Танец страсти - Джулия Лонг

– О да. – Молли мрачно смотрела на хозяина. – Именно в это время Сильвия исчезает неизвестно куда.

Под самой крышей театра было еще два помещения: мансарда – в ней Том чувствовал себя наиболее комфортно, поскольку небольшое пространство всегда давало ему чувство защищенности, – и маленькая комната, которая никогда не использовалась иначе как кладовая.

Том осторожно крался за Сильвией по полутемному коридору. Он видел, как она вышла из своей комнаты, закрыла за собой дверь и украдкой, хотя и торопливо, стала подниматься по лестнице, ведущей к мансарде. Она бесшумно, словно кошка, шла по ступенькам. Странно, но на Сильвии был плащ, хотя день был теплым, а наверху, под крышей дома, тепло превращалось в жар. Плащ предназначен для маскировки? Или же она расстилает плащ на полу, чтобы на нем предаваться любовным утехам?

Пальцы Тома невольно сжались в кулаки, сердце гулко билось в груди. Он крался за Сильвией, стараясь ступать как можно тише. Том еще не знал, что собирается предпринять.

Наверное, ему стоило уйти.

Но Том не мог остановиться.

Сквозь толстый слой пыли на окнах комнаты могли пробиться только очень отважные солнечные лучи. Казалось, в этом помещении всегда царит полумрак. Том не мог не заметить, что пол в комнате чисто выметен, бочки и короба придвинуты к стене и посредине образовалось свободное пространство. Своего рода сцена.

У него слегка отлегло от сердца, когда в помещении он не увидел никого, кроме Сильвии.

Она стояла посреди комнаты, опустив голову, отведя плечи назад, сложив руки так, словно баюкала большое невидимое сердце. Ступни ее ног были развернуты наружу, волосы гладко зачесаны и зашпилены. Казалось, что в ее волосах с огненным отливом отражается солнце.

Аккуратно сложенный плащ был переброшен через спинку старого кресла. Наряд Сильвии скандально, откровенно и обворожительно обнажал изящные икры и щиколотки ног. Это тоже для маскировки, предположил Том. Юбка легкая, словно туман, и готовая взлететь при любом ее движении или легком дуновении, окутывала ее ноги.

Точеная белая шея с голубыми прожилками, казалось, делала Сильвию особенно уязвимой. Однако сейчас в ее облике все говорило о силе и желании.

Неяркий нежный свет озарял комнату, и было непонятно, исходит он от Сильвии или пробивается в окно. Он видел на лице девушки улыбку. Легкую, но такую интимную и светлую, что, казалось, Том ее ощущает. Вероятно, именно такой улыбкой она одаривала своего любовника в Париже.

Улыбка Сильвии стала нежно призывной. Она простерла руки навстречу своему невидимому партнеру и поплыла, балансируя на одной ноге.

Вдруг, собравшись и встав на пуанты, сделала несколько пируэтов, затем, словно одуванчик, подхваченный ветром, взлетела в красивом прыжке, снова высоко подняв точеную ногу. Ее тело казалось гибким и податливым, словно шелковая лента. И только сейчас Том увидел, что наряд Сильвии скорее напоминает крылья и еще больше усиливает ощущение того, что он наблюдает за воздушным, порхающим созданием.

Словно загипнотизированный, Том наблюдал за ней, прижавшись спиной к стене за дверью. Он затаил дыхание, чтобы как можно лучше чувствовать танец Сильвии. Раньше только на картинах художников ему доводилось видеть балерин. Балет как таковой Тома никогда не интересовал. Он считал его изысканной выдумкой, предназначенной для королевских приемов. И разумеется, на балетных спектаклях не заработаешь.

И вот сейчас этот танец пробудил в нем благоговение, очаровал его. Поистине у Тома появилось ощущение, что он видит настоящую фею. Такую фею, в которую его ирландская мать искренне верила. Фею, совсем не похожую на тех, которых они с Генералом придумывали для «Белой лилии». Отныне Сильвия не принадлежала к тем обычным людям, каким был он сам. Казалось, она создана не из плоти и крови, а, скорее, из огня и воды. Эта женщина создана из чего-то такого, что способно гореть и струиться.

И – Боже милосердный! – она способна сложиться пополам, при этом перегнувшись назад.

От внимания Тома не могли ускользнуть эротические возможности ее тела и движений.

Том отчетливо слышал музыку и понимал историю, которую Сильвия рассказывала своим танцем. Очевидно, несмотря на восторженную отрешенность, она аккуратно, про себя, считает шаги. Каждое прикосновение ее ног в атласных туфельках к полу было выверенным и точным. Когда Сильвия делала прыжок, то можно было сказать, наблюдая за ней, что она парит в воздухе, не прилагая каких бы то ни было усилий. В комнате не было зеркала, в котором Сильвия могла бы контролировать свои движения. Интересно, она сожалеет об этом? Скорее всего нет: она чувствует свое тело так, что без труда может определить, насколько верны ее движения. Подобно тому, как Жозефина исполняет любую мелодию на слух.

Наблюдая, как руки Сильвии плавно взмывают вверх, ее изящная головка откидывается назад, Том видел, что это – красиво, одновременно понимая, что слово «красиво» явно не отражает всего, что есть в ее танце. Это был артистизм высокого класса. Собственная неотесанность становилась для Тома все более очевидной.

Чтобы научиться так танцевать, надо пролить много пота и многим пожертвовать. Главное условие – непреодолимая решимость. Решимость человека, который намерен добиться своей цели, подняться над заурядностью.

В этом у Тома с Сильвией было много общего.

Все встает на свои места. Вероятно, источник уверенности этой женщины – ее горячее желание выйти из полусвета. Случилось так, что Сильвия, как и Том Шонесси, однажды четко осознала ограниченность своего положения в обществе. Вероятно, по этой же причине у нее появился любовник. Без сомнения, богатый.

«Он даст мне то, в чем я нуждаюсь», – сказала она.

Сразу, как только Сильвия оказалась на его коленях в почтовом дилижансе, Том понял, что эта женщина далеко не проста. И сейчас он осознал, что наблюдать за тем, как она орудует шпагой и шлепает по попкам… все равно что созерцать за тем, как единорог тащит плуг.

И, странное дело, Тому нравилось видеть Сильвию с крыльями феи или в пиратском наряде. В конце концов, это всего лишь две стороны одной медали: нежная, воздушная, волшебная – и опасная, порочная, бесстрашная.

У Тома появилось желание увидеть Сильвию без всякой одежды.

Он завороженно наблюдал за девушкой, понимая, что с каждым мгновением все больше рискует обнаружить свое присутствие. Том пожалел, что пошел за ней следом, ибо отдавал себе отчет, что отныне его будет преследовать образ танцующей и улыбающейся Сильвии. Тому казалось, что он застал ее с любовником.

И в какой-то степени именно так и было.

Она выглядит… счастливой.