Приходи, следуй за Мною. Беседы по притчам Иисуса. Том 4 - Бхагаван Раджниш

«Как может человек сохранить его в условиях давления Запада?» Если оно не может быть сохранено в условиях давления, то оно и не заслуживает того, чтобы его хранили. Любая стоящая медитация останется жизнеспособной и на рынке. Потому что рынок - это ничто, раз вы достигли медитативного состояния. Никакой рынок не сможет побеспокоить вас, никакой рынок не сможет вывести вас из него. Это становится подобным дыханию. На самом деле, вы будете в большей степени ощущать его на рынке, чем в Гималаях, потому что в Гималаях исчезнет контраст. Если вы действительно вкусили, что есть уединение, вы в еще большей степени будете чувствовать его в толпе, чем на вершине Гималаев, потому что в толпе - контраст... Если вы услышали внутреннюю музыку, то по контрасту вы лучше будете слышать ее при шуме уличного движения. Звезды на небе вы можете видеть ночью, а не днем - потому что днем нет контраста. Ночь так темна; в этой бархатной темноте вы можете видеть звезды, прекрасные звезды. Днем они исчезают. Они все еще здесь, они никуда не ушли, они остались на небе, - но из-за солнечного света нет контраста. Теперь для них нет подходящего фона.

Это мое понимание, это мое переживание: то, что вы уже достигли, вы всегда будете ощущать более ярко; оно в еще большей степени будет всплывать на поверхность, когда вы будете приближаться к чему-либо противоположному. Если медитативное состояние является истинным, то в Нью-Йорке оно будет еще более явным, в Лондоне вы будете в большей степени ощущать его. Когда вы окружены противоположным, это состояние пульсирует более ясно. Если же это состояние не случилось вам, то вы приезжаете на Восток, вы хорошо чувствуете себя, но потом возвращаетесь на Запад, и оно уходит. Это было путешествие, а не паломничество. Вы путешествовали из одной точки в другую в пространстве, вы не перемещались из пространства в не-пространство. Медитация означает паломничество от внешнего - во внутреннее, извне - вовнутрь. Раз вы достигли ее, то вы не утеряете ее, если даже захотите.

Третий вопрос:

Когда я пишу книгу, я полна потоками энергии и восторга. Но после окончания работы над книгой я настолько пуста и мертва, что едва могу выносить жизнь. Сейчас я как раз начала писать, и хотя во время работы я могу получать удовольствие, во время медитации меня подавляет страх перед той пустотой, которая, как я ожидаю, наступит через месяц.

Это от Панкаджи; она пишет романы. Я просматривал ее книги, они прекрасны. У нее есть для этого сноровка: как получше рассказать какую-то историю, как сочинить ее. И это не только ее переживание, это переживание почти каждого, кто в той или иной степени является творческой личностью. Но, тем не менее, ее интерпретация неверна, а от интерпретации очень многое зависит.

Когда женщина вынашивает ребенка, она полна. Конечно же, после рождения ребенка она будет ощущать пустоту. Она утеряет ту новую жизнь, что пульсировала и шевелилась в ее утробе. Ребенок вышел наружу; в течение нескольких дней она будет чувствовать пустоту. Но она может любить ребенка, она может забыть про пустоту, любя его и помогая ему расти. Для художника даже это невозможно. Вы пишете картину, пишете стихи или роман; когда вы заканчиваете, вы ощущаете пустоту. И что вам теперь делать с этой книгой? Так что художник находится даже в более трудном положении, чем мать. Раз книга кончена, она кончена. Теперь она не требует ни помощи, ни любви; ей не нужно расти. Она совершенна; она родилась взрослой. Раз картина закончена, она закончена; художник чувствует себя совершенно пустым. Но человек должен заглянуть в свою пустоту. Не говорите, что вы исчерпаны, лучше говорите, что вы израсходованы. Не говорите, что вы пусты, потому что каждая пустота является также и полнотой. Вы смотрите не с того конца.

Вы входите в помещение: там есть мебель, вещи, на стене картины. Затем вещи и картины удаляют, и вы снова входите в помещение: что вы теперь скажете? Назовете вы помещение пустым или полным? Помещение (room) означает пустоту, пространство. При удаленной мебели пространство помещения является полным. Когда в помещении была мебель, его пространство не было полным; много его терялось из-за наличия мебели. Теперь пространство помещения является полным, пустота является полнотой.

Вы можете смотреть на это с двух сторон. Если для вас важна мебель, так что вы видите только кресла, столы и диваны и не видите пространства помещения, то оно будет казаться вам пустым. Но если вы знаете и можете видеть непосредственно пустоту, то вы почувствуете огромную свободу, которой не было раньше, когда пространство было занято мебелью, когда вы не могли двигаться в нем. Если вы будете продолжать наполнять помещение мебелью, то наступит момент, когда вы не сможете больше двигаться, потому что исчезнет все пространство этого помещения.

Однажды я останавливался в доме очень богатого человека. Он был очень богат, но не имел никакого вкуса. Его дом был настолько полон, что это был уже вовсе и не дом. Вы не могли двигаться, вы всегда боялись двигаться, потому что в доме было много антикварных вещей. Он сам боялся двигаться в доме. Слуги были в постоянном беспокойстве. Он предоставил мне лучшую, самую прекрасную комнату в доме.

И я сказал ему: «Это не комната, это музей. Дайте мне, пожалуйста, что-нибудь, где бы я мог двигаться, тогда это будет комната. Это не комната, это не помещение. Помещение почти исчезло». Помещение означает ту свободу, которую предоставляет вам ее пространство.

Когда вы работаете, творите, ваш ум заполнен многими вещами. Ум занят. Писание романа - это занятость ума; писание поэмы - это занятость ума; в нем слишком много мебели - мебели ума: мыслей, ощущений, действующих лиц. Потом книга окончена. Внезапно мебель исчезла. Вы чувствуете пустоту. Но нет необходимости печалиться. Если вы посмотрите на это правильно - то, что Будда называл правильным видением, самьяк драстхи, — если вы посмотрите правильно, вы почувствуете себя освобожденным от навязчивых мыслей, от занятости. Вы снова почувствуете себя чистым, ничем не обремененным. Персонажи романа больше не проживают в вашем уме. Эти гости ушли, и хозяин полностью свободен. Наслаждайтесь этим. Разве вы не замечали, что, когда гость приходит, вы чувствуете себя хорошо; когда он уходит, вы чувствуете себя еще лучше? Он оставил вас наедине с самим собой, и теперь вы снова полностью владеете своим пространством.

Написание романа приближает к безумию, потому что слишком много действующих лиц становятся вашими гостями, причем каждое из них действует по-своему. Не всегда они слушают писателя, не всегда. Иногда кто-то из них идет своим путем, заставляя писателя следовать за ним. Писатель начинает роман, но никогда не кончает его. Действующие лица заканчивают его сами.

Это все равно, что дать жизнь ребенку. Вы можете дать жизнь ребенку, но потом он начинает жить самостоятельно. Мать считает, что он должен стать врачом, а он становится бродягой. Что вы можете сделать? Вы очень стараетесь, но он становится бродягой.

То же самое происходит, когда вы пишете роман: вы начинаете с некоторого персонажа - вы собирались сделать из него святого, а он становится грешником. Это в точности то же самое, что случается с ребенком: мать беспокоится, автор беспокоится. Он хотел, чтобы тот стал святым, а он становится грешником, и невозможно что-либо сделать. Ему кажется, что он в безнадежном состоянии, что персонажи управляют им. Они были его фантазиями, но по мере работы с ними они становятся почти реальными. И пока вы не избавитесь от них, вы никогда не будете в покое. Если у вас в голове сложилась книга, вы должны написать ее, чтобы избавиться от нее. Это катарсис, очищение, это избавление от тяжкого бремени.

Вот почему творческие личности почти всегда сходят с ума. Посредственности никогда не сходят с ума - им не от чего сходить с ума, в их жизни нет ничего, что вело бы к безумию. Творческие личности почти всегда сходят с ума. Ван Гог сойдет с ума, Нижинский сойдет с ума, Ницше сойдет с ума. Почему они сходят с ума? Потому что их ум слишком занят; слишком много событий происходит в их умах. Они не имеют внутри себя пространства для самих себя. Так много людей пребывают там; они непрерывно приходят и уходят. Это все равно, что сидеть на улице с интенсивным движением. Каждый художник должен заплатить за это.

Помните: когда книга закончена и ребёнок рожден, нужно радоваться, нужно наслаждаться этим пространством, потому что рано или поздно появится следующая книга. Как из деревьев появляются листья и цветы, так из поэтов появляются поэмы, из романистов - романы, из художников — картины, из певцов - песни. Ничего не поделаешь — это естественно для них.

Радуйтесь осенью, когда листья опадают с деревьев и деревья стоят одинокие, без листьев, один на один с небом. Не называйте это пустотой, называйте это новым типом наполненности - наполненности самим собой. Никто не вмешивается; вы отдыхаете в самом себе. Период отдыха нужен каждому художнику — это естественный процесс. Тело любой матери нуждается в некотором отдыхе. Один ребенок только что родился, а другой уже зачат - так обычно случается, так обычно случается на Востоке; в Индии это происходит практически непрерывно: к тридцати годам женщина становится почти старухой, все время, рожая детей без какого-то промежутка для восстановления, для омоложения, для уединения. Она исчерпана, она устала. Куда-то ушли ее юность, свежесть, красота. Когда вы даете жизнь ребенку, требуется период отдыха. Вы должны отдохнуть. А если предполагается, что ребенок должен стать знаменитостью, то требуется весьма длительный период отдыха. И знаменитости имеют обычно одного ребенка, потому что в него вкладывается все их существо. А затем идет период отдыха, длительный интервал времени для восстановления сил, для восстановления той энергии, которую вы отдали ребенку, для приведения себя в такое состояние, в котором вы могли бы дать жизнь новому ребенку.