Место твое впереди - Николай Ивушкин

Парторгами полков стали люди с большим опытом, испытанные и проверенные в боях: Иван Иванович Мухин, Илья Иванович Недотанов, Касым Адурхаевич Абайханов, Дмитрий Иванович Власов. Каждый из них по-своему запомнился мне. Энергичный, бесстрашный капитан Мухин начал службу в дивизии политруком роты, отличился в боях под Левошкино уже как заместитель командира батальона по политчасти, после ранения отказался уехать в госпиталь, лечился в медсанбате...

Старший лейтенант Недотанов из шахтерского племени — а это уже само по себе служило отличной рекомендацией, — отвагу свою показал в первых же боях.

Дмитрий Власов — сын старого рабочего-большевика. Еще подростком стал к станку. В тридцатом мы вместе с ним участвовали в работе по коллективизации деревни на Рязанщине. Тогда комсомольцы называли Власова: наш Митяй. Он был храбр и рассудителен. Уже тогда в нем созревали качества комсомольского вожака. Теперь он возмужал, стал увереннее, спокойнее, крепче. А добрую свою улыбку и юношеское обаяние сохранил. Неведомо как проникло в полк прозвище Митяй. Но одно то, что оно привилось, свидетельствовало о том, что новый парторг пришелся красноармейцам по сердцу.

Как и другие парторги, Власов уделял большое внимание воспитанию комсомольцев, всегда опирался на них. В дивизии увеличилось число первичных комсомольских организаций. Их структура совершенствовалась. Стало больше освобожденных комсоргов. Под руководством политотдела замполиты и парторги оказывали им помощь в усилении комсомольского влияния на молодых воинов.

Все дружнее и крепче становилась наша семья политработников. Жаль, что с ней расставался полковник Н. В. Шведов. Должности заместителя командира дивизии по политчасти и начальника политотдела объединились, и Никифора Викторовича, по его желанию, назначили на командную должность.

Мы прощались с ним в небольшом фруктовом саду, в деревне Хатуши. Стрельба вдали утихла. Откуда-то доносились песни под гармонь. Многое мы вспомнили, мечтали и о будущем. А потом, все-таки преодолев сентиментальное настроение, возвратились к делам сегодняшнего дня, обменялись мыслями об одном неожиданном решении, которое беспокоило меня, да и не только меня. Речь идет об упразднении института заместителей командиров рот по политчасти.

— Трудно будет нам без этих политработников. Много, очень много сделали они для нашей армии, — сказал я Никифору Викторовичу и сослался на статью, опубликованную 22 марта 1942 года в «Правде». В этой статье есть такие строки: «В историю Великой Отечественной войны как одна из славных и почетных ее фигур войдет фигура политрука, с автоматом в руках, в маскировочном халате и каске, идущего впереди и увлекающего за собой бойцов к достижению возвышенной и благородной цели — разгрома германских фашистов и освобождения своего Отечества».

Кому-кому, а нам, работникам политотдела, было хорошо известно, что ротный политрук ближе всех находился к рядовым бойцам, всегда жил и сражался плечом к плечу с ними, был их душой, совестью и честью.

Выслушав меня, Никифор Викторович сказал:

— Хорошо понимаю тебя, Николай Борисович. Верно говоришь, действительно, политруки прославились как настоящие политические бойцы партии. Теперь место политрука займет парторг роты.

Конечно, Шведов был прав. Роль парторгов в ротах, батареях действительно возросла. И все же долго еще красноармейцы самым душевным словом вспоминали своих политруков.

Разговор переключился на другую тему. Никифора Викторовича выдвинули на командную должность, и ему хотелось поделиться со мной мыслями о своей будущей службе. Переход на командную работу он считал естественным стремлением многих бывших комиссаров. Находясь на равных правах с командирами, комиссары привыкли смело и квалифицированно решать и чисто военные вопросы.

Таким был и Н. В. Шведов. Родился он на Волге. Рано остался сиротой, батрачил у кулаков, работал на рыбных промыслах. Коммунист с двадцать восьмого, в армии с тридцать четвертого года. Прошел путь от политрука роты до комиссара дивизии. Повидал всякого. Крещение огнем получил в боях с белофиннами. На Отечественной войне с первых дней.

— Знаешь, горжусь тем, что партия выдвинула меня на политработу, — сказал Шведов, — но чувствую, что смогу быть полезным и на командном посту. И если партия доверяет мне этот пост, то и на нем я останусь ее политбойцем. Ведь такова природа нашей рабоче-крестьянской армии, что и командир и политработник в ней — единомышленники, люди, спаянные единством воли и действий, единством коренных интересов партии и народа.

Мы говорили с Никифором Викторовичем почти всю ночь. Расстались на рассвете, когда запели курские соловьи, и расстались навсегда. Шведов учился в Военной академии имени М. В. Фрунзе в Москве, потом успешно командовал полком в 27-й гвардейской стрелковой дивизии. Уже после войны я узнал от жены Шведова — Александры Федоровны о его письме, которое 20 апреля 1945 года он прислал своей семье. Вот строки из этого письма: «Жив и здоров, идут бои очень жаркие. Скоро начнем штурмовать Берлин. Будьте здоровы и счастливы. Остаюсь всегда ваш...»

23 апреля 1945 года Никифор Викторович Шведов погиб на берегах Шпре. Похоронен он в городе Зоннеберг.

Этот добрый и умный человек остался в моей памяти среди многих моих учителей жизни на войне. Он был из тех советских офицеров, в которых органически сочетались военные и политические качества, командирские и комиссарские навыки, из тех, кому в первую очередь посвящена эта книга.

Теперь многие буржуазные историки стремятся извратить существо и характер института военных комиссаров в Красной Армии. Они клевещут, будто его введение в начале Великой Отечественной войны являлось свидетельством недоверия к командному составу. Некий Панас Феденко, подвизавшийся в так называемом «Институте по изучению СССР» в ФРГ, объясняет введение института комиссаров тем, что «нужен был надзор партийных комиссаров над командирами Красной Армии».

Между тем нам хорошо известно, что введение в наиболее трудный первый период войны института военных комиссаров было продиктовано совершенно иными причинами. Положение о комиссарах ни в малейшей степени не умаляло роли и ответственности командиров. Оно от начала до конца пронизано мыслью о единстве военной и политической работы, неразрывности целей командира и комиссара в повышении боеспособности войск и укреплении воинской дисциплины. И от командиров, и от комиссаров, политработников партия в одинаковой мере требовала быть боевыми носителями духа Коммунистической партии, ее дисциплины, твердости, самоотверженности, мужества и непоколебимой воли к победе в борьбе с врагами социалистической Родины.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});