И тогда случится чудо - Мира Моисеева

Описать Вам моё состояние совершенно невозможно. Я была оглушена, мне казалось, что у меня атрофировались все чувства. Не помню, как дожила до похорон, как пережила весь этот ужас, ничего не помню! Помню только, что горше этого дня ничего в жизни у меня не было. И с тех пор я считаю, что нет у меня дня рождения, потому что нет больше человека, который хотел, чтобы я родилась. Нет, я, конечно, знаю этот день и в анкетах указываю, но праздника в этот день никакого нет и быть не может.

Голос Юлии затих, наступила щемящая тишина, видно было, что этот монолог, полный тяжёлых воспоминаний дался ей непросто, было очевидно, как она устала. И я по-человечески ей сочувствовала, но мне было также понятно, что она пришла ко мне за помощью, и поэтому «поливать горькими слезами» её несчастную жизнь было бы неправильно. Пришла работать, значит, ищем ошибки и работаем над ними.

Итак, я немного подождала, когда пройдёт Юлина усталость, налила свежего чая, который она с удовольствием выпила, и спросила:

– А как Вы думаете, если бы Ваш папа знал, что Вы так обходитесь с его памятью, с его праздником, он был бы рад, он бы Вас одобрил?

– А почему Вы решили, что я с его памятью обхожусь плохо? Я всегда помню день его смерти, ездила на его могилу, когда могла, теперь вот приходится так поминать…

– Да, Вы помните день его смерти. Но для того, чтобы умереть, человек сначала должен родиться, затем он проживает жизнь и оставляет о себе какую-то память, которую мы и чтим. Вот начнём сначала. Например, папин день рождения Вы помните? Он для Вас что-то значит? Его-то Вы как-то отмечаете? Причём, заметьте, отмечать – не значит обязательно устраивать застолье, можно же тоже съездить на кладбище и положить цветы, да можно просто подумать о человеке с благодарностью. Помните, как у Жуковского Василия Андреевича:

«Не говори с тоской: их нет,

но с благодарностию: БЫЛИ.

Вот и к папе Вашему, я так понимаю, ничего, кроме благодарности, Вы излучать не можете, так как же насчёт его дня рождения?

– Я не помню даты его рождения, – сказала Юлия довольно смущенно.

– Как же так, а что в Вашей семье вообще дни рождения не отмечались, ни папин, ни мамин, ни ваш? – спросила я, тут же вспомнив, что ведь и история Бориса началась, практически, с того, что сын ему позвонил в его день рождения…, ну, вы вспомнили.

...

Похоже, что в этой семье такая «добрая» традиция – не чтить НАЧАЛО ЖИЗНИ!

Юлия устало пожала плечам, да, впрочем, ответ был и так очевиден.

– Знаете, – продолжала я, – есть такое выражение, что от одного человека остаётся целая жизнь, а от другого лишь тире между двумя датами. Как Вам кажется, к какой категории принадлежал Ваш папа?

Её глаза гневно сверкнули:

– Конечно, к первой! – воскликнула она, – остались его труды, по которым и до сих пор учатся люди его специальности.

Наступила длинная пауза. Я смотрела на неё, ожидая продолжение послужного списка её отца, она же смотрела на меня, явно недоумевая.

Пришлось мне первой нарушить молчание:

– Ну, труды трудами, это, конечно, очень важно. Но, как я поняла из Вашего рассказа, у Вашего папы было какое-то очень важное для него и, к тому же, любимое дело его жизни. И я так поняла, что едва ли даже не более любимое, нежели его профессия.

На лице моей гостьи удивление и недоумение.

– Так как же по-вашему, о чём, или, скорее, о ком я говорю, – продолжала я.

– Да, я понимаю, что Вы говорите обо мне, но не вижу связи: папа, его смерть, мой день рождения, я… Не понимаю!

– Ну, как же так! Это же всё очевидно. Папа Вас очень любил, он так хотел, чтобы Вы родились, значит, для него Ваш день рождения был важен? Да, безусловно! Значит, он любил этот день? Конечно! Он вас бережно растил, а каждый день рождения – это этап, это – новая ступенька, на которую взбирается человек. Мог ли он равнодушно проходить и не замечать эти изменения? Безусловно, нет! Так вот я и спрашиваю, если бы папа знал, что Вы упразднили, отменили, убрали его любимый день из своей жизни, он бы обрадовался, или хотя бы одобрил бы Вас, или это его огорчило и рассердило?

– Но ведь для меня это чёрный день, папа же умер, – возразила моя гостья, но как-то вяло и задумчиво.

– Ну что ж, давайте поговорим про «умер» и про «чёрный день». Причём, заметьте, мы будем говорить, не про Вашу боль, и даже не про боль той девочки, которая в 16 лет лишилась отца, друга, поддержки, это всё понятно. Мы сейчас будем говорить о нём, о Вашем отце, о человеке, который жил полной жизнью, делал любимое дело, растил любимую девочку, и земное существование которого закончилась такого-то числа такого-то года.

...

Полагаю, Вы догадываетесь, что жизнь обычно заканчивается смертью, иными словами, человек, однажды пришедший в этот мир, должен уйти, и порядок этот не может быть нарушен.

Вы, например, согласились бы жить вечно? Вот и волшебник в сказке Евгения Шварца «Обыкновенное чудо» с грустью говорит: «К сожалению, я обречён на бессмертие». Заметьте, «к сожалению»! И, заметьте, «обречён»!

...

Итак, уйти всё равно придётся, так что чего же бояться или противостоять неизбежному? Как говорил Лев Толстой «Делай что должно, а там будь что будет», иными словами, живи полной жизнью и радуйся этому процессу, а уход твой случится тогда, когда случится.

Однажды на кладбище на одном памятнике я прочитала такую эпитафию:

«А в час, когда мой след во всех сердцах сотрётся,

Лишь в этот страшный час скажи, что умер я…»

Так что вот, дорогая моя, пока живет ПАМЯТЬ о человеке, он ЖИВ!!!

А теперь про «чёрный день». Мы с Вами не знаем, был ли для него этот день «чёрным», или это было для него «возвращением домой». Мы с Вами не знаем, может быть, ему даже хотелось уйти, потому что Вы ведь не рассказываете о себе, о своём характере, Вы не видите себя, Вы помните только, какой Вы были жертвой , как Вас обидела судьба . А ведь понятно, что 16 лет – это очень сложный возраст, когда с ребёнком трудно выстроить отношения, и папе было, вероятно, трудно, и Вам с родителями было нелегко, и вот всё это могло сплестись в такой узел, который, возможно, было нелегко распутать. И то отчаяние, которое он мог испытывать, вполне было способно подточить его силы, а мужчины вообще очень трудно адаптируются ко всякого рода жизненным сложностям.

...

И в заключении, я бы хотела опять напомнить о благодарности за то, что этот человек БЫЛ в Вашей жизни, и поэтому дата его УХОДА по важности должна уступить место дате его ПРИХОДА, то есть дате его рождения, и Вашего рождения, потому что эта дата для него была более, чем важна.

Юлия плакала. По её щекам тихо катились слёзы, застревая в бороздках морщин. Через некоторое время она заговорила:

– Мой муж сказал, что на занятиях с Вами узнаёшь очень много нового о себе. И Вы знаете, что я сейчас поняла? Боже мой, я даже и представить себе этого не могла! Я ведь поняла, что, как Вы правильно сказали, не только буквально исходила жалостью к себе, это бы ещё ладно! Но ведь я (Господи, мне так стыдно об этом говорить), я в душе считала отца предателем! Да, конечно, вслух-то я рассказывала, как мне было с ним хорошо, как он меня любил, а про себя-то, (как в кино титрами) шёл другой текст: «как ты посмел лишить меня того, что я считала своим и незыблемым, как ты посмел уйти!» Какое Вам спасибо, что я смогла увидеть в себе эту «язву». И теперь я понимаю, что моё отношение ко дню рождения – это просто поза, потому что боль, естественно, давно утихла, ведь столько лет прошло, правда, благодарности так и не прибавилось, к сожалению!

– Ну, большое спасибо Вам за этот вывод, – сказала я. Но мне бы хотелось поговорить ещё об одном аспекте этой истории. Отношения с папой – это прошлое, но ведь у Вас есть и сегодняшнее – это Ваша семья, и будущее – это Ваши дети и внуки. И я даже не спрашиваю, как обстоят дела с их праздниками, я только хочу обратить Ваше внимание на то, что Вы лишили ИХ радости отметить Ваш праздник и выразить Вам свою любовь. Ведь, когда ребёнок маленький, он ждёт праздника, чтобы порадовать родителей и продемонстрировать какие-то свои успехи: выучить стихотворение, нарисовать картинку, спеть песенку… Для подростка мамин или папин день тоже возможность каким-либо образом выразить своё внимание или заботу, ну, к примеру, приготовить ужин, или что-то купить на свои сэкономленные от завтраков деньги. У взрослого человека есть больше возможностей порадовать родителей и исполнить какие-то их самые заветные желания. У меня есть одна знакомая, которая ни в чём не нуждается, они с мужем в полную силу работают и, как говорится, «не сидят на шее у детей», и вот однажды она с гордость за себя говорит своему сыну: «А ведь как хорошо, сыночек, иметь таких самостоятельных родителей!». А сын ей и отвечает: «Да, мамочка, но ты бы знала, как хочется помочь!». Вот, понимаете, это, на мой взгляд, и есть некий «градус отношений», когда дети даже не то, чтобы помогают родителям, а просто испытывают радость от возможности проявить любовь и благодарность. Лишать же их этой радости, на мой взгляд, преступно.