Рождение (СИ) - "Мария Птица-Кошка"

Дверь отворил молодой григстанин, одетый в тёмно-зелёную рубашку с золотой вышивкой и чёрные кожаные штаны. На поясе висит только один небольшой кинжал — травма не позволяет теперь полноценно использовать меч. Пристально посмотрел на нежданного посетителя и инстинктивно отшатнулся, заметно побледнев. Прежде Силион не приходилось встречаться с сыном хозяйки — юноша проходил обучение далеко от отчего дома. Но сомневаться не приходится: он знает её в лицо и несколько опасается. Даже поздороваться забыл, торопясь впустить внутрь, чтобы как можно меньше чужих глаз успело обнаружить чреватый бедой визит.

— Что Вы делаете здесь? Если я помог один раз, то это не значит ничего!

— Я не к тебе, а к твоей матери. Мы давние подруги. Правда, не знаю, как будет воспринято моё теперешнее посещение, однако… Всё-таки хотелось бы её повидать, — непринуждённо объявила бывшая наследница баронского титула Руали. Юноша тяжело вздохнул и заметил:

— Я тоже не знаю, хотя прошлый мой поступок и известен ей. Если мама сочтёт возможным наше общение — я поддержу её. Если нет… Я однажды уже не послушался её мнения. Закончилось довольно серьёзной травмой, хотя и это только благодаря тому, что мне попался на пути странный человек, с которым Вы оказались в плену. Другой на его месте не стал бы церемониться. Я многое для себя открыл тогда. В том числе, насколько я бестолков, когда речь заходит о политике, — досадливо поморщился и провёл из светлой прихожей в почти круглый из-за большого количества граней зал. Здесь царствует атмосфера покоя. Бледно-жёлтые решётчатые колонны вплетаются в паутину арок на потолке, делая визуально помещение куда более просторным, нежели на самом деле. Узкие частые оконные проёмы наполняют пространство золотистым из-за шафранового оттенка стёкол светом. Едва различимая янтарная сетка на белоснежной стене добавляет некоторый оттенок женственной роскоши, повторяясь в рисунке ткани, отдёрнутой для лучшего проникновения солнечных лучей. На кованных подоконниках развесились с природной лёгкостью цветы из бисера. Здесь спокойно и как-то отстранённо, словно в медовом сне, куда ненароком заглянул и забылся. Силион вздохнула, вспоминая кажущиеся теперь бесконечно далёкими годы, когда вокруг царил такой же подчёркнуто добропорядочный уют. С тех давних пор всё настолько переменилось… Ныне впечатление, будто бы прежняя жизнь, полная иллюзий, насаженных влиянием прежнего барона, являла из себя лишь странный мираж, неустойчивый и лживый, хотя очень привлекательный поначалу. Римм нервно провёл по торчащим коротким волосам, спешно поклонился и вышел, уловив шаги с противоположного конца комнаты.

Таралина переступила порог и замерла, мгновенно опознав нежданную посетительницу. На несколько вздохов в ней смешались сомнение и радость, но предпочтение отдала последней эмоции, несмотря на откровенный риск подобной симпатии. Силион обернулась и тепло улыбнулась, стараясь не выдать тени тревоги, ещё холодившей сердце. Хозяйка гостеприимно склонилась в поклоне, подчёркивая уже давно не существующее положение своей ученицы.

— Ну, зачем же столь пафосно! Я уже не наследница, насколько мне известно! — легко рассмеялась незваная кандидатка. Стало несколько легче на душе от столь радушного приёма. Сама приветливость к опальной должна уже быть близка к преступлению.

— Это случилось крайне неожиданно и… Хотя Испытание Крови пройдено без Вас… Большинство подданных прежнему барону Руали чётко сознаёт: произошло нечто, повлекшее за собою внезапное исчезновение первоочередной наследницы; только непреодолимой силы грязная подпольная ловушка должна была вызвать Ваше бегство в столь ответственный момент… Хотя сознаются в своих чувствах немногие. Сам князь продемонстрировал, к кому он благоволит, Силион. А это уже не просто победа или поражение, а мощнейший козырь потомка Окналзски! — подруги обнялись уже куда менее официально и сели за стол, накрытый до пола вышитой серебром скатертью. Если бы кто-нибудь стал свидетелем тайного посещения, то очень изумился бы: в элегантном длинном бежевом платье, свободными мягкими складками ниспадавшем до самого пола, перехваченном вышитым серебром и золотом корсажем, выгодно подчёркивающим достоинства худого стройного тела, украшенной драгоценными камнями сложной причёске, сооружённой из тонких тёмных косичек, жгутов, локонов и золотых цепочек, куда более зрелая женщина почти с благоговением взирает на юную девушку в незамысловатой крестьянской одежде из тёмно-коричневой грубой ткани с перехваченными полоской кожи волосами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Мне о многом бы хотелось узнать, что произошло после моего ухода из общества григстанов. Я практически абсолютно отрезана от информации отсюда.

— Значит, сын прав… Он говорил мне, будто встретил Вас с предводителем человеческого подполья. Не предполагала даже о возможности ничего похожего! О них рассказывают ужасные истории, а на деле… Всё лишь странная игра стареющего владетеля престола. Если б Вы только догадывались, в каком ужасном положении я очутилась!

— Таралина, тебе что-то угрожает? — встревожилась гостья.

— Нет. Мне не может ничего угрожать. Кому я мешаю! — отмахнулась с горечью хозяйка: — А вот моё потомство… Среди Кровного Дворянства и Кандидатов я являюсь носителем довольно чистой генетически крови. Так вот… На сегодня, по сути, мой сын или его будущее потомство может без особых проблем претендовать на наследование баронского титула. С точки зрения стандартных правил, уже сам нынешний барон является весьма спорной кандидатурой. Его больная мать, неустойчивая психика, явная склонность к агрессии и низкосортным интригам… Он у власти только по какому-то соглашению с Тарокко! Фунал желает, видимо, потянуть с передачей власти, надеясь найти более подходящего претендента на престол. Быть может, есть и другие причины… Только вот страдают в результате все! Мой сын покалечен в совершенно ненужной нашему обществу схватке, а сколько пало только у ферм! Каждый день я боюсь того, что мне сообщат о смерти моего мальчика от человеческой руки… И отнюдь не уверена: на самом ли деле это будет один из бунтующих племён или кто-то из прихвостней барона. Если так пойдёт дальше, то Кровное Дворянство перестанет существовать, как таковое, уступив место обыкновенной примитивной монархии! Что означает полную деградацию общества! И нет альтернативы… Что б не двигало князем, но для большинства носителей Чистой Крови его поступки становятся всё более необъяснимыми и невыгодными нашему народу. Кому какой прок от беспричинных столкновений? Я уже не сомневаюсь: лишь распускаемые им мифы, будто бы то там, то тут кто-то из примитивных совершил нечто ужасное… А пугающих слухов с каждым днём всё больше! Если бы твои нынешние покровители были реально настолько кошмарными творениями природы, то мой сын уже бы погиб. Притом исключительно по собственной вине. Да и поговорить бы нам тоже не вышло. И это осознают многие. Не я одна! Только вот ничего не меняется. Мы запуганы и не знаем, куда податься. Как выжить на жерновах власти. Ведь происходящее, в принципе, переворот во всём укладе! Нынешний правитель поступает супротив многовековых традиций, зарекомендовавших правила искусственного отбора среди кровных претендентов.

— А как же Сиото? — вставила слушательница, стараясь подобраться к волнующей её теме. В ответ Таузски тихо фыркнула, с трудом подавив желание сморщить прямой острый нос, чуть отстранилась и задумалась, но всё-таки призналась:

— Между нами… Наследник — трус. Он откровенно не желает связываться с влиятельным родственником, ещё надеясь, что как-нибудь тот не успеет найти себе лучшую замену, которая на Испытании Крови сможет превзойти нынешнюю кандидатуру. Я бы на его месте, правда, задумалась над настойчивостью Тарокко. Если бы Косимон был смелее, то уже «подвинул» бы нынешнего князя. Хотя, возможно, тогда и не существовало бы проблемы наследования вообще, как таковой, изначально.

— Судя по твоим словам, если бы было кому начать, то возникло бы движение в среде григстанов против их руководства? — с нескрываемым уже интересом задала мучающий в последнее время вопрос Окналзски.