Чистый грех - Сьюзен Джонсон

Сама невинность, она окинула пятерых мужчин голубиным взглядом и спросила сладчайшим голоском:

— Итак, во что играем, господа?

При этом она плавным движением сняла с кисти костяной веер, положила его на стол и томительно медленным жестом поправила кружева на буфах низко декольтированного платья с голыми плечами. Этот продуманный, давно сочиненный и неповторимый Флорин жест заканчивался легким и величавым передегиванием плеч, которое давало слабый качок атласным холмам высоко поднятых корсетом грудей. Подобный маневр всякий раз гипнотически приковывал взгляды мужчин к ее декольте. То же случилось и сейчас. В свете многочисленных ламп атласные полушария тускло поблескивали в упоительном контрасте с белоснежным платьем и ниткой кораллов у шеи.

Гарольд Фиск и оба купца разве что не облизались, таращась на грудь Флоры.

Адам желчно подумал: «Мы еще не решили, какой вид покера избрать, но во что играешь ты, мне уже понятно».

— Выбор за вами, миледи, — как-то сдавленно воскликнул Гарольд, силой отводя взгляд от обнаженных прелестей гостьи.

— Хммм… — словно растерялась Флора и оглянулась на Эллиса, безучастно сидевшего за ее спиной. — Быть может, вы подскажете?

— Думаю, лучше по пяти и три из прикупа. Проще всего.

— Как, господа? Это всех устроит?

Вопрос был задан тоном маленькой девочки, которая села играть со взрослыми во взрослую игру: она вся дрожит от радости, гордится событием — и при этом не хочет выдать своего счастья и страшно боится, что они заметят, как ей страшно. Это было так прелестно, что Гарольд Фиск весь подался ей навстречу, зачарованно глядя девушке в глаза и приоткрыв рот. Даже лорд Халдейн, привычный к ее штучкам и к ее всегдашнему очарованию, смотрел на дочь с умилением.

Лишь Адам тяжело привалился к спинке своего стула и сверлил Флору холодным взглядом.

Лорд Халдейн тем временем тряхнул головой и мысленно крякнул: он знал, что последует за этим маленьким спектаклем. Теперь за столом сидел партнер, силы которого ему были отлично известны. Еще школьницей с косичками Флора играла в покер много лучше отца, искусного и бывалого игрока.

При первых трех сдачах Флора только осторожно приглядывалась к партнерам, изучала их стиль игры, была воздержанна, ставки не повышала и раз за разом проигрывала — впрочем, суммы некрупные. Эллис через плечо заглядывал к ней в карты и время от времени давал советы. Она им исправно следовала и громко благодарила его. К концу третьей партии она изъявила желание выпить шампанского — и трое мужчин одновременно вскочили, чтобы обслужить ее.

Флора осушила два бокала шампанского и, видимо опьянев, шаловливо рассмеялась и заявила:

— Ах, у меня такое чувство, что мне сегодня повезет. Была не была! Рискну-ка я повысить ставку.

При этом она как бы случайно положила карты на стол рубашкой вверх — и больше не поднимала их, так что Эллис потерял нить игры и больше не совался с советами.

Подняв и без того существенную ставку втрое, Флора обвела партнеров все тем же невинно-голубиным взглядом, как бы спрашивая мужчин: не слишком ли? Дескать, простите меня, глупенькую, если я сделала что-то не то…

— Все правильно, моя дорогая, это ваше право, — проворно сказал Гарольд Фиск. — Просто нам будет больно, если вы вдруг проиграете столь значительную сумму.

— А я все-таки рискну! — бесшабашно улыбнулась Флора. — Отец не имеет привычки сердиться, когда я теряю деньги. Правда, папа?

— Да, шалунья, — подтвердил лорд Халдейн. — Если тебе нравится ходить по лезвию — изволь. Ну а я пас, у меня не та карта, чтобы хорохориться.

Оба купца повздыхали, помялись — тоже вышли из игры: им претила сама мысль о возможности проиграть такой куш кокетливой красавице.

Банкир Гарольд Фиск был не таков.

— Я играю, — азартно заявил он. — И прибавляю пять тысяч к тому, что уже есть.

Себя он считал гением покера, да и перед такой роскошной женщиной не хотелось ударить в грязь лицом.

Адам вроде бы и бровью не повел на молодечество Гарольда Фиска.

Выдержав паузу, он сказал, толкая кучку своих фишек на середину стола:

— Прибавляю еще десять тысяч.

— Боюсь, что фишек у меня не хватит, — сказала Флора. — А можно листок бумаги? Будьте добры.

Эллис наклонился к ее плечу и что-то быстро зашептал. Она выслушала его и в свою очередь что-то шепну ла ему на ухо. Молодой кентуккиец недовольно поджал губы и отодвинулся от девушки.

Через несколько секунд перед Флорой был поставлен серебряный поднос с бумагой, пером и склянкой чернил. Черкнув несколько слов и складывая бумагу вдвое, она сказала:

— Принимаю вызов и добавляю еще двадцать тысяч.

За столом все так и ахнули.

Но Флора знала, что делает. У нее были четыре старшие карты, все козыри. Проиграть она могла только в одном случае: если у Адама или у Фиска был на руках королевский флэш.

— Я пас, — проворно сказал Гарольд Фиск. Он понимал: когда на кону этакая сумма, здравомыс-лящий человек вряд ли станет блефовать… даже если это женщина.

— Двадцать тысяч, — промолвил Адам, взглядом оценивая стоимость своих фишек. Не хватит. Он придвинул к себе бумагу и быстро написал расписку. — Принимаю вызов. И пять тысяч сверху.

Купцы зашушукались: по их мнению, леди явно зарывалась.

Джордж Бонхэм слегка побледнел, но молчал.

Эллис весь подался вперед, однако поджатые губы так и не разжал. Он понимал, что лезть с увещеваниями — пустое дело.

Но, как только Адам бросил расписку в центр стола, Эллис не удержался и что-то быстро-быстро зашептал Флоре на ухо. Она, насмешливо поводя бровями и не спуская глаз с партнеров, отвечала вспотевшему кентуккийцу таким же шепотом.

Дослушав ее, Эллис вдруг вскочил со стула и молча протолкался сквозь толпу зрителей, которые неведомо когда успели собраться вокруг стола, прослышав, что игра приняла напряженный оборот и на кону десятки тысяч.

Проводив его ироническим взглядом, Адам вкрадчиво осведомился:

— Милые ссорятся?..

— Только тешатся, — с приятнейшей улыбкой отозвалась Флора, игнорируя насмешку в его тоне. — Принимаю. И еще десять тысяч сверху.

Она написала расписку и положила ее на кучу в центре стола.

— Согласен на еще десять, — спокойно ответил Адам и взялся за ручку. — Открывайте ваши карты. Флора изящной ручкой разложила на зеленом сукне четыре ярко-цветных туза.

— М-да, тут ничего не попишешь, — проронил Адам и, не открывая своих карт, швырнул их рубашками вверх к другим.

Флора улыбнулась с раздражающе-откровенным торжеством.

— Спасибо, мистер Серр. Благодаря вам я провела этот вечер с большой пользой для себя.