Освобождённая возлюбленная - Дж. Уорд

Голос Джейн раздался совсем близко:

— Давай поднимем тебя с пола.

— Вишес.

Раздался щелчок, и Пэйн поняла, что прозвучал сигнал тревоги, до кнопки которой она не смогла дотянуться.

— Пожалуйста, — простонала она. — Приведи Вишеса.

— Давай…

— Вишес.

Тишина. Пока не распахнулась дверь.

— Элена, помоги мне, — услышала она Джейн.

Пэйн осознавала, что её собственные губы двигались, но ничего не слышала, пока две женщины поднимали её обратно на кровать и укладывали ноги, вытянув их параллельно друг другу, а затем накрыв белой простынёй.

Пока и на кровати, и на полу проводились различные хлопоты по уборке, она смотрела в другой конец комнаты на белую стену, как делала это целую вечность с тех пор, как её привезли в это место.

— Пэйн?

Когда она не ответила, Джейн повторила:

— Пэйн. Посмотри на меня.

Она переместила взгляд и ничего не почувствовала, посмотрев на обеспокоенное лицо шеллан её близнеца:

— Мне нужен мой брат.

— Конечно, я позову его. Он сейчас на встрече, но я приведу его до того, как он уйдёт на ночь. — Длинная пауза. — Могу я спросить, зачем он тебе нужен?

Слова, произнесённые монотонно и спокойно, ясно дали ей понять, что добрый целитель не была имбицилом.

— Пэйн?

Пэйн закрыла глаза и услышала произнесённое ею:

— Он дал обещание, когда всё это началось. И мне нужно, чтобы он сдержал его.

* * *

Вопреки тому, что она была призраком, сердце Джейн всё же смогло замереть в груди.

И когда она опустилась на край больничной кровати, под её грудиной ничего не билось:

— Какое обещание? — спросила она свою пациентку.

— Это касается только нас двоих.

Чёрта с два, подумала Джейн. Если, конечно, её догадка верна.

— Пэйн, может, мы сможем ещё что-то сделать.

Хотя, что именно, она понятия не имела. На рентгене видно, что кости срослись как надо, мастерство Мэнни вправило их идеально. Но спинной мозг… относительно этого нельзя сказать наверняка. Джейн надеялась, что возможна какая-нибудь регенерация нервов — она ещё не знала обо всех способностях тела вампира, и многие из них казались настоящей магией по сравнению с тем, что могли сделать в процессе выздоравливания люди.

Но удача им не улыбнулась. Не в этом случае.

И не требовалось прибегать к экстраполяции Эйнштейна, чтобы понять, чего хотела Пэйн.

— Будь честна со мной, шеллан моего близнеца. — Кристальные глаза Пэйн встретились с ней взглядом. — Будь честна с собой.

Если что Джейн и ненавидела в профессии врача, так это зов здравого смысла. Во многих случаях решения очевидны. Какой-то парень в смотровой, его рука в охладителе, а на предплечье — жгут? Вернуть на место конечность и соединить нервы, как положено. Роженица с пролапсом пуповины? Кесарево сечение. Открытый перелом? Раскрыть его и вправить кость.

Но не всё так «просто». Регулярно её охватывал серый туман сомнений, и ей приходилось вглядываться в мутный и тёмный…

Да кого она обманывает.

Клиническая сторона этого уравнения была решена верно. Она просто не хотела верить ответу.

— Пэйн, позволь позвать Мэри…

— Я не желала говорить с советницей две ночи назад, и не желаю делать это сейчас. Для меня всё кончено, целитель. И какую бы боль ни причиняла мне необходимость взывать к своему близнецу, пожалуйста, приведи его. Ты хорошая женщина, и не должна быть той, кто совершит это.

Джейн посмотрела на свои руки. Она никогда не убивала ими. Никогда. Это было несовместимо не только с её профессией и преданностью ей, но и с самой её сущностью.

И всё же, думая о своём хеллрене и времени, что они провели вместе, когда она проснулась с ним, Джейн знала, что не сможет позволить ему прийти сюда и сделать то, чего от него хотела Пэйн. Он едва отошёл от обрыва, с которого вот-вот бы спрыгнул, и Джейн пойдёт на всё, чтобы держать его подальше от того уступа.

— Я не могу привести его, — сказала она. — Прости. Я просто не буду ставить его в это положение.

Стон, поднявшийся в горле Пэйн, резонировал с безысходностью сердца, обретшего крылья и выпущенного на свободу:

— Целитель, это мой выбор. Моя жизнь. Не твоя. Хочешь быть истинным спасителем, тогда представь всё как несчастный случай или дай мне оружие, я справлюсь сама. Но не оставляй меня в таком состоянии. Я не могу его выносить, и ты сделаешь лишь хуже своему пациенту, если я продолжу вот так.

Интуитивно Джейн осознавала, что к этому всё и шло. Она видела это так же чётко, как бледные тени на тёмном рентгене, утверждавшие, что всё должно нормально функционировать, а если нет, то спинной мозг был непоправимо повреждён.

Она посмотрела на ноги, что лежали так неподвижно под этой простынёй, и подумала о клятве Гиппократа, которой присягнула годы назад. «Не навреди» было первой заповедью.

Было сложно видеть Пэйн в таком состоянии — пострадавшей, тем более что она не хотела применять процедуры с самого начала. Это Джейн настаивала на спасении, по собственным причинам толкая женщину… как и Ви.

— Я найду способ, — произнесла Пэйн. — Каким-нибудь образом, я найду способ.

Сложно не верить в это.

И успешный результат будет иметь больше шансов, если Джейн как-то поможет: Пэйн слаба, и любое оружие в её руке будет надвигающейся катастрофой.

— Я не знаю, смогу ли. — Слова медленно слетели с губ Джейн. — Ты его сестра. Я не знаю, простит ли он меня когда-нибудь.

— Ему не нужно знать об этом.

Боже, что за путы. Окажись она прикованной к этой кровати, Джейн чувствовала бы себя точно, как Пэйн, и хотела бы, чтобы кто-то помог ей исполнить последнюю волю. Но бремя сокрытия чего-то подобного от Ви? Сможет ли она пойти на это?

Вот только… если он не вернётся с той тёмной стороны самого себя, то это будет ещё хуже. А убийство сестры? Что ж, это экспресс прямо в те окрестности, так ведь?

Рука пациентки нашла её собственную:

— Помоги мне, Джейн. Помоги мне…

* * *

Покинув ночное собрание Братства, и направляясь в клинику учебного центра, Вишес чувствовал себя более привычно… и не в плохом смысле. Секс со своей шеллан стал переломным моментом для них обоих, нечто вроде перезагрузки, и не только физической.

Боже, было так хорошо вернуться к своей женщине. Да, конечно, его всё ещё ждали проблемы… и, ну, проклятье, чем ближе он подходил к клинике, тем больше надвигался покров стресса, придавливая его плечи как пара машин. Он навещал свою сестру в начале каждого вечера, а затем на восходе. Первые несколько дней она светилась надеждой, но теперь… та почти испарилась.