В открытом море - Петр Капица

Стало ясным: приблизился час мести за страдания и месяцы голодного скитания по лесам. Выздоравливающие требовали, чтобы их немедленно переправили из пещеры в лес, а слабые просили дать им хоть какое-нибудь дело.

После короткого совещания Клецко, Виктор Михайлович и Калужский пришли к выводу, что всех обитателей пещеры надо разбить на три группы. Первую группу они назвали морской и поставили перед ней боевую задачу: в ближайшие дни достать как можно больше взрывчатки, горючего и провизии. Вторая группа получила название «госпитально-хозяйственной». В нее вошли врачи и слабые больные. Из выздоравливающих партизан создан был учебный отряд подрывников, руководить которым стал Калужский.

В пещеру то и дело доносился заглушённый гул «малых» взрывов, в фонарях мигали огни, и по влажным стенам метались тени.

– Через недельку-две снова выход на сушу пробьем, – заявил Калужский.

А моряки возились с катерами, ремонтируя и готовя их к боям.

– Первым делом – покрупней на рубках и бортах звезды накрасить, – приказал Клецко. – Иначе свои побьют. И флаги военно-морские сшить. Во-вторых, устанавливаю наблюдение за морем. Как появится кто без охранения, – боевую тревогу играть и – всем на свои места. Набеги устраивать будем.

Дважды в пещере звонил колокол громкого боя, и дважды катера вылетали в погоню за показавшимися на горизонте одиночными кораблями. В первую ночь они настигли обычный рыбачий сейнерок, приспособленный гитлеровцами для перевозки продуктов на посты береговой обороны. Его захватили без единого выстрела, так как команда, состоявшая из пяти человек, приняла «Чеем» и «Дельфин» за патрульные катера и сама застопорила ход.

На этом судне моряки захватили тонны полторы разных продуктов, бочонок вина, четырнадцать ящиков снарядов для скорострельной пушки, пакеты с толом и перекачали все горючее в свои цистерны. Затем, сняв с деревянного сейнера команду, они прорубили в его днище дыры и пустили суденышко ко дну.

* * *

Первые вести о наступающем тепле принесла подземная речка. В одну ночь она вздулась, помутнела и, пенясь, зазвенела по-весеннему. В пещеру словно вошло теплое дыхание гор и пробуждающейся природы.

На другой день группа подрывников Калужского пробила старый выход на сушу. Партизаны вернулись с работы, опьяненные солнцем и весенним воздухом. Они принесли с собой охапки веток с набухшими липкими почками. В пещере запахло лесом, смолой и медом.

Николай Дементьевич, наконец, перестал экономить аккумуляторные батареи. По вечерам загудел громкоговоритель. Москва, что ни день, сообщала новые радостные вести. Пещера оглашалась победными салютами. Советская Армия по грязи, по весенней распутице гнала оккупантов с Украины. Уже был освобожден Николаев. Войска уходили все дальше на запад. А Крым все еще оставался в руках гитлеровцев.

– Когда же будет сигнал? Скоро ли выйдем из подземной норы? – задавали друг другу один и тот же вопрос партизаны.

В свободные часы они ожесточенно чистили оружие, чинили ботинки, подгоняли снаряжение, готовились к походам.

И вот, наконец, в одну из ночей штаб партизанского отряда передал: «Гитлеровцы спешно грузятся на транспорт. Он стоит за мысом на рейде. Сделайте все возможное, чтобы оккупанты безнаказанно не ушли. Днями начнем. Переправьте для инструкций связного. Василий».

– Кажется, началось, – сказал Тремихач. – Как же помешать погрузке? Может, попробуем торпеду? – обратился он к мичману.

– Я о ней тоже подумал, – ответил Клецко. – Самый удобный случай на дело употребить. Только что мы придумаем? У них, видно, круговой дозор, иначе не осмелятся. Разведать следовало бы.

– А что, если мы разыграем сперва ложное нападение? – разглядывая карту района, продолжал рассуждать он. – «Дельфин» для такой цели годится. Появимся с шумом на траверзе. Они нас в прожектор схватят. А мы сманеврируем. Катера, конечно, кинутся догонять. И вот тут-то из засады «Чеем» с торпедой выскочит. Ему лучше в восточной стороне находиться, на их минном поле. Меньше глядеть туда будут. Товарищ Восьмеркин, сможете подойти на близкую дистанцию, чтобы не смазать?

– Сможет, – поспешил ответить за Восьмеркина Чижеев. – Если надо, головой в транспорт стукнется. Он теперь злой.

– Вот этого-то я и боюсь. Безрассудны вы очень. Старики чище сделали бы, да маневрировать на «Дельфине» некому. Вы и там на рожон полезете.

– Справимся, товарищ мичман, – сказал Восьмеркин. – Чижееву все шутки, а мне не до них. А боитесь, что народ загублю, то дайте одного моториста и Чупчуренко. Больше мне никого не потребуется.

– И этих должен сберечь, – сказал Клецко. – Для серьезности ставлю обеспечивающим на катере Николая Дементьевича. Подчиняться ему, как мне.

Подробно договорившись о взаимодействии, боцман повел всех на погрузку торпеды.

Водворив торпеду на место, моряки осторожно вывели «Чеем» из пещеры и полным ходом пошли к туманному горизонту. «Дельфин» должен был выйти несколько позже.

Восьмеркин находился у торпеды, Чижеев с Чупчуренко действовали внизу, а Калужский вел катер. Из предосторожности, чтобы преждевременно не быть замеченным с мыса, он сделал большой полукруг и самым малым ходом начал подходить с восточной стороны к бухте. Этот участок моря был густо заминирован. После допроса Штейнгардта Калужский знал, что мины выставлялись против крупных кораблей, а катер с малой осадкой может спокойно пройти над ними. Его могла повредить лишь сорвавшаяся, блуждающая мина. На всякий случай он вызвал наверх Чупчуренко и велел ему вести наблюдение за морем.

Ночь была тихой и теплой. Туманящаяся поверхность моря едва колыхалась. Катер шел, прижимаясь к берегу, по затемненной части моря.

Назначенное время уже истекло, а Николай Дементьевич все еще не видел транспорта.

– Молодежь, у вас глаза лучше, вооружайтесь биноклями, – взмолился он. – Совсем никудышное зрение.

Все начали всматриваться в неясную даль. Мотор, работающий на малых оборотах, едва слышно бурлил воду винтом.

– Вижу транспорт! – наконец сказал Чупчуренко. – Вправо по носу силуэт двухпалубного корабля.

– Верно, – подтвердил Восьмеркин. – А левей от него – катер и еще какая-то посудина.

– Застопорить ход! – приказал Калужский.

Внезапно с оконечности мыса взметнулся тонкий луч прожектора и обеспокоенно заметался по поверхности моря. За ним с берега протянулись другие, более мощные световые щупальца. Они в одном месте скрестили свои острия, и там, в голубом потоке света, возник темный силуэт «Дельфина».

«Наши», – обрадовался и вместе с тем обеспокоился Николай Дементьевич. Он видел, как «Дельфин» исчез, словно растаяв в воде, и как на его месте в световых полосах промелькнули и быстроходные катера, вздымавшие искрящуюся пену. Донеслись частые выстрелы.