Звезда среди ясного неба - Мария Жукова-Гладкова

Двое мигрантов печально посмотрели на меня и опустили головы.

— Вы за ребенком пришли?! — пораженно повторил за мной Станислав.

— Это наш ребенок, — сказал один из мигрантов.

Второй добавил, что ребенок должен жить в узбекской семье.

— Ну, идиоты… — покачал головой Станислав.

Я была просто ошарашена. Неужели они не выяснили, что ребенок тут давно не живет? Неужели они или их родственники не слышали, что продюсер признался в отцовстве и пиар-акции? О том, что усыновленный Аглаей ребенок — не узбек, было объявлено официально и донесено до сведения диаспоры и претендовавших на него семей. И не таджик он. Он наполовину еврей, то есть на одну четверть, на еще одну четверть хохол и наполовину русский. Но неужели мигранты не поверили? Неужели их послали их старейшины? Или они по собственной инициативе?

Но опять же откуда ключи?

— Я вызываю полицию, — объявил Андрей.

Полиция приехала быстро, как и наш знакомый следователь, которого вызвали в воскресенье поздно вечером из дома.

— А я как раз только жене говорил, что даже представить себе не могу, что готовит грядущая неделя, — хмыкнул он.

Время как раз перевалило за полночь. Начиналась новая рабочая неделя.

Глава 23

Приезд такого количества представителей правоохранительных органов, конечно, не могла пропустить Пелагея Васильевна, несмотря на поздний час, и прибежала на верхний этаж.

— Вы видели, как эти двое вошли в подъезд? — спросил следователь у вездесущей бабки.

— Эти? Нет. Нет у нас тут никаких черных, — уверенно заявила Пелагея. — И дворничиха у нас Валентина. Она хоть и из Молдавии, но русская. И не живут у нас такие ни в одной квартире. Уж я-то знаю!

В этом никто не сомневался.

Пелагея Васильевна очень расстроилась, что пропустила момент захода мигрантов в подъезд. Отвлекалась на телевизор! Но там как раз обсуждался вопрос тарифов и работы ЖКХ, и бабка не могла не приникнуть к экрану. Иначе она бы обязательно тут же позвонила в полицию!

— Ничего, запись посмотрим, — сказал следователь и кивнул одному из подчиненных, приказывая ее изъять.

Я не совсем понимала зачем. Для отчетности? Что даст эта запись?

Я спросила вслух.

— У них нет ключа от видеофона, — пояснил Андрей. — Все от квартиры есть, а от видеофона нет. Поэтому можно сделать вывод, что с остальных ключей были сделаны слепки, а с ключа от видеофона слепок не сделаешь. Его нужно нести мастеру.

— Так как заходили в подъезд? — спросил следователь таким тоном, которого я от него никогда не слышала.

— Через подвал, — сказал один из мигрантов.

— Через наш подвал можно залезть в подъезд?! — воскликнула Пелагея Васильевна. — Любой преступник к нам может забраться? Мы на видеофон скидывались, деньги за него каждый месяц платим, и без толку? Ну-ка, рассказывай! Я этого председателя ТСЖ заставлю мне все вернуть! Я всегда говорила, что он безобразно работает. Давно менять надо. А тут он у меня как грешник на сковородке прыгать будет!

Никто не стал уточнять, почему она решила, что грешники на сковородке прыгают, но председателю ТСЖ явно никто не завидовал. Хотя сам виноват. Бабка тем временем быстренько оттеснила следователя в сторону от мигрантов. Он не сопротивлялся, отдав ей инициативу. Вероятно, понимал, что она сумеет быстро добиться правдивых ответов. Другие сотрудники органов с интересом прислушивались к происходящему. Не прошло и пяти минут, как Пелагея Васильевна в сопровождении участкового и еще одного представителя органов отправилась вниз. Крики бабки разносились по всей лестнице и разбудили многих жильцов. Хозяин стаффордширского терьера вначале хотел спустить свое чудовище на тех, кто опять не дает ему спать перед рабочим днем, но потом тоже отправился в подвал. И сказал, что составит Пелагее Васильевне компанию при общении с председателем ТСЖ, который когда-то что-то тявкал про его умную и воспитанную собаку, а сам не просек такой лаз в их элитный дом!

В подвале на уровне земли имелись оконца. В моем доме тоже есть подобные, но я никогда не видела, чтобы через них кто-то лазал. С другой стороны, я со своими габаритами через них точно не прошла бы, а вот худощавым мигрантам это удалось. Наверное, они снимали куртки. Конечно, помогло то, что в одном оконце легко вынималось стекло. Никаких решеток ни изнутри, ни снаружи не было. Вынули стекло, залезли, снова вставили стекло, чтобы не привлекать внимания. Оконце находилось за кустами, никакие фонари там поблизости не горели, даже свет окон первого этажа не падал, да и время было выбрано перед рабочим днем…

Конечно, их могли заметить, но повезло. Никто не проходил по дорожке, расположенной метрах в пяти, то есть дом от дорожки, по которой ходят пешеходы и ездят машины, отделяла полоса растительности, пусть и не покрытой еще листвой.

Но это было не все… При личном досмотре у каждого из мигрантов нашли по весьма внушительному ножу, а за ношение оружия, пусть и холодного, у нас положен срок. Эти ножи представители наших правоохранительных органов явно посчитали предназначенными не для того, чтобы резать овощи и фрукты.

К тому же на одном из них нашли следы, по виду похожие на кровь.

Следователь объявил, что ножи будут отправлены на экспертизу. Я не совсем понимала, что она даст. Андрей тихо пояснил, что современные возможности позволяют определить, чья на ноже кровь — человека или животного.

— И что? Будут проверять всех, кого в нашем городе зарезали?

— Это не такое уж большое количество людей, — заметил Андрей. — Если брать последнее время. Но ведь кровь на лезвии не год держится. Хотя могли и барана резать… Пока рано что-то говорить. Этих двоих однозначно посадят.

Я вопросительно посмотрела на Андрея.

— Ребятам нужны раскрытые дела. И ведь узбеки на самом деле забрались в квартиру.

— Но ключи откуда?

— Этот вопрос меня тоже очень интересует. Позвони-ка Бергману.

— Ты думаешь, что это его ключи?

— Не думаю. Но позвони.

Андрей подошел к следователю, который писал протокол, что-то тихо сказал, тот кивнул, встретился со мной взглядом и опять кивнул.

Час, конечно, был поздний, но Петр Аркадьевич ведет ночной образ жизни, как, впрочем, и все продюсеры. Да и дело важное. Простит меня, если разбужу.

Бергман еще не спал.

— Никитка капризничает! — сообщил он. В голосе звучала такая любовь…

Я сказала, где нахожусь, потом про двух мигрантов с ключами, а не отмычками.

— У кого были ключи от квартиры Аглаи? — спросила я.

— У самой Аглаи, у меня, Нины Степановны и у домработницы. Вроде все.

— Ваши и Нины Степановны…

— У нас. Мы их с собой забрали. Наташ, спроси там, можно я сейчас приеду? Мы не все вещи Никиты забрали. Раз квартира все равно открыта…

Я спросила у следователя.

— Конечно, пусть приезжает и забирает. И спросите у него адрес и телефон домработницы.

Петр Аркадьевич через какое-то время продиктовал номер мобильного телефона, который был у него где-то записан, но не значился в телефонной книжке аппарата. Адреса он не знал. Он ему не требовался. Он даже фамилии домработницы вспомнить не мог. Она у него в обычной записной книжке значилась, как «Домработница Аглаи» с именем и отчеством.

— Найдем, — сказал следователь.

Мне почему-то показалось, что убийство Аглаи свалят на этих двух молодых узбеков. Если хорошо поработать, определенным образом интерпретировать факты, то все получится! Узбеки, в свою очередь, будут говорить, что убивать не хотели, хозяйка им просто помешала…

Но ключи. Откуда все-таки у них ключи? Кто мог сделать слепки?

Нина Степановна? Так она могла бы сделать дубликат и ключа от видеофона. Не проблема, если есть ключи в твоем распоряжении двадцать четыре часа в сутки. И домработница тоже могла.

А если слепок делали где-то в гримерке? В ночном клубе? Вот в таком случае и получилось, что ключа от видеофона нет. С остальных сделали слепки, с этого не умели. Решили, что в подъезд узбеки и так проникнут. Кто-нибудь откроет. Кто-то впустит, заходя. И Аглая ничего не успела заметить…

Но зачем? Зачем кто-то хотел проникнуть к Аглае? Ведь не могли не знать, что в квартире постоянно живет няня с ребенком? Или не знали? Не воспринимали всерьез?

А если это на самом деле кто-то из больших поклонниц моего братца? Кто-то, кто на нем зациклился, как Тимофей Аристархович на Аглае? Может влюбленная женщина проявить чудеса изворотливости? Еще как! И она могла не знать про няню с ребенком.

Но ключи узбекам дал «мущын». А если это мой братец, который преследовал какие-то корыстные интересы? Но ему не нужно было убивать Аглаю! Он на ней жениться хотел!

Хотя наша мать была не прочь избавиться от Аглаи как от реальной (по ее мнению) конкурентки на любовь обожаемого сыночка.