По образу Его - Филипп Янси

class="a">[51].

Мы нуждаемся в определенном пространстве. В среднем за день наши легкие принимают внутрь и выпускают наружу такое же количество воздуха, какое содержится в комнате средних размеров. Таким количеством воздуха можно, например, надуть несколько тысяч воздушных шариков. При каждом вдохе мы втягиваем в себя примерно пол–литра воздуха. В состоянии покоя мы делаем приблизительно 15 вдохов в минуту. Самая незначительная нагрузка — подъем по ступенькам или пробежка до автобуса — удваивает объем поступающего с дыханием воздуха и, соответственно, удваивает частоту вдохов. Разбросанные по всему организму рецепторные центры неустанно контролируют количество кислорода и углекислого газа, чтобы выбрать оптимальный уровень. Этот процесс не прекращается, даже когда мы спим. Он не зависит от нашего сознания — иначе мы бы умерли. Наш прагматичный организм использует одну и ту же систему подачи воздуха, когда мы говорим, и когда поем, и когда смеемся, и когда вздыхаем, и когда свистим.

Лично я воспылал любовью к дыханию после того, как мое юное тело зависло на баньяне. А когда я изучил все участвующие в дыхательном процессе механизмы, стал испытывать к нему еще более благодарные чувства. С тех пор я повидал немало пациентов, переживших драматические события, связанные с нарушением дыхания.

Как только я приехал в Индию, в один день раздались два телефонных звонка: один из Калькутты, другой из Лондона. Оба звонка были по поводу состояния здоровья одного и того же человека — молодого игрока в поло, проживающего в Калькутте. Он был англичанином, единственным сыном очень состоятельного человека. Этот парень приехал в Индию, чтобы на практике поучиться ведению международных банковских операций, представляя интересы глобальной банковской сети своего отца. Врачи из Калькутты и родственники парня из Англии настойчиво просили меня первым же рейсом вылететь к нему и осмотреть его. А произошло вот что: на следующий день после напряженного матча молодого человека вдруг парализовало, как будто он внезапно заболел полиомиелитом.

Стараясь говорить отчетливее, я проинструктировал по телефону персонал больницы: если у пациента затруднено дыхание, то следует подготовить аппарат искусственного дыхания и провести трахеотомию[52], иначе в трахее скопится много жидкости.

После этого я помчался в Мадрасский аэропорт, чтобы успеть на ночной рейс. Когда самолет приземлился в аэропорту Калькутты, меня тут же усадили в машину и мгновенно доставили в больницу. И вот я уже стою у постели пациента.

На меня произвела сильное впечатление фигура лежащего передо мной больного. Благодаря хорошему питанию и постоянным физическим упражнениям — игре в регби и поло, — парень имел великолепнейшее телосложение. Даже когда он лежал без движения, на его руках и ногах отчетливо проступали рельефные мышцы. Однако это крупное тело было парализовано. Легкие этого молодого человека обладали огромным объемом, но в данный момент это не имело значения: парень был помещен в аппарат искусственного дыхания. Аппарат работал по принципу кузнечных мехов: он сжимал и разжимал грудь пациента, чтобы принудительно восстановить дыхание.

Увидев все это, я от души посочувствовал спортсмену: изумительной красоты тело запихнули в безобразный металлический цилиндр, с шумом закачивающий воздух в легкие молодого человека и выкачивающий его наружу. Мне вдруг вспомнилась когда–то давно увиденная скульптурная группа Микеланджело под названием «Пленники». У видевших ее создавалось впечатление, что роскошные тела были замурованы в мрамор, несмотря на все их усилия вырваться на свободу. И сейчас перед моими глазами лежало тело живого Геркулеса, заблокированное в стальной ловушке. Медсестры сказали: «В пятницу он почувствовал, что заболевает «гриппом», но в субботу пошел играть в поло, так как это был очень важный матч и он не мог подвести свою команду». Физическое напряжение при заболевании полиомиелитом может привести к смерти.

Тут я узнал: оказывается, врачи так и не провели пациенту трахеотомию. Мной овладели тревожные предчувствия — я немедленно вызвал анестезиолога. У меня были опасения, что в дыхательном горле пациента могло скопиться много жидкости, так как мышцы, отвечающие за прокашливание и прочистку горла, перестали работать. Я объяснил молодому человеку, что мы собираемся делать. Стоящий около меня ассистент сказал, что мы должны сделать все возможное — больной готов заплатить любые деньги. Сам же спортсмен произнес всего две фразы. Он мог говорить по одному слову с каждым выдохом и то с огромным усилием, с хрипящим, свистящим и щелкающим звуком выталкиваемого воздуха. «Верните… мне… дыхание…» Я наклонился близко к нему, чтобы лучше расслышать его слова через шум насоса аппарата. Он продолжил: «Зачем… нужны… деньги… если… не можешь… дышать?» Я бросил на него печальный взгляд.

Заверив парня, что мы сделаем все возможное, я установил ему в горло отсос и, оставив у его постели медсестру, вышел из палаты, чтобы хоть что–то перекусить и выпить чашку кофе. Анестезиолог еще не подошел, а я после бессонной ночи должен был обязательно подкрепиться, иначе не смог бы сосредоточиться на лечении пациента. Я еще не допил кофе, как ко мне подбежала медсестра и сообщила, что спортсмен умер. Очевидно, он захлебнулся жидкостью, препятствующей прохождению кислорода. Отсос ничем не смог помочь. Дыхание молодого человека прекратилось, а с ним прервалась и жизнь.

Мы говорим, что дыхание — это чередование двух действий: вдоха и выдоха. Вдох — выдох, вдох — выдох… «Я выдохнул» — это значит, что воздух покинул мои легкие. «Я выдохся» — мои силы подошли к концу. «Я вдохнул» — я втянул воздух в легкие. «Я вдохновлен» — я ощущаю прилив творческого вдохновения. «Богодухновенные» — вдохновленные Богом, Святым Духом. Говорят, что авторы Библии получили вдохновение от Бога.

Я уже отмечал, что в таких языках, как греческий, еврейский, немецкий, латинский и английский, слова «дыхание» и «ветер» совпадают по звучанию и одновременно служат для выражения великого таинства — связи между Богом и человеком. Поэтому в древнегреческой и еврейской Библиях слово «дух» — даже когда речь идет о Духе Божьем — это то же слово, которое описывает процесс дыхания и ветер.

Лингвисты очень любят говорить о многозначных словах, выдвигая всяческие предположения и стараясь понять, почему древние взяли именно это слово для выражения именно этого понятия. Связь между дыханием и духом очевидна. Об этом же говорит Иисус Никодиму: «Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рожденным от Духа» (Ин. 3:8). Прилетевшая издалека невидимая сила — ветер ли, Дух ли — имеет видимые проявления. Верующий, сидящий у постели умирающего, заметит и другую связь. Когда умирающий испускает последнее дыхание, или испускает дух,