В городе жестоких людей - Арина Александер

помогу. Скажешь на сколько подъехать.

Ксюша благодарно улыбнулась, и Антон уверенно накрыл её колено ладонью, слегка надавив пальцами, а потом уверенно заскользил вверх, упёршись в ширинку светло-голубых джинсов. Ксюша свела бедра, сжимая наглую ладонь и услышала тихий смешок.

— Малыш, твоя стеснительность сводит с ума. Не собираюсь я брать тебя силой. Мы ведь говорили об этом. Только по обоюдному согласию.

Она и сама не понимала, чего добивается, и над чем трясется. Иногда и самой хотелось отдаться, положить конец мучительному ожиданию парня, а порой… словно что-то одергивало, сдерживало, не позволяя до конца расслабиться. Умом понимала: такое состояние не может длиться вечно, а вот сердцем противилась как только могла.

Что не говори, а Антон вел себя предельно сдержано, не переступая черту дозволенного. Но иногда так зацеловывал, что выпадала из реальности. Зачастую это происходило на заднем сидении, где-нибудь на окраине города, где никто не потревожит и не сможет подсмотреть. Вот и сейчас вместо того, чтобы свернуть к Ксюшиному дому, он поехал в противоположном направлении, свернув на малонаселенную улицу, остановившись в глухом тупике.

— Антон… — всполошилась, как только он заглушил двигатель. Сразу догадалась, что последует дальше. — Давай не сейчас.

— Не бойся. Я всё помню, — потянул на себя, заставляя перекинуть через колени ногу. Вздрогнув, Ксюша последовала за его рукой, примостив ладошки на мужских плечах. По-своему тянуло к нему на чисто физическом уровне, и в то же время было боязно.

— Ксюш, я же вижу, что ты тоже хочешь, — успокаивая, Антон прошелся руками по её плечам, заглянул в потемневшие глаза упиваясь трепетностью тела. — Поцелуй меня! — попросил осипшим от возбуждения голосом, надавливая на затылок. — Сама.

То, как прозвучал его голос, сказало о многом. О жгучем желании поведало. О едва сдерживающей страсти и стремлении сделать своей во всех смыслах. При таком напоре невозможно оставаться безразличной, особенно когда перед закрытыми глазами предательская память рисовала совсем другой образ.

Поцеловала. Как и просил, сама. Ему не терпелось узнать её, оказаться в ней, изведать сладкие глубины. Прижав к себе как можно теснее, отдался на волю умелых губ, игривого язычка, жадного рта.

Из недр души поднялась приятная истома, понимание того, что эта девочка его. Это он научил её так профессионально целоваться и отдаваться всем естеством.

— Малышка моя, — прошептал в её губы, нырнув руками под тонкий свитерок. Ксюшина спина напряглась, стоило его пальцам расстегнуть бюстгальтер. Антон впервые так откровенно ласкал её, не считая случая после дня рождения Дениса. — Ммм, какие сисечки. Если бы ты только знала, как часто они мне снятся. Можно? — вопросительно заглянул в глаза. Застывшие на потяжелевшей груди пальцы заметно подрагивали, поглаживая заострившиеся от прохлады соски.

Во рту у Ксюши стало так сухо, что вместо ответа получился едва уловимый кивок.

Выдержка Антона полетала в тартарары. Когда говорил, что соскучился, не лгал. Он действительно скучал, изнывая в четырех стенах. Впервые с ним такое. Хотел её до трясучки. До ломоты во всем теле хотел и то, с какой стеснительностью она подставляла под его губы идеальные соски, едва не сорвало с тормозов. Застонав, припал к ним губами, осторожно вобрав в рот, и победно улыбнулся, сорвав с её губ тихий, едва уловимый стон. Его малышка. Его роскошная, чувственная девочка. Он научит её всем тонкостям секса, пускай только доверится.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍По телу бесконтрольно пробежала дрожь. Сильнее вжал трепещущее тело в себя, демонстрируя всю степень возбуждения.

— Чувствуешь? — мог бы и не спрашивать, но специально подталкивал к откровениям, стараясь раскрепостить. Как только с неё спадет стыдливость, он получит самую отзывчивую девушку в мире.

Ксюша поерзала на его коленях, чувствуя между ног каменную твёрдость. По телу пробежала горячая волна возбуждения. Снова кивнула, робея от такого напора.

— Хорошо. Уже не боишься?

Отрицательно мотнула головой. Антон с примитивным желанием сжал её грудь, но не так, как в прошлый раз, а более сдержанно, лаская нежную кожу.

— Не бойся меня, я не сделаю ничего плохого. Всего лишь поласкаю тебя.

Перед глазами поплыло от нахлынувшего удовольствия. Его руки были везде: тискали ягодицы, сжимали тонкую талию, касались ключиц, ласкали ложбинку между полных грудей. Сама потянулась к нему и, обхватив темную голову руками, прижала к себе со всей силы, застонав. Между ног налилось жаром, болезненно запульсировало увлажняя трусики.

— Антон, нам надо остановиться, — еле выдавила из себя, пьянея от остроты ощущений.

— Почему? Разве тебе не нравится? — его голос вибрировал низкой тональностью, накрывая с головой приятным бархатом.

— Нравится, но… не здесь же…

— Если бы только знала, как я жду твоего переезда в общагу, — вздохнул на весь салон, показывая, насколько тяжело оторваться от неё. — Тогда я ни на минуту не оставлю тебя в покое.

— Не так сразу, Казанова! — Ксюша звонко поцеловала Антона и с невиданной легкостью перебралась на пассажирское сиденье, словно и не сгорала до этого в сексуальной лихорадке. — Не забывай о комендантском часе.

— Забей. Я знаю девчонок, которые в общежитие приходят только под утро, — фыркнул Антон, поправляя свитер. — Ещё скажи, что до одиннадцати — и в люлю. Тогда не вижу смысла в таком переезде.

— Я бы всё равно не осталась у тётки, — кое-как застегнула бюстгальтер и улыбнулась соблазнительной улыбкой.

— А кто говорит о тех ненормальных? Ты бы могла жить у меня. Зачем замарачиваться? Любая бы на твоем месте…

— Так и живи с любой, Антон. В чем проблемы? Если ты думаешь, что я же в первую ночь побегу к тебе, то глубоко заблуждаешься. — Психанула и, отвернувшись к окну, скрестила на груди руки.

— Круто!

— А ты думал? Антон, если мы с тобой начали встречаться — это ещё ничего не значит.

Парень опустил стекло, впуская в салон свежий воздух, и рвано втянул воздух, пытаясь прийти в себя.

— Знаешь, Ксюх, мне порой кажется, что ты меня используешь. Честно, — добавил, наблюдая, как Аврахова зашлась громким смехом. — Я перед тобой как дрессированный пёсик на задних лапках, а что в итоге? Здоровенный болт.

Ксюша вытерла проступившие на глазах слёзы и прижалась к Антону, успокаивающе погладив напряженные скулы.

— Бедненький. А как