Стальной шторм. Арктический блицкриг - Илья Садчиков

Дуган протянул руку к радиотелефону. Набрав на клавиатуре устройства короткий трехзначный номер, капитан дождался соединения.

– Капитан Кэмпбелл, это Дуган – старший офицер ПВО. Поднимайте в воздух перехватчики.

В голосе Кэмпбелла слышалась откровенная растерянность:

– У нас проблема со вторым подъемником. Первое крыло принимает топливо, второе к вылету не готово.

– Поднимайте в воздух все, что стоит на верхней палубе!

– Наша MFSC нуждается в информации поискового майнфрейма.

Дуган прикрыл рукой трубку и повернулся к старшему оператору РЛС.

– Надо сформировать защищенное соединение между «Горизонтом» и «Индепендесом». На всё про всё даю три минуты.

Отчеканив приказ, Дуган вернулся к прерванному разговору:

– Я постараюсь сформировать защитный периметр, но на поддержку эсминцев не найдетесь. Мы вас прикроем, чем сможем!

– Спасибо, «Горизонт». Первое крыло будет в воздухе через три минуты!

В разговор офицеров вмешался Лири:

– Противник в восьми минутах лета. Я ввожу Магенту-1.

Подтвердив запрос инженера, Дуган вновь обратился к Кэмпбеллу:

– Начинаем информационный обмен. Работайте по целям, подсвеченным маркерами «Танго».

– Вижу маркеры «Танго», начинаем работу.

Приказ капитана промчался по электронным нервам тяжелого корабля. В недрах авианосца заработали незримые электрические цепи: блоки булевых команд привели в движение монолитные приводы ЗУР; восьмизарядные установки Mk29 послушно устремились вверх и вынырнули из мрака бронированных воронок.

Направляющие ракетного комплекса развернулись на 90 градусов вокруг вертикальной оси, а потом приподнялись над корабельной палубой. Бортовая станция целеуказания передала ПУ ЗУР координаты ближайших целей. Информационный поток проник в поисковые блоки ракет и отпечатался в оперативной памяти сверхзвуковых снарядов.

Оператор зенитного комплекса проверил команды ракетного пуска и откинул в сторону блокиратор «fire»-кнопки.

– К пуску готов.

– Огонь!

Восьмизарядная установка «Си Спэрроу» окуталась клубами белого дыма. Серебристые стрелы ракет сорвались с направляющих и рванули к темному горизонту.

– Ракеты пошли!

Грохот двигателей пронесся над океаном, ему на смену пришел вой повторных пусков. Вслед за первой установкой ЗУР громыхнул второй и третий палубный комплекс. Надстройки громадного корабля подернулись призрачной пеленой, которую через мгновение сорвал порыв полярного ветра.

В арктическом небе вспыхнули десятки мерцающих точек. Рукотворные звезды пульсировали, меняли свою яркость и, устремившись к далеким целям, исчезали в бархатной тьме.

Бомбардировщики полковника Стрельникова мчались к целям, словно выпущенные из пращи свинцовые «пули». Несущие поверхности «Бэкфайров» резали холодный воздух, который не давал машинам упасть и гнал их вперед, навстречу неотвратимому року.

Боевая формация ударного полка состояла из трех крыльев. Первое крыло насчитывало пять машин. В его состав входил командирский Tу-22М5, на борту которого находилась система управления поисковыми БПЛА, а также перетяжеленный самолет радиоэлектронного противодействия Tу-22М3. Три оставшихся машины были стандартными бомбардировщиками, под их крыльями висели дальнобойные гиперзвуковые ракеты X-90 «Метеорит-А».

Второе и третье крылья сплошняком состояли из серийных машин. «Бэкфайры» летели вплотную друг к другу, на одной высоте, с одинаковой скоростью. Командир крыла шел в носу формации, тогда как ведомые тянулись за ним, формируя неповоротливый стальной клин, несущийся в сторону Гренландии с удвоенной скоростью звука.

Передав управление капитану Никоновой, полковник Стрельников постучал пальцем по кнопке управления БПЛА. Маленькая машинка перестала отвечать на сигнал несколько секунд назад. Несущая частота дрона была пуста, на дисплее царила зловещая темнота.

Бортовой инженер развеял сомнения полковника:

– Сигнала нет, товарищ командир. Похоже, птичку сбили.

– Уже догадался. Вот эти всполохи на радаре…

– Ракеты класса «поверхность-воздух». Расчетное время встречи три с половиной минуты.

Стрельников привел в боевое положение дужку гарнитуры и установил связь с «Решительным-2»:

– Решительный-2, включайте «ночную музыку». К нам гостинцы летят.

Переключившись на частоту эскадрильи, Стрельников отдал общий приказ:

– ЭДА-3, мы в зоне действия вражеского ПВО, включаем «ночную музыку». До контрольной точки пять минут. Пуск ракет по команде. Завершив работу, уходим по вектору один, два, один с набором высоты. Отход прикрывают «Решительный-2» и «Решительный-10».

Получив отклики от ведомых, Стрельников положил руки на штурвал управления тяжелой машиной и обратился ко второму пилоту:

– Арина, следи за ракетами. На тебе ловушки и система раннего обнаружения целей. Сергей Петрович…

– Слушаю, товарищ командир.

– Готовься к пуску. Временной интервал у нас двадцать секунд. Потом отворачиваем, чтобы «осколками» не зацепило. На всякий случай проверь данные навигационного ввода.

– Есть.

Пальцы Никоновой скользили над дополнительной панельной доской.

– Включаю систему внешнего целеуказания через БПЛА. «Решительный-2» начал работу.

– Добро. До контрольной точки четыре минуты тридцать секунд.

«Бэкфайры» продолжали свой бесшумный полет. Отставший от бомбардировщиков звук скользил в облаках, далеко за их серебристыми крыльями.

– В квадрате Виктор, Фокстрот-4, зафиксировано пятнадцать высокоскоростных целей. Предположительно бомбардировщики. Что значит, сколько? Полк!

Капитан первого ранг Кэмпбелл терпеливо выслушал ответ, поступивший от командира береговой охраны. Проанализировав предложение офицера, Кэмпбелл сначала побелел, а потом покраснел. На его щеках выступили багровые пятна гнева.

– Да вы что, с ума сошли! Через час от нас мокрого места не останется! Противник прорвал внешний периметр ПВО и готов выпустить ракеты!

Кэмпбелл повернулся к старшему оператору AEGIS.

– Сколько времени в нашем распоряжении?

– Пара минут, не больше, господин капитан.

Вернувшись к разговору, Кэмпбелл рявкнул в трубку:

– Мне нужно четыре крыла F-18D. Причем немедленно.

– Соберу, что есть. К вам направится 32-е крыло перехватчиков. Машины находятся в квадрате Новембер Танго-6. Приблизительное время прибытия – 10 минут. Кроме того, к вам на помощь придет 7-е и 14-е крылья «Мангустов». Предположительное время прибытия – 17–20 минут.

– Поближе ничего нет?

– Ответ отрицательный, господин капитан. Машины 492-й эскадрильи конвоируют борт 767 с наивысшим защитным приоритетом. Кроме того, они далеко, тридцать пять минут лета на скорости в 1,6 маха.

Кэмпбелл выругался, расстояние было слишком большим.

– Хорошо. Ждем от вас помощи! Мои люди продержатся не более пятнадцати минут, а у меня под боком десять транспортных судов, среди которых – «Королева Виктория».

Офицер, ведущий разговор с Кэмпбеллом, сохранял железную выдержку.

– Я транслировал ваш запрос командирам свободных крыльев. Подкрепление на подходе. Держитесь!

– И на том спасибо.

Капитан первого ранга завершил разговор и повернулся к монументальному LCD-дисплею, висящему под потолком боевой рубки. По темной поверхности плоского экрана ползли маркеры враждебных воздушных контактов. Внезапно посреди бескрайнего хаоса мерцающих точек вспыхнула россыпь багровых огоньков.

– Противник выпустил ракеты. Предположительно время удара – плюс 3 минуты сорок секунд.

Кэмпбелл отреагировал на рефлексах.

– Оставшимся ПУ перераспределить цели. Приближающимся ракетам назначить максимальный приоритет. «Вулкан-Фаланксы» на боевой взвод.

– Блоки наведения ЗАУ установили связь с информационной БД AEGIS-III.

«Ну, вот и началось», – подумал Кэмпбелл, поправляя на голове белую капитанскую фуражку.

За двадцать коротких тактов информационный обмен между мостиком и боевыми станциями подскочил в 56 раз. Боевое судно превратилось в открытую информационную систему, жадно впитывающую знания об опасностях окружающего мира.

«Пурпурные» F-16D шли на высоте 420 метров над уровнем моря. Бортовая электроника «Ястребов» фиксировала нарастающую активность вражеского ПВО. Яростный прилив невидимых волн пульсировал, словно невидимое технологическое сердце: его частота нарастала, достигала пика, а потом вновь падала до предельных значений.

К счастью, раскинувшаяся над океаном радиоэлектронная сеть не была монолитна. «Фальконы» проникали сквозь ее ячейки, словно мелкая рыба, осторожно пробирающаяся через ловушку. Одни импульсы РЛС отражались от бушующей океанской поверхности, другие впитывались уникальной краской, в которую были выкрашены несущие поверхности F-16D. Дополнительную маскировку «шестнадцатым» обеспечивала работа советских самолетов РЭБ.