Полюбить Дракона (СИ) - Фрес Константин

С отчаянием Ирина размышляла, что не умеет говорить, как Диана, и такой же ласковой и покорной быть не может. Она хотела уж было приказать звезде изменить себя абсолютно, сделать ее точной копией Дианы, но вовремя спохватилась, поняв, что тем самым убьет себя, уничтожит, сотрет душу и тело.

И тогда ненависть накрыла ее с головой.

Она всем своим существом пожелала огромной силы, равной силе дракона.

Пожелала острые зубы, чтобы рвать плоть, и сильное мускулистое тело, чтобы давить и чувствовать, как лопаются кости. Пожелала страшный яд, чтобы отравленный ее укусом умирал в жутких муках, корчась и вопя так, чтобы его страданиями насытилось ее жестокое сердце.

Она не хотела ждать, когда явится Андреас и подаст знак. Она жаждала огромной змеей вползти на горячее, не остывшее после любви ложе, обвить кольцами Диану, и стиснуть ее так, чтобы стук ее погибающего сердца вплелся в ее собственный пульс.

Повторяя свои яростные желания, Ирина поднесла к губам звезду и выпила ее холодный свет. Тот острыми осколками прокатился по горлу женщины, Ирина изо всех сил рванула к лазейке в камнях, и ее голова — плоская хищная голова анаконды, — протиснулась, наконец, в этот узкий лаз.

Тело змеи было толстое, но такое сильное, что Ирина смогла разломать камни, ранее удерживающие ее. Она ползла, она неумолимо приближалась к спящим, и чем ближе она была, тем сильнее ее жгла ярость.

Даже корона, которую Ирина так хотела, и ради которой Андреас сейчас вырывает звезды из собственного тела, то, ради чего создавались невероятные, невозможные альянсы, цель всех владык этого мира!.. Ее почему-то не хотелось брать.

Ирина остановилась перед проросшей черной лозой и некоторое время смотрела на чудо, о котором только слышала и в которое даже до конца не верила.

Корона почти созрела. Она была туго сплетена из черных ветвей, темные листья аккуратно пригладились, сложились в красивый причудливый узор, и там, между ними, меж их острых кончиков, было место под камень из Сердца Кита.

Змея, не мигая, смотрела на корону.

«Вот сейчас, — подумала Ирина. — Сейчас ее можно просто украсть. Не делиться ни с кем. Оставить Андреаса на растерзание дракона, а самой бежать с короной. Силы моей достаточно, чтобы разломать тот проклятый камень, Сердце Кита, и добыть себе небольшой кристалл. И все. Я буду королевой мира. Они все мне будут кланяться и платить дань. Я же так этого хотела!»

Змея, не мигая, смотрела на корону.

В последнее время Ирина отчего-то стала много думать, и разум ее, будто мстя за то, что так долго дремал, подкидывал ей идеи одна страшнее другой. Вот и сейчас Ирину вдруг осенило, что, вероятно, дело совсем не в короне, нет. Фактически, корона у братьев, и что? Ничего не изменилось. Никто не поет им хвалу и не несет богатых даров, корона никак не изменила мир, не повергла его на колени перед Эваном. Да и зачем? Никто не оспаривает его титул.

Но вот Диана… ту, что смогла явить это чудо, ту, что прорастила старую сухую лозу, братья-драконы боготворят. Она наденет эту магическую бесполезную игрушку; перед ней склонятся князь и княжич — и ей же заставят кланяться всех остальных.

Можно, конечно, стащить ее. Украсть этот странный артефакт и устроить из-за него войну. За право обладать им передерутся все… а проклятая девчонка вырастит новую корону. И драться будут уже не за корону… можно сломать лозу сейчас, здесь, обвить петлею корону и сжать, но что-то говорило Ирине, что это будет временная победа, и черная лоза упрямо отрастет вновь. Да и шума это наделает немало, и проснутся драконы… и не дадут сделать главное — убить эту мерзавку!

«Да и к чему мне корона, — подумала Ирина, — если я потеряла главное — себя?..»

Змея молча опустила голову и скользнула по сочным побегам лозы, которых становилось все больше. В душе Ирины кипела ненависть, раскаляющая ее глаза добела. Они светили, как звезды Итана и Андреаса, отравившие ее кровь.

Добраться… скрутить ее и перемолоть, задавить до того, как проснутся братья, или нет — вонзить в нее зубы! И пусть потом Эван убьет — все равно он не исправит ничего! Он смертью не выторгует ее жизнь обратно!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Она умрет на твоих руках, — шипела Ирина, подкрадываясь к палатке. — О, как вы будете страдать! Все трое! Потерять все, что дорого — это так больно! За это не жаль и умереть!

Она была близка к цели. Она уже слышала сонное дыхание; она уже видела светлые волосы, рассыпавшиеся по подушке, уже выпускала ядовитые зубы. Но тут с громом что-то огромное, тяжелое обрушилось на крышу грота. От удара посыпались камешки с тревожным шорохом, задрожали цветы и зелень, рябь пошла по мору.

И, конечно, проснулись братья — драконы.

Они выскочили из шатра, спешно одеваясь, глядя, как какое-то чудовище с ревом крушит и ломает их грот, стараясь просунуть огромную лапу сквозь проточенные водой отверстия в крыше.

Ирина, еще миг назад готовая погибнуть в обмен на смертельный укус соперницы, словно отрезвела от этого грохота. Все странные мысли, которые ей были несвойственны, вылетели из головы. Погибнуть?! Сейчас? В шаге от всего, чего так неистово хотелось?!

— О, нет, — шипела она, посмеиваясь и скрываясь в зелени. — Эвану не свернуть мне шею! Я свершу свою месть! Андреас, кажется, не поскупился на звезды. Он отвлечет этих болванов… а я тем временем перекушу ее нежное горлышко!

Но Ирина недооценила Андреаса; кажется, вырывая звезды, он обезумел от боли и ужаса, и потому рвал их без счета, потеряв голову от запаха собственной крови.

Пока братья отыскивали безопасный уголок для своей любимицы и прятали ее в маленькой пещерке, в воду, на белый тропический песок посыпались звезды. Они сверкали и звенели, словно из ларца ссыпали золотые, они ослепительно сияли в толще воды, в траве, и у Ирины дух захватило от того, сколько силы Андреас давал ей и рассыпал просто так, ведь далеко не все звезды Ирина могла подобрать. Но он сыпал их щедрой рукой все больше.

Для братьев же это был словно град из камней.

Чужая сила зло колотила их по головам и плечам, и Ирина с неподдельной радостью видела, как от ударов колких звезд на плечах братьев расцветают багровые синяки.

Однако, недолго это длилось.

Эван обернулся первым и взревел яростно, закинув страшную драконью голову к небу. Его золотая чешуя рдела, словно раскаленная, а крылья, раскрывшись над тропическим раем, защитили от града и лозу, и пещеру, где укрылась Диана.

Лео обернулся вторым, став черным, словно ночь. Его гибкое тело было меньше, чем у Эвана, и он стрелой, сложив крылья, вырвался наружу, вон из грота, выбрав отверстие побольше. С визгом и воем сцепился он с монстром, крушащим крышу княжеского замка, и было совершенно ясно, что его сил будет недостаточно, чтоб справиться с обезумевшим Андреасом. Но задержать монстра, почти разломавшего свод грота, он мог; камни перестали с шумом рушиться в море, и Эван взмыл вверх, на помощь брату.

«Однако, что же там за чудовище такое, — злорадно думала Ирина, торопливо подбирая и глотая звезды, запутавшиеся в траве, — если и двоих драконов мало, чтобы с ним справиться?»

Братья-драконы плотно застряли в драке; Андреас, истерзанный ножом, истекающий кровью, исчерченный длинными ранами, в которых раньше переплетались лучи его звезд, превратился в чудовищного ящера, неповоротливого, но огромного и сильного. Пламя драконов хлестало его бронированную спину, не причиняя видимого вреда, и они проносились сверкающими стрелами мимо него.

Один удар огромной лапы способен был переломить хребет любому из них, но ящер был слишком неповоротлив, поэтому его лапы и хвост напрасно колотили по воздуху и зубы клацали, не достигнув цели.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он был свободен от чар, веками удерживающих его в теле Звездного колдуна; но в дракона все равно обернуться не мог. По совету Итана она вырвал все звезды, но это отчего-то не помогло. Крылья не отрасли. И Андреас, попусту искалечивший себя, просто сходил с ума от отчаяния.

— Отчего не вышло?! — орал он, сгребая в горсти холодно сверкающие звезды. — Отчего?!