Цепи контроля (СИ) - Валери Вуд

class="p1">Только вот, причина этого всего в том, что я ему нравлюсь, или в чем-то еще?

Хёну, ты всем своим поведением заставляешь меня перешагнуть через свои страхи и прошлые, возможно глупые, решения. Хватит ли у меня смелости сделать шаг первой? Или же этот шаг уже кто-то из нас сделал? А может, Хлоя была права, и Хё увидев меня с кудряшкой понял, что пора действовать?

Глава 20. Хёну

Когда и где я допустил ошибку?

Дома, в очереди или же на танцполе, отбиваясь от назойливой Рэйчел?

В какой момент я позволил себе перейти ту самую грань? Когда мое сознание допустило мысль, что пора действовать? Что именно на это повлияло?

Разговор со Степаном у бара, где он уверял меня, что сегодня тот самый идеальный день? Рэйчел откровенно смотрящая на меня, в то время как Лилу была этим недовольна? Этот незнакомец, над шуткой которого сейчас смеялась девушка? А может дело в разговоре с Мистером Бруно в среду? Как же много вопросов. Мой опьяненный алкоголем и красотой девушки разум не готов искать ответы.

Черт, Лу, я не могу отвести от тебя взгляд. Ты такая… восхитительная…

✧✧✧

— Хёну, скажите, когда вы поняли, что испытываете сильную симпатию к этой девушке? — надоедливо стуча стилусом о планшет, где велась запись сеанса, спросил Мистер Бруно.

Жалел ли я, что на прошлом сеансе, пару недель назад, рассказал ему о своей влюбленности? Отчасти да, но мне необходимо с этим и правда что-то делать. Степан прав, вечно бегать от собственных чувств не получиться. Да еще после той ночи, когда я чуть не поцеловал Лу и мое возбуждение… Мне очень хотелось избегать ее, что и пытался делать. Потом понедельник, снова сыворотка и Лилу мертвецки бледная. Я испугался, такого сильного страха никогда прежде не было и поэтому поддался желанию, остался с ней на ночь.

Дальше снова череда кошмаров, которые заканчивались болезненным пробуждением и желанием нанести новые, жгучие и саднящие порезы, уверяя при этом самого себя, что это поможет. Помогало же раньше? Туманные мысли от боли и страха, что в этом нет ничего такого, это просто полоска на коже… сводили с ума больше чем безумное чувство внутри, когда рядом Лу. Нет, это не просто полоска или шрам… это сигнал, что я на грани и уже не справляюсь.

Забавно, подобные мысли приходили с опозданием. После череды месяцев, когда ты сам себя уверил, что это обычное проявление слабости. Сколько времени я провел, думая о том, почему мне нельзя любить Лилу? Сам лично же убедил себя в этом, запретил любить, по глупым, надуманным причинам.

Сейчас, в этот момент понимаю, что ничего плохого в этом нет и мне надо признаться. Только вот потом, как собираюсь зайти к ней в комнату, позвать погулять, в голове словно надоедливая реклама всплывали многочисленные стоп-сигналы. Забавно, никогда среди этих сигналов не было мысли о том, что скажет Изабель, или Генри. Для них мы оба до сих пор дети, которые растут рядом, как брат и сестра.

Иронично, но кем я никогда не считал Лу, так это сестрой. Подруга, знакомая, родственная душа, возлюбленная… но никогда не сестра. Мой мозг с самого нашего знакомства отвергал эту мысль, будто бы уже тогда сознание понимало к чему все придет.

Проблема одна — никакая мотивация мне не помогала. Просто, когда я уже готов к действиям, все резко обрывалось и летело на дно, придавливая меня всем этим грузом. И снова сначала: попытки справиться с собой, уход в работу и желание исчезнуть, отправиться к родителям…

Хёну, ты слишком слаб!

Нет, я просто… порой… не справляюсь…

Тогда расскажи все врачу!

Рассказал ли я про это Мистеру Бруно? Нет, отчего-то с каждым сеансом мое доверие к этому человеку становилось все меньше и меньше. Хоть он всегда выглядел солидно, особенно для своих пятидесяти девяти лет. На деле, он был обыкновенным мужчиной, который приближался к выходу на пенсию. Это выражалось пустотой в его светло-зеленых глазах, при выслушивании моих проблем и отрешенностью на протяжении последних трех лет во время сеанса. Мистер Бруно уверен, я здоров и мне уже незачем посещать его кабинет.

— Давно, — коротко ответил я, поправив манжеты темно-серой рубашки, которая пряталась под пепельной безрукавкой.

Оглядевшись, грустно осознал, в кабинете мужчины ничего не изменилось за эти годы. Я посещал Мистера Бруно с четырнадцати. Поначалу все было хорошо, мне даже казалось, что этот высокий мужчина с темными волосами до плеч и с круглыми очками на переносице, способен мне помочь. Только вот он год потратил, в безуспешных попытках, чтобы я называл его Мистер Девянто, а не Бруно.

Сам не пойму, почему мой мозг работал так. Всегда и ко всем я обращаюсь именно по имени, а не по фамилии. Какое-то время я пытался следить за собой, но, только вот когда немного расслаблялся, все возвращалось на круги своя. Со временем врач привык и смирился, перестал спорить, начал лечить мою душу.

Когда мне исполнилось шестнадцать, Мистер Бруно даже не заметил, что я изменился. Тогда сломавшись под натиском проблем, снов и других мелочей, начал наносить себе порезы. Сначала это были ноги, а когда живого места на них не осталось, перешел на руки. Приходя на приемы или осмотры, я крал у Лилу тональный крем, чтобы скрыть порезы. Всегда работало, никто не обращал на это внимания, или же всем просто было плевать.

В семнадцать, Мистер Бруно отправил меня к психиатру, сказав, что таблетки помогут. Рыжеволосая женщина с теплой улыбкой выслушала мои жалобы, дала тесты, а после выписала препараты, объяснив мне и Изабель как их принимать, и в каких случаях следует отменить лечение, сразу приходя к ней без записи. Так я сменил около десятка препаратов, по разным причинам. В конечном итоге, найдя подходящие лекарства, мне и правда стало лучше. Изабель и Генри сделали все, чтобы я начал получать удовольствие от жизни, а Лу… она просто всегда была рядом и это просто само по себе очень помогало.

Только вот Мистер Бруно ничего почти не делал, слушал, давал пару советов и заданий, а после хвалил. Каким же я был слепым, пока не прекратил принимать препараты, мне казалось, все круто. На деле, ни одна моя проблема не была проработана. Почему я до сих пор хожу к нему? Сначала сам и не понимал, пока не наткнулся в своем столе на договор и квитанцию на приличную сумму.