Прабхупада: Человек. Святой. Его жизнь. Его наследие - Сатсварупа Госвами

Хотя Киртанананда совсем запарился в своем костюме и все время думал о том, когда же, наконец, снимет его, ему все же удалось раздобыть для Свамиджи тонкий матрас. Пришли два аюрведических врача. Они в один голос заявили, что у Свамиджи больное сердце, но опасность уже позади. Врачи дали ему лекарства и велели строго соблюдать режим еды, работы и отдыха. Пришел Шри Кришна Пандит посидеть, поговорить, и Свамиджи рассказал ему о своем успехе в Америке и о молодых преданных из Нью-Йорка и Сан-Франциско. Свамиджи поставил для Шри Кришны Пандита свою пластинку, и на ее звуки в комнату набилась целая толпа любопытных обитателей храма.

* * *

Вриндаван,

1 августа 1967 г.

Проведя шесть дней в Дели, Свамиджи поехал во Вриндаван, где поселился в своих старых комнатах в храме Радхи-Дамодары. Пробыв во Вриндаване всего один день и почувствовав себя немного лучше, Свамиджи стал строить планы, связанные с возвращением в Америку. «Я всегда думаю о вас», — писал он преданным, которых называл своими «дорогими учениками».

В Дели Свамиджи получил письмо от Брахмананды, в котором тот сообщал, что компания «Макмиллан» заинтересовалась публикацией его перевода «Бхагавад-гиты». Из Вриндавана Свамиджи написал Брахмананде, чтобы он немедленно подписал контракт от его имени. Свамиджи размышлял, что лучше: напечатать «Гиту» частным образом в Японии или в Индии, или же ждать, когда это сделает «Макмиллан». Его мало интересовали соображения престижа и финансовые преимущества публикации у «Макмиллана»; главной его заботой было напечатать книгу как можно скорее.

Свамиджи был все еще очень слаб, и Киртанананда каждый день делал ему массаж и заботился о нем, хотя сам смертельно уставал и еле двигался от жары. Тем не менее Свамиджи продолжал строить планы, один другого грандиознее и честолюбивее, которые предстояло осуществить только что появившемуся на свет Движению сознания Кришны. Он вслух размышлял о томах «Шримад-Бхагаватам», которые уже готовы к публикации — если бы «Макмиллан» взялся напечатать их, а его ребята смогли действовать от его имени. Ведь нужно столько всего сделать! Он хотел вернуться в октябре, чтобы проследить за всем самому.

Температура воздуха поднялась до 43 градусов, и Свамиджи с Киртананандой были вынуждены целыми днями сидеть в доме с закрытыми дверьми, под вентилятором. Хотя Киртанананда едва справлялся со своими обязанностями, Свамиджи считал, что тепло вселяет в него силы и восстанавливает здоровье. Затем через неделю начались муссонные дожди, и жара спала.

В день Джанмаштами, 28 августа, Свамиджи дал Киртанананде санньясу, проведя обряд в храме Радхи-Дамодары. Таким образом, Киртанананда стал первым учеником Свамиджи, принявшим санньясу, — Киртананандой Свами. Как правило, санньясу дают людям, достигшим пятидесятилетнего возраста. Однако Свамиджи решил дать санньясу совсем молодому ученику, так как ему были крайне необходимы люди, готовые отдавать все свои силы и энергию проповеди сознания Кришны (то есть исполнять традиционные обязанности санньяси). Такие санньяси укрепят Движение сознания Кришны и распространят его по всему миру. Во время церемонии в храме собрались сотни людей, приехавших во Вриндаван на празднование дня рождения Господа Кришны, и многие из них пришли поздравить юного санньяси. Кто-то сказал, что он похож на Господа Чайтанью. Свамиджи писал:

Скоро он вернется в Штаты и начнет проповедовать с еще большей энергией и успехом. А пока я постараюсь использовать этого "белого санньяси", чтобы сделать членами нашего Общества несколько индийцев.

В начале сентября во Вриндаван приехал Ачьютананда, соскучившийся по Свамиджи. Ачьютананду больше всего поразило то, в какой убогой обстановке живет Свамиджи во Вриндаване. Хотя в Нью-Йорке Свамиджи тоже носил простую одежду, он всегда имел царственный вид, всегда был гуру. Однако здесь он жил просто и скромно. Как-то раз он вышел из комнаты на веранду, чтобы вымыть руки, и все его тело тотчас облепили мухи. Киртанананду и Ачьютананду мухи просто сводили с ума (был сезон дождей), но Свамиджи как будто не замечал их и спокойно продолжал мыть руки.

Делясь друг с другом впечатлениями, Киртанананда и Ачьютананда сошлись в том, что Свамиджи был не просто одним из вриндаванских бабаджи. Таких, как он, больше не было. И уж конечно, Гаурачанд Госвами, владелец храма Радхи-Дамодары был совсем не такой, как Свамиджи Он носил очки с толстыми линзами и едва видел сквозь них. Когда Киртанананда и Ачьютананда однажды пришли в храм на даршан к Божествам, Гаурачанд Госвами громко спросил их:

— Как они вам нравятся? Кто из них вам нравится больше всего?

— Они мне все нравятся, — сказал Ачьютананда.

— А мне нравится тот большой, с краю, — сказал пуджари, небрежно махнув рукой в сторону мурти Кришны. — Он чем-то напоминает мне генерала Чаудри.

Ученики Свамиджи переглянулись — что это за тип? — и вернулись к Свамиджи за разъяснениями.

«Это кастовые госвами», — объяснил Свамиджи. Шестеро Госвами, заложившие храмы во Вриндаване, например, Джива Госвами, основатель храма Радхи-Дамодары, поручили заботы о Божествах своим ученикам-домохозяевам. И эти кастовые госвами — потомки тех первых пуджари. Свамиджи также объяснил, что кастовые госвами являются владельцами храмов. Для них забота о храме и поклонение Божествам — это бизнес, на доходы от которого они содержат свои семьи. Всего несколько лет назад у каждого из Божеств, стоящих сейчас на алтаре, был собственный храм, земля, доходы и жрецы, но из соображений экономии госвами распродали недвижимость, упростили обряды поклонения и объединили Божества.

Во Вриндаване было также много других любопытных лиц: старая вдова Сараджини с обритой наголо головой, шикхой и мозолистыми босыми ногами, которая спала в комнате у ворот храма, подметала кухню Свамиджи и стирала ему одежду; Панчудас Госвами, сын владельца храма, который постоянно жевал бетель и целыми днями с заспанным видом слонялся по двору в шелковом дхоти с красной вышитой каймой; темнокожий старый бабаджи, который приходил по вечерам, все время смеялся и делал для Свамиджи сандаловую пасту; местный врач-травник Ванамали Кавираджа, с неизменной широкой улыбкой восседающий за конторкой в крошечной комнатке, все стены которой сверху донизу были уставлены какими-то пузырьками, знаменитый пандит, который изредка наведывался к Свамиджи и носил оправленные в золото бусы из туласи и перстни с бриллиантами. Все эти люди были преданными — жителями священного Вриндавана. Но никого из них нельзя было поставить в один ряд со Свамиджи.

Киртанананда Свами был даже разочарован тем, что во Вриндаване не оказалось ни одного человека, похожего на Свамиджи. Даже на земле, где все были индийцами и преданными, Свамиджи оставался неповторимым. Никто не был так же прост и серьезен, как он, никто не обладал такой способностью распознавать фальшь, ни к кому так не влекло сердца людей и никто не был так беззаветно предан Кришне. Вести их мог только он.

* * *

Регулярное лечение, массаж, отдых и тепло Вриндавана сделали свое дело: Свамиджи почувствовал, что выздоравливает. Уже в середине сентября он заявил, что на девяносто процентов готов к возвращению в Соединенные Штаты. Он предполагал вернуться в конце октября. В сопровождении Киртанананды Свами и Ачьютананды он покинул Вриндаван и, возвратившись в Дели, снова поселился в храме в Чиппиваде.

11 октября Свамиджи написал Брахмананде:

Наши книги должны быть напечатаны во что бы то ни стало; мы и так уже потеряли столько времени, занимаясь редактированием и поисками подходящего издателя. Когда я был один, я сумел опубликовать три тома, а за последние два года у меня не вышло ни одной книги. Это серьезное поражение. Если у меня будет одна или две искренние души, как ты, и если мы сможем напечатать другие книги, наша миссия увенчается успехом. Я готов сидеть под деревом даже с одной искренней душой. Так я смогу избавиться от всех своих болезней.

* * *

Узнав о том, что Свамиджи собирается скоро вернуться, преданные из разных городов Америки стали все более и более настойчиво просить его приехать в первую очередь в их город. Четвертого ноября Свамиджи написал Мукунде: «Ты говоришь, что мое отсутствие ощущается сейчас сильнее, чем когда бы то ни было, и я тоже считаю, что должен выехать немедленно». Жене Мукунды, Джанаки, он писал: «Каждую минуту я думаю о вас, и, поскольку вы попросили меня по возвращении из Индии приехать в Сан-Франциско, я постараюсь исполнить свое обещание. Я думаю приехать сразу в Сан-Франциско». Под этим же письмом Ачьютананда внизу сделал приписку, сообщая о состоянии здоровья Свамиджи: «Свамиджи выглядит здоровым, он живет и работает по режиму, однако пульс у него продолжает оставаться учащенным. Прошлым вечером он доходил до 95 ударов в минуту — это слишком много даже для него, потому что обычно его пульс колеблется между 83 и 86».