У нас с мужем свой небольшой бизнес по производству изделий из стали в Южной Австралии. Когда мы только начинали свое дело, нам не пришлось долго думать над тем, чем мы будем заниматься, так как мой отец всю свою жизнь занимался изготовлением стальных бочек и строил винодельни. В детстве я много времени проводила в его мастерской, посещала винодельни, но никогда не задумывалась над тем, каково это – быть владельцем собственного бизнеса. Первое время, я бы сказала, бизнес владел нами.

Наш бизнес рос довольно быстро, и вскоре нам потребовалось больше места для производственных помещений. Прилегающий к нашему участок земли принадлежал нашему другу, и мы договорились с ним о том, что построим на его территории мастерскую. Все документы были оформлены как положено, причем оценка земли была произведена сначала до того, как была построена мастерская, а затем через семь дней после завершения строительства. Разность этих оценочных величин как раз и определяла величину сделанных нами инвестиций. Эту сумму владелец земли должен был вернуть нам, если он решит продать свой участок, что нашло отражение в юридических документах.

Затем случилось так, что наш друг-землевладелец развелся, начался раздел имущества и дело дошло до продажи земельного участка. Поскольку у нас подобные неприятности были предусмотрены, мы особо не беспокоились. Построив мастерскую, мы в свое время вложили в этот участок 30 тысяч долларов, а по теперешним ценам наши инвестиции стоили уже 75 тысяч.

Но владелец участка не собирался платить нам этих денег. Поскольку он был нашим другом, мы с самого начала подробно обсуждали с ним все, что собирались строить, и он хорошо знал, что нам обошлось это в 30 тысяч долларов. Именно эту сумму он нам и предложил вернуть. Так этот человек, которого мы знали много лет, обнажил свою истинную сущность и свою жадность до денег. Сколько мы ни апеллировали к документам, он отказывался платить.

Честно говоря, я тогда тоже дала волю эмоциям из-за денег. Я просто не могла поверить в происходящее. Не могла поверить, чтобы человек мог так не дорожить своим словом. Это шло вразрез со всем, во что я привыкла верить. А поскольку он все еще считался нашим другом, я никак не решалась дать этому делу законный ход. В итоге все застопорилось. Мы обменивались факсами, которые никоим образом не приближали нас к решению проблемы, а продать землю без нашего согласия он тоже не мог. Я не в состоянии была думать ни о чем, не могла заниматься ничем другим; эта проблема полностью овладела мною. Я уже сама начала путаться в том, кто прав, а кто нет, что действительно наше, а что мы только считаем своим.