(не) Твоя (СИ) - Авонадив Анель

— Не знаешь почему ресторан "Астория" сегодня закрыт? — пауза

— Приезжай к нам, здесь открыто и всегда тебе рады, — пропускаю намеки и жду ответ на свой вопрос, пауза затягивается, хорошо, что Ирма все понимает правильно:

— Там проблемы личного характера, — конспираторша хренова, — я смотрю ты зачастил к той девчонке, зацепила? — пока Ирма пытается меня провоцировать, иду обратно к машине, думаю это сколько лет она уже на побегушках у дяди Руслана? Десять, пятнадцать лет? Такая верная мамочка, и приласкает и согреет, ему также в свое время оказывала интимные услуги наверное? Ну а что?! Я уже ничего не удивлюсь в этой жизни

— Понял, — отключаюсь, не комментируя едкие намеки.

Ирма несколько раз перезванивает, скидываю. Не хочу с ней говорить

Сажусь в машину и уезжаю. В голове куча локаций куда можно поехать, но я почему-то еду в сторону дома подруги Айлин. Я не могу себе объяснить зачем я это делаю.

Паркуюсь около старой пятиэтажки так, чтобы просматривался подъезд. Просто интересно во сколько придет Алена.

Может она и дома не ночует? Врет матери, что учится, с утра уходит и до позднего вечера с кем-то ходит. Понятия не имею к чему все эти рассуждения. Девчонка мне ничего не должна, я трахнул ее один раз, больше не планирую. Только почему то на душе скребут кошки. Мне очень хреново. Никогда не испытывал чувства вины, а тут просто не могу. Сижу и жду как придурок когда ее душенька соизволит прийти. Дергаюсь каждый раз когда дверь в подъезде открывается, впуская кого-то внутрь. Не знаю сколько раз я разочарованно откидывался назад, видя что это не Алена.

Закрываю глаза, сколько бы я не старался гнать от себя мысли о том сексе, я помню каждую мелочь. Я был у нее первым! Когда в голове всплывает подробности того вечера, меня мгновенно прошивает словно молнией. У меня никогда не было девственниц. Я всегда трахал шлюх и товарно-рыночные отношения меня вполне устраивали.

Время двенадцать.

Посчитал исходя из положения квартиры окна выходят во двор. Никого нет, темнота кромешная. Хотел было заводить мотор и ехать, но вижу хрупкую женскую фигурку, завернутую в огромный шарф. Резко покидаю салон авто, не застегивая пальто, быстрым шагом иду к девчонке.

Пока иду смотрю в упор не отводя взгляда. Алена оборачивается, но смотрит так будто сквозь меня. Не понимаю что за эффект творится в моей голове: в башке мелькают черно-белые кадры нашей близости, меня торкает от нее даже не расстоянии, я чувствую ее настроение. Член в штанах кажется ожил. Полный пиздейшен. Я хочу ее снова. На себе. Под собой. Мне до одури хочется гладить ее кожу, целовать и трахать. Мне уже похер на все последствия, в голове ни одной посторонней мысли, кроме тех когда я касаюсь ее влажных губ. По затылку бьет ударной волной, качая кровь с космической скоростью по венам.

Ожидал что она увидит и как то среагирует, но она скользит взглядом куда-то мимо, будто я пустое место.

Ее поведение еще как задевает мое самолюбие. Не ожидал именно такой реакции.

Безразличие самое страшное чувство. Оно наступает тогда, когда человек захлебнувшись страданием перестает вообще что-либо чувствовать.

А мне безумно хочется ее реакции. Я понятия не имею зачем наговорил ей всякой херни. Смотрю на нее и не могу понять вот что с ней не так?! Глаза как у фурии мечут молнии.

— Что. Тебе. От меня. Надо?! — делаю шаг навстречу, она отступает. Играть в кошки мышки не собираюсь, дергаю ее на себя, она носом утыкается мне в грудь. Потом словно ошпаренная начинает брыкаться, хочет вырваться, а я как эгоистичный мудак отпускать ее не хочу, крепко держу ее запястья. В башке все смешалось, я знаю только одно что хочу ее сожрать прямо тут. Сжимаю пальцами ее затылок. Резко дергаю ее за талию впечатываю в себя снова намеренно.

— Тебя! Мне надо тебя, Алена! — после этих слов не контролируя себя впиваюсь в ее губы, жру их с остервенением. Она ведьма иначе я не могу объяснить почему мой член так рвется снова оказаться в ее узкой пещерке. Останавливаюсь когда дохожу до линии подбородка, Алена крутит головой. Надежда на то, что мой поцелуй усмирит ее пыл, провалился.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ты грязное и беспринципное животное, меня тошнит от тебя! — оттягиваю ее голову назад смотрю на плавный изгиб шеи.

— Оно и видно, — ее затуманенный взгляд предательски вопит о том что она меня хочет.

— Если бы ненавистью можно было убить человека, ты был бы уже мертв козлина! — она неожиданно для меня впивается в мою нижнюю губу с остервенением прокусывает кожу. Больно. На эмоциях отталкиваю от себя стерву, слизывая языком кровь. Сука!

— Прежде чем еще раз потянуть свои грабли ко мне, знай, я молюсь каждый день чтоб ты сдох! — она пользуется моим замешательством и с размаху влепляет мне пощечину! Блядь! Хотел все уладить мирно, получил по роже! Кожа в районе удара горит. Мне ни одна женщина никогда не позволяла себе такого! Да что там такого! Ни одна женщина не поднимала на меня руку.

— Никогда тебе этого не прощу! — она роется в сумочке, быстро достает смятие купюры и бросает их в меня.

Смотрю на деньги, хлопаю глазами, сердце в груди бьется еще сильнее. Непроизвольно скривил лицо, когда понял что в глазах девчонки стоят слезы. Жалость это не то что я хочу испытывать к Алене. Для меня она девочка для траха, от которой сносит мою крышу. Жалеть будет ее парень. Если конечно он у нее появится. Хотя какой нахрен парень!? Через мой труп к ней кто-то подойдет. Это моя девочка.

Алена забегает в подъезд а я стою как придурок, смотрю на денежные знаки, которые прилипли в мокрому асфальту. Картинки воспоминаний слайдами сменяют друг друга. До меня отчетливо доходит что я обидел и оскорбил Алену деньгами. Она не шлюха. Точнее не так, она только моя шлюха и будет скакать исключительно на моем члене. Потому что я так решил. И плевать мне что какой ересь она несла. У меня стояк на нее хоть волком вой.

Глаза 26

Алена

С утра жую бутерброд, рассматривая кружку с цветочным ободком по краям. Вкуса еды не чувствую, потому что думаю про одного мудака. Вот, спрашивается, зачем я встала пораньше, чтобы продолжать самобичевание?

Холодильник забит фруктами, спасибо Айлин за заботу. При ее впечатлительности, не удивлюсь что она подумала что я при смерти.

Сегодня нужно быть на занятиях, а я никак не могу себя собрать.

Я ненавижу Алана Мимирханова. всю сегодняшнюю ночь я посвятила тому, чтобы решить как мне жить дальше? После того, что между нами произошло я каждый день ждалал что он как-то проявит себя. Дура! Сдалась я ему! У него таких сотни!

Меня бесит что стоит мне про него вспомнить как по рукам ползут мурашки, заставляя щеки гореть алым пламенем. Господи, да что со мной не так?! Почему его глаза, тепло твердых губ на моей щеке, шее преследуют меня до самого рассвета мешая сну.

Неделя прошла, а я вспоминаю этого мудака! Не много ли чести?

Звук дверного замка, шаги мамы в коридоре застают врасплох. Выпрямляюсь, старый деревянный стул издает жалобный скрип, застываю с бутербродом в руке.

— Алена дочка я пораньше сегодня, — появление мамы нарушает мои мысли. Словно зомби прокручиваю в голове вчерашнюю встречу с Аланом.

Мой план уйти до возвращения мамочки провалился.

Натягиваю улыбку, пытаясь скрыть катастрофически огромную дыру в своем сердце.

— Привет, мамуль, — она со спины обнимает меня, я же стараюсь вести себя привычно, быстро перестраиваюсь.

— Успеем вместе чайку попить или уже убегаешь? — на ходу снимая верхнюю одежду, мама идет в коридор. Ее ранний приход я могу трактовать как то, что она пытается восполнить свое отсутствие. В последнее время ее график был напряженный, мы редко могли вот так сесть и вместе попить чай, обсудить наши текущие дела.

Мама садится напротив, складывает ладони по обе стороны щек, склоняя голову на бок, смотрит взволнованно.