Льды Ктулху - Александр Лидин

— Ты говорила, что немцы нашли что-то там, внизу?

Катерина кивнула.

— Нашли. Только я не поняла, что именно, но что-то очень важное. Они для того профессора Троицкого и ждали… То ли это прибор какой, то ли механизм.

Замечательно? Важная археологическая находка — и в руках врагов. А сам-то Василий? Он зачем сюда был послан? Охрана и прочее. Он ведь представитель Третьего отдела, то есть обязан следить за безопасностью и соблюдением интересов своей страны. Хорош защитничек! Умотал в самый критический момент… Все эти мысли кругом неслись в голове Василия. Но в первую очередь его волновал вопрос холода. Если им не удастся раздобыть теплой одежды, они погибнут до того, как придумают, что предпринять. Значит… все тот же временный лагерь. Больше им идти не куда. Трупы полярников, скорее всего, так и лежат за ящиками. А ведь они в теплых шубах…

Василий поморщился. Он уже один раз обыскал убитых в поисках оружия, и делать это вторично, а тем более стягивать с окоченевших трупов теплые вещи ему совершенно не хотелось, но другого выхода не было. В первую очередь, согреться… а уж потом он придумает, как вставить фашистам пистон должного размера.

— Ну что, согрелась? — спросил он у Катерины.

Та покачала головой.

— Все равно холодно, — ответила та, кутаясь в его свитер.

— Да, еще чуть-чуть, и мы тут точно околеем, — и Василий протянул девушке флягу ледяного спирта. Если бы не эта фляга, то они бы и десяти минут не выдержали в этом каменном аду, но спирт не мог заменить теплую одежду. Интересно, сколько полуголый человек, пусть даже с флягой спирта, может выдержать при температуре минус десять? Полчаса? Час? Нужно было делать что-то немедленно, иначе…

— Вставай! Пошли! — приказал Василий.

— Куда?

— Немцам сдаваться… — ухмыльнулся он. — Нам надо теплые вещи раздобыть…

Он не был уверен, что поступает правильно. Он холода тряслись руки.

— Значит, так… — продолжал он. — Сейчас вернемся в центральный зал… Ну, туда, где ящики… Иначе нам минут через двадцать наступит… — тут он сказал слово, которое обычно в присутствии дам, особенно молодых, старался не употреблять. — Встали! Пошли!

Нет, он говорил не для Катерины, он пытался заставить двигаться свое тело. Движение — единственное, что спасало, согревая, но… Зря он просидел эти двадцать минут на ледяном полу. Тело совершенно не желало слушаться и подчиняться. К тому же Василия то знобило, то бросало в пот. Без сомнения, он подхватил лихорадку, а может, и что похуже… И тем не менее, промедление было смерти подобно.

— Не забудь взять факел, — приказал он девушке, пытаясь разогнуть скрюченные пальцы, которые стальной хваткой сжимали рукоять холодного револьвера. — Пошли!

И он, качаясь из стороны в сторону, направился в темноту туннеля. Лицо заливал холодный пот. Василия, без сомнения лихорадило. Однако в этот раз идти было недалеко и заблудиться невозможно. Убегая, он совершенно верно решил, что немцы после той бойни, что он устроил в «пыточной», не станут преследовать его по темным коридорам — себе дороже. Поэтому, отойдя на достаточное расстояние — так, чтобы отблеск света их факела не был заметен у входа в туннель, он устроил привал. Теперь же возвращение заняло не более трех минут, хотя эти минуты показались Василию часами.

В зале по-прежнему никого не было. Подъемники замерли, барабаны не вращались. Или фашисты устроили им ловушку, или просто ушли, решив, что беглецам одним не выжить в ледяном лабиринте.

Василий еще раз внимательно осмотрел зал, стер со лба капли холодного пота. Что ж… риск — дело благородное… отступать он не мог. Но прежде, чем отправиться в сторону нагромождения ящиков, он протянул Катерине один из своих револьверов.

— Если увидишь кого, стреляй!

— А не боишься получить пулю в спину? — поинтересовалась она. — Я ведь…

— Да наср… мне, кто ты! — взорвался Василий. Вот только политических разборок и дискуссий ему сейчас не хватало. — Хочешь, стреляй, тогда сдохнем оба… быстрее… — и потом, чуть «остыв», добавил. — Правда, я попросил бы тебя стрелять только в том случае, если ты увидишь кого-то… Просто стреляй, не думай…

И, повернувшись, качаясь словно пьяный, пошел в сторону временного лагеря…

Глава 10

ГОРОД ДРЕВНИХ

[1938]

«Сюда! Сюда!..» Ужели тамВ льдяных пустынях — Божий храм?

И я иду на чудный зов;Достиг предела вечных льдов;Но храма — нет!.. Все пусто вкруг;Последний замер жизни звук;Туманом мир внизу сокрыт.

А. Майков. «Из темных долов»

Василий поежился, потянулся. Ему было тепло и уютно… к тому же этот сон. Василий его не помнил, но сон, без сомнения, был приятным, оставившим ощущение сладкой истомы. А рядом… рядом… Василий повел рукой. Рядом лежала полуобнаженная женщина. И все эти меха… Меха… Пробуждающийся разум зацепился за это слово…

Василий сел, широко открыв глаза. Где он? Что с ним?

Он находился в нише черного камня, закопавшись в груду мехов. Чуть поодаль, мерцая, догорал факел. «Хорошо, что Григорий Арсеньевич всучил мне несколько факелов», — мелькнуло в мыслях. «Самое страшное — оказаться в темноте», — еще в лагере говорил Григорий Арсеньевич, подкладывая в рюкзак Василия парочку лишних факелов, и теперь Василий был с ним совершенно согласен.

Последнее, что он помнил… Он сдирал меховую одежду с мертвецов. Потом сделал что-то вроде волокуши.

Василий повернул голову. Да, рядом с ним, спрятавшись под мехами, лежала она. Именно она согрела его теплом своего тела. И только сейчас Василий ощутил, насколько тут холодно. Глубоко вздохнув, он нырнул назад в меховую постель, хотя при воспоминаниях о том, где он взял эти меха, его передернуло. Тем не менее мысли его неслись с огромной скоростью, восстанавливая события предыдущего дня. Поход в подземный город, ужасные скульптуры, спасение Катерины… Дальше он помнил лишь обрывочные фрагменты, и то весьма смутно. Однако ему все удалось, они выжили. Правда, без воды и еды это ненадолго. Только сейчас он почувствовал, насколько хочет пить. Однако силой воли придушил приступ жажды… и покосился на спящую девушку, точнее, на пару шуб, под которыми она спала. Было ли что-то между ними? Скорее всего, нет. Во всяком случае, Василий вчера был не в том состоянии. Он даже не помнил, как нашел нишу и как они устроили это «лежбище». Нет, между ними определенно ничего не было…

Катерина! Девушка спала, с головой укутавшись под меховым «пледом». Василий инстинктивно отодвинулся чуть подальше. Нет, между ними ничего не было и быть не могло, хоть Катерина и была наполовину обнажена, и спали они вместе, свернувшись калачиками в объятиях друг друга… Кто есть по своей сути Катерина Ганская? Враг народа. Человек, сознавшийся в своих преступлениях против советской власти и приговоренный к расстрелу. И что бы там Григорий Арсеньевич не говорил, классовый враг — это классовый враг. Хотя сам Григорий Арсеньевич… И недаром же к Катерине была приставлена комиссар. Кстати, где товарищ Кошкина? Ее трупа в центральном зале у подъемников Василий не видел… Хотя что там говорила Катерина? Комиссара и Троицкого немцы отвезли вниз…

Тогда автоматически вставал следующий вопрос: что делать? Возвращаться на базу? Это означало бы добровольно отдаться в руки немцев. Но и торчать в каменном лабиринте смысла не было. К тому же партия поставила перед Василием вполне определенную задачу, а сейчас… Да, он спасся, но враги — а в том, что вчерашние союзники теперь его злейшие враги, Василий не сомневался — захватили то, что он должен был охранять и беречь для своей родины. Приказ не выполнен. Значит… Значит, нужно идти дальше. Спуститься вниз и посмотреть, что там происходит… и в случае необходимости уничтожить находки. Правда, каким образом он смог бы осуществить столь масштабную акцию, Василий не подозревал. Динамита или хотя бы простой взрывчатки у него не было.

И еще интересно, сколько времени он спал? В любом случае нужно было действовать, а не прохлаждаться.

— Эй? — позвал он, поворачиваясь в сторону Катерины. — Пора вставать! С добрым утром.

— Утро добрым не бывает, — потягиваясь, ответила девушка, потом из-под шубы показалось ее заспанное лицо. — Ну что, пришел в себя? Все в порядке?

Василий кивнул. И на минуту замер, залюбовавшись. Каким бы врагом народа не была Катерина, в этот миг в тусклых отблесках догорающего факела она выглядела настоящей красавицей. Словно за время сна с ней произошло перерождение, и не было ни заключения в камере смертников там, в далеком Ленинграде, ни пыток. Она была прекрасна. А может, всему виной игра теней и чересчур разыгравшееся воображение Василия?

— Пора вставать! Нас ждут великие дела.