Старый новый мир - Катруша Анна

Такие были технологии и где теперь это всё? Сколько старых книг по истории я прочёл, ни одна не дала мне ответ на мой главный вопрос: что с нами не так? Мы разумный вид, наделённый талантом, воображением и силой. Так что же нам мешает жить? Вся наша история – это хождение по кругу и совершение одних и тех же ошибок. За каждым шагом вперёд мы обязательно делали два назад. А сейчас так все сто! Почему мы оказались здесь? Как мы это допустили? Хотя я толком не знаю, что произошло, но воронки от бомб и руины в некоторых частях мегаполиса ясно дают понять, что мы снова совершили ту же ошибку…

– А зачем нужно было строить город над городом? Не проще было бы построить новый на устойчивой почве? – вдруг возник вопрос у Лекаря.

– Я не знаю почему, но думаю, Рэймонд пытался этим доказать, что нет ничего, с чем человек не смог бы справиться. По крайней мере, я верю в это.

Все выглядели подавлено, на лице Блюма была настоящая боль и горечь. Он слушал ЭрДжея с закрытыми глазами и всё это время представлял у себя в голове ужасы того времени. Такие огромные воронки, такие глубокие раны… Самое мучительное для Блюма было то, что эти бомбы были сброшены на людей самими же людьми…

– Малыш…

Он открыл глаза и прошептал:

– Если бы я… только мог…

– О чём ты вообще? Тебя тогда ещё на свете не было! Правда о том времени давно утеряна, но мы здесь, а это уже что-то. Если мы здесь, значит, мы в силах что-то изменить.

ЭрДжей повернулся лицом к главному зданию.

– У меня будет к вам огромная просьба, пока вы ещё здесь.

– Пока мы ещё здесь, ты хотел сказать, – исправила его Мята.

ЭрДжей опустил глаза.

– Так ты… не пойдёшь с нами дальше?.. – спросил Альфред.

Это было так неожиданно для ребят. После всего, что они пережили вместе, мысль о том, что один из них не продолжит путь, была ужасной.

– Так быть не должно. ЭрДжей, ты должен быть с нами, – с тревогой сказал Блюм.

– Вы и так много времени потеряли из-за меня. Вам пора идти. Разоблачение Парка и его магии важная цель, но теперь, когда я нашел электростанцию, я не могу себе позволить тратить время на поход. Я должен остаться здесь и работать, и у меня есть к вам просьба. Я хочу залезть в башню Рэймонда и попытаться открыть дверь изнутри, но сам я не справлюсь. Кто-то должен помочь мне снаружи.

Решение ЭрДжея настолько потрясло ребят, что они через слово слушали его просьбу. Первым собрался Блюм.

– Хорошо, мы поможем тебе. Это твоё решение и мы будем его уважать.

Девочка и Лекарь с непониманием посмотрели на Блюма, ведь они наоборот ждали от него речей, которые могли бы как-то повлиять на ЭрДжея.

– Спасибо, малыш. В таком случае, не будем терять времени.

Когда ребята увидели, каким образом ЭрДжей собрался лезть наверх, они начали сомневаться в его гениальности.

– ЭрДжей, а ты понимаешь, что если ты упадёшь, то уже никогда не вернёшь людям электричество? – озадачено спросил Лекарь.

– Не дрейфь, Ал! Я тебе не какой-нибудь задохлик с книжками, я – Изобретатель! В каких только местах Нижнего я не лазил, с каких только переделок не выбирался!

ЭрДжей был полон решимости. Он снял с себя свитер и отдал его Мяте, затем закинул на плечи рюкзак, подвязал свою лампу верёвкой наперевес и заранее включил её.

– Да ты посмотри на эти рейки! Они же… они… старые, и ненадёжные, и пыльные, и… и твоя нога! У тебя же рана! Мало ли что! – Мята всеми силами старалась отговорить ЭрДжея, но он проигнорировал её слова.

– Мальчика мужчиной делают смелость и решительность. Мне наверх!

Он одним шагом преодолел несколько нижних реек и начал взбираться.

– ЭрДжей, неизвестно, сколько им лет! Вдруг они отпадут или рука соскользнёт! – предприняла последнюю попытку девочка.

– Он не сорвётся, – неожиданно сказал Блюм.

– Вот, Перчик, у Блюма потрясающая интуиция. В таких вопросах я ему доверяю больше, чем себе. Если он сказал, что не сорвусь, значит так и будет.

– Дело не в интуиции, – улыбнулся Блюм, – просто я в тебя верю.

ЭрДжей замер. Он никогда не сомневался в правильности своего пути, но никто и никогда не говорил ему, что верит в него. Всего несколько слов, но они придали ему столько сил и храбрости.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Затем Блюм сказал:

– У мира большие планы на тебя, ЭрДжей.

– Это у меня большие планы на этот мир!

На лице ЭрДжея не было и капли страха – только решимость. Он быстро успокоил бурю эмоций внутри и сосредоточился на подъёме, а ребята внизу замерли, наблюдая за опасным восхождением своего друга.

Лезть было действительно очень тяжело, но всё было выполнимо, если подойти к вопросу с головой. ЭрДжей осторожно брался за новую рейку, предварительно проверяя её. Ему было не занимать опыта в лазании благодаря руинам Нижнего города.

Он лез по рейкам вверх, пока они не начали плавно заворачивать вглубь здания. ЭрДжей заглянул туда:

– О, великий Рэймонд, ты должно быть шутишь…

Рейки продолжали идти дальше вглубь здания подобно маленькой шахте, по которой что-то подавалось вовнутрь.

Наконец-то ребята смогли облегчённо выдохнуть, когда фигура ЭрДжея скрылась в проёме. Альфред даже положил руку на сердце, – так сильно оно колотилось.

– Блюм, – обратился к нему Ал, – почему ты поддержал его? Почему не попытался остановить?

– Он не останется здесь. Я уверен, что он пойдёт с нами, но попасть в это здание ему тоже нужно.

Все озадачено посмотрели на неприступную крепость Рэймонда.

– А нам что делать? – спросила девочка.

– Пойдёмте к двери, будем ждать его там.

Изобретатель полз уже довольно долго, а туннель всё не заканчивался. Он осторожно повернулся назад, чтобы посмотреть, сколько он прополз, но света от окна не увидел. Значит, туннель шел не ровно, хотя ЭрДжею казалось, что он никуда не сворачивал. Он сделал глубокий вдох-выдох и продолжил ползти, но буквально через несколько метров он увидел провал – рейки сворачивали вниз под крутым углом. ЭрДжей застыл, не зная, что ему делать дальше.

Он снова обернулся – позади полная тьма, он подсветил вниз – спуску нет конца. Вокруг него кромешная тьма, а он давно не заряжал лампу. Что если она перестанет работать именно здесь? Что если дальше будет провал вниз? Что если дальше будут развилки и он заблудиться в них?

Или вдруг он выползет из шахты, но не сможет выбраться обратно?

– Вот, чёрт… Воооот, чёрт! Чёрт… Только не сейчас…

Дыхание ЭрДжея участилось, сердце заколотилось, как бешенное и началось головокружение. Он шумно и жадно хватал воздух ртом, стараясь вдохнуть, как можно глубже, но воздуха всё равно будто не хватало. Рука разжалась, и лампа упала, но чудом не разбилась. ЭрДжей начал пытаться выбить стену шахты, но эти жалкие попытки сделать выход здесь и сейчас провалились.

– Чёрт! Чёрт! Выбивайся, чёрт бы тебя дери!

Последняя попытка выбить стенку ногой тоже провалилась, и он обессилено откинулся назад, дрожа всем телом.

– Тише, тише, тише… Дыши… Это временно… Это пройдёт. Всё пройдёт... ЭрДжей, что ты как маленький, первый раз что ли... Не позволяй панике брать верх. Думай. Думай. Всегда думай. Никогда не паникуй. Думай...

Звук собственного голоса успокаивал. Он сидел, облокотившись спиной о холодную стену шахты. Его знобило, хотелось как можно скорее вернуться обратно на свежий воздух, но сейчас это было невозможно. Он забрался уже очень глубоко. Один, посреди этой узкой тёмной шахты.

– Тшшш….

ЭрДжей одной рукой гладил себя по плечу – это успокаивало. Сам он сидел с закрытыми глазами и пытался хоть как-то анализировать ситуацию.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

ЭрДжей наконец-то сумел полностью совладать с собой. Он сделал глубокий вдох и выдох, снова одел лампу наперевес и принялся менять своё положение так, чтобы теперь ползти вниз по рейкам, как по лестнице.

Света сразу стало намного меньше, и он мельтешил из-за движений тела. Зрительный раздражитель ужасно мешал, и паника снова подбиралась к нему, но вдруг в его голову пришла одна мысль, которая вмиг вернула ему уверенность и трезвость мысли. Почему он сразу об этом не подумал? Там снаружи его друзья. Если его долго не будет, они пойдут за ним. Он больше не один. Раньше, когда в подобных местах случались приступы, он понимал, что его никто не спасёт, никто не придёт на помощь, но сейчас всё было иначе, а ещё ему вспомнились слова Блюма.