Чужой среди чужих - Талгат Сабденов

— Добрый день, заместитель.

Фуюцки слегка прищурился.

— Бросьте, к чему весь этот официоз? — вздохнул он, подходя к рабочему столу и садясь в кресло для посетителей. — Мы с вами слишком старые для таких ребячеств.

— Говорите за себя, замком, — Цуруми позволил себе практически невидимую тень улыбки. — Я лично чувствую себя на сорок.

— На сорок? Вы слишком засиделись в этом подземелье. Внизу спины еще не стреляет?

— Между геморроем и плоскостопием я выберу первое, — парировал шпильку полковник. — Но вы ведь пришли не ради того, что бы пожаловаться на старческие проблемы?

— Верно. Что можете сказать по поводу "серафима"?

— Разве не спрашивали на этот счет MAGI?

— Спрашивали, но они неоднозначны в своих оценках и их ответы слишком уж невероятны.

— Тогда у меня для вас две новости — хорошая и плохая. С какой начать?

— С плохой.

— Плохая новость в том, что, вне всякого сомнения, наш названный посланник господень является человеком.

Фуюцки вздернул бровь.

— Интересная гипотеза. Она хоть чем–то подкреплена?

— Об этом говорят все факты, — Цуруми кивнул на монитор. — Распределение приоритета угроз, инфильтрация на территорию противника, грамотная актерская игра, подкуп и шантаж, использование поддельных документов. Тактика террора. Иррациональная жестокость. Это все свойственно людям, это наши методы ведения войны. Я разговаривал с доктором Акаги: действия Ангелов трудно объяснить, и практически невозможно предугадать. Действия же "серафима" как открытая книга. Он ушел из нашего поля зрения, выигрывая время, раздобыл оружие и вывел из строя наблюдавшего за ним агента. Заметьте, он не стал ее убивать, хотя мог бы сделать это без проблем. Затем вычислил очередной источник угрозы и уничтожил его, быстро и без колебаний. При этом, заметьте, явно избегал сторонних жертв. Даже бойня, что он устроил в отеле, не более чем попытка запугать нас. Он прямо говорит нам: "Не мешайте мне, или будете уничтожены". Он человек, замком, умный и беспощадный человек, и это очень плохо, потому что нет на планете существа опаснее. А те особые свойства, которыми он обладает, только усугубляют ситуацию.

— Пока приму ваши слова на веру. А какова хорошая новость?

— Да все та же. Он человек. Выдумывать какие–то невероятные методы борьбы с ним нет нужды, тактика уничтожения одиночной цели отработана давно и надежно. И слабости у него вполне человеческие. Ему нужно есть, ему нужно спать, повреждение жизненно важных органов убьет его. Кроме того, возраст "серафима" играет против него. Он довольно умен, но опыта и выдержки ему явно не хватает, поскольку он позволил нам собрать очень большое количество информации о себе, сам того не подозревая. Надеюсь, мы можем рассчитывать на доступ к MAGI для обработки данных?

— Я согласую этот вопрос с Командующим Икари. Однако мне не ясно, как вы собираетесь бороться с ним. Я тоже читал отчет. В том номере было шесть вооруженных до зубов наемников. И ни один из них не успел сделать ни выстрела. А одна из групп расстреляла собственных товарищей.

— Та же группа сперва доложила о его захвате. Как вы думаете, почему он не уничтожил их сразу, как увидел?

— Он был без сознания.

— Я ставлю месячное жалование на то, что ему нужно быть как можно ближе к цели, что бы пустить в ход свои способности. Возможно даже тактильный контакт. А сымитировать обморок сможет даже дрессированная собака.

Замком с толикой сомнения хмыкнул и откинулся на кресле. Цуруми крякнул, встал из–за стола и направился к двери.

— Я иду обедать, — сухо сообщил он.

Фуюцки намек понял и последовал за ним. Уже по дороге в столовую полковник вдруг спросил его:

— А вы уверены, что "серафим" вообще стоит внимания?

— К чему этот вопрос?

— Его поведение — это поведение хищника. Агрессивная реакция следует либо при непосредственной угрозе, либо для удовлетворения жизненных потребностей. Я думаю, моему отделу лучше забыть о его существовании. Пусть с ним возится полиция и спецслужбы.

— Вы только что говорили, что можете его поймать.

— Нет. Я говорил, что его вполне реально уничтожить.

— Необходимость поимки "серафима" живым и дееспособным не обсуждается. Таков приказ Командующего.

— Замком, вчера я потерял убитыми дюжину человек, это ощутимая доля моего штата. Сотрудники не говорят открыто, но их дух подорван. Второй отдел — не криминальная полиция и не антитеррористическое подразделение, и отправлять нас на охоту за таким зверем — все равно что ловить каппу в горном потоке. Я приемлю неизбежные жертвы, но только в том случае, если мне ясна цель, ради которой они приносятся. В данном случае я не вижу этой цели, только прихоть Икари.

— Тем не менее, мы не вправе отдать это существо в чужие руки.

— Что в нем такого?

— Оно куда опаснее, чем вы можете себе представить.

* * *

День Х

Вдох–выдох. Тупая давящая боль растекается в груди, пока LCL заполняет легкие. Вдох–выдох. Сейчас операторы на мостике проверят все поступающие к ним данные и дадут команду на активацию. И тогда в ее руках окажется сила Евангелиона. Вдох–выдох. Громадная сила, оплаченная болью, и от того ненавистная и драгоценная одновременно.

— Активация Евы‑00 завершена, уровень синхронизации — 57 %.

67 %? Неплохо, весьма неплохо. После боя с Пятым удерживать в узде Евангелион стало немного проще.

— Активация Евы‑01 завершена, уровень синхронизации — 59 %.

— Активация Евы‑02 завершена, уровень синхронизации — 68 %.

Они все–таки смогли. Значит, она не зря потратила всю прошлую ночь, буквально из руин восстанавливая души Второго и Третьего Дитя. Выправить все не удалось, да и невозможно это было сделать всего за несколько часов, но, по крайней мере, они получили хоть какую–то мотивацию. Рей поерзала в ложементе, готовясь к перегрузкам, и припомнила короткий разговор, что состоялся уже под утро, когда навестила одного старого знакомого.

— Все случилось именно так, как я и предполагала.

— Рей, отстань, — вяло ответил знакомый, съежившись на крохотной зеленой лужайке окруженной пеплом. — Я сейчас валяюсь обколотый по самые ноздри наркотиками на одном из подземных технических этажей, и у меня нет ни сил, ни желания выслушивать твои нотации.

— Не увиливай от темы.

— Что "не увиливай"? Я тебе все сказал — мое дело место расчистить. А ты вроде неплохо справилась с остальным.

— Справилась. Не благодаря тебе. Но если бы меня тут не было…

— Если бы тебя тут не было, меня бы здесь не было тем более! Сидел бы сейчас на вилле, купался в бассейне, пил ананасный сок… не вылезая из бассейна. И главное — ни одного человека на сто километров вокруг! За что вообще ты мне пеняешь?

Рей начала терять самообладание, хотя голос ее пока оставался ровным.

— За то, что ты творишь все, что в голову взбредет, и не думаешь о последствиях. Решил помочь Второй и Третьему? Хорошо. Только какой смысл лечить больную голову ее отсечением? Заметь, я не говорю о том, сколько людей ты убил вчера.

Алекс поднял на нее глаза. Не пустые глаза прирожденного убийцы, которые она увидела три месяца назад, а налившиеся отчаянием и болью глаза человека.

— Ты даже близко не знаешь, из чего складывается моя жизнь. Ты можешь залезть в мою память, но ты все равно не понимаешь, каково это — ежедневно, ежесекундно выдерживать поток людских мыслей. Да любой человек сошел бы с ума моментально! И каждое мгновение это "жизни" — отчаянная борьба за собственный рассудок, и первая же ошибка — это превращение в безмозглый, пускающий слюни кусок мяса, утративший личность, растворившийся в хоре чужих душ…

Он опустил взгляд к земле и принялся ковыряться пальцем в траве.

— Вчера я не хотел никого убивать. В этом не было ни малейшего смысла, это даже было вредно. Все что мне нужно было — информация о заказчике, контакты, по которым можно выйти на Комитет. Потом можно было бы просто исчезнуть без следа. Черт, я даже толком не помню, что произошло! — Алекс тихо вздохнул. — Хотя чего оправдываться, раз уже все случилось? Рано или поздно я должен был потерять контроль. Я и с тобой сейчас могу разговаривать только потому, что у меня в жилах больше морфия, чем крови.

Ответить Рей было нечего, и винить, если разобраться, тоже было некого. Никто из замешанных в последних событиях не желал зла. Ни Второй отдел, всего лишь выполнявший свою работу, ни Комитет, уверенный что действует во благо человечества, ни даже сам Алекс, защищавшийся единственным доступным способом.

— Завтра могу я рассчитывать на твою поддержку?

— Можешь.

— Выдержишь?

— Если я не выдержу этого, на кой ляд я вообще существую?

Рей скептически дернул бровью и собралась было уходить, когда Алекс окликнул ее.