Испить чашу до дна - Евгения Михайлова

— Вполне приятная командировка, — улыбнулся Никита. — Осталось убедить Марысю, что она мне доверяет.

— Убеди. Потом скажешь, сколько я тебе должен.

Вечером озабоченный Козлов вошел в кабинет Марата.

— Проблема, хозяин. Марыся пьяная, вся в синяках, сейчас в клубе кричит, что ты онанировал на фото голой Лили Семеновой. Кстати, откуда у тебя ее фото? В клубе полно баб. И не только баб. Я пытался ее увести, она дерется. Слушай, откуда у нее синяки? Это ты?

— Тебе сразу на все вопросы отвечать? Я не онанирую, снимка голой Семеновой у меня нет. Она вообще чуть ли не помирает и беременная. Синяки случились, потому что Марыся свихнулась. В чем ты только что убедился. Нужно выгнать баб и не баб, закрыть клуб, вытащить Марысю и…

— Ты что!

— Я думал, ты умнее. Ее надо отвезти в Словению, с чего мы и начинали. Я не понял, почему у тебя столько проблем? Ты мог все это решить сам.

— Я не мог решить сам. Марыся — твоя женщина. Для начала попробую ее отвезти в твой дом. Нужен похметолог, мне сдается. Она сейчас не транспортабельна в смысле выезда за рубеж.

Глава 25

Сергею Кольцову ночью позвонила его гламурная приятельница Моника Ступишина, мужей которой он иногда отлавливал с другими своими гламурными приятельницами.

— Привет. Я тебя не разбудила?

— Обижаешь. Я, как вся элита, в этом время только бриллианты надеваю, чтобы выйти в свет.

— Шутишь, да?

— Нет. Моника, если ты скажешь, что и твой последний то же самое, — я не вынесу.

— Да нет. Этот спит все время. У него сонная болезнь.

— Или антидепрессанты.

— Да? Какой ты умный. Я поищу. Слушай, я тебе такое расскажу, умрешь со смеху. Сегодня в клубе пьяная Марыся Липская, вся в синячищах, орала, что ее Марат что-то делает — слово забыла, — на снимок натурщицы Семеновой. И что эта Семенова должна была от чего-то помереть, но не померла. И самое главное, из-за чего я звоню. Она вопила, что ее подружка видела в самолете из Парижа мужика, похожего на Андрея Семенова, ну, мужа этой Лили. Офигенного красавца. Я спросить хотела: он что, правда, появился?

— Он утонул больше полугода назад, Моника. Если я это говорю, значит, так оно и есть. Вы от своих денежных мешков одичали и решили, что на свете есть только один красивый мужик.

— Почему? Два, — закокетничала Моника. — Ты тоже. Но он лучше, если честно. Был. Жалко, что утонул. Слушай, а почему эта Семенова должна была умереть?

— А почему Марыся в синячищах? — ему легче было разговаривать с Моникой: вопросом на вопрос.

— Почему… Да гонит ее Сейфулин. Размечталась она: замуж, все дела. Кому такое чучело нужно, скажи?

— Не знаю.

— А он ничего, правда?

— Кто?

— Сейфулин.

— Не знаю. Я к нему безразличен.

— Да? А он очень богатый?

— Это не ко мне. Это в «Форбс». И ты определись: тебе нужен самый богатый или тот, кто не спит постоянно.

— Что?

— Неважно. Я просто тебя озадачил. Извини, звонит второй телефон. Когда тебе покажется, что твой муж спит не один, звони, как всегда.

Сергей разъединился и глубоко задумался. Плохая информация. Они выпустили из виду этих вечно снующих по миру баб, смысл жизни которых обо всем увиденном сообщать друг другу. Интересно, кто еще, кроме Моники, обратил внимание на слова Марыси о человеке, похожем на Андрея? Вряд ли это серьезно, конечно, но все-таки стремно.

…Марат подъехал к своему дому и посмотрел в окна. В спальне на первом этаже настежь открыта терраса, видимо, для отрезвления Марыси. На постели лежит она, ее придерживает Козлов. Рядом два человека, один сделал укол, другой следит за капельницей. Хорошо выводят! Но до чего крепка Марыся! Она продолжает что-то настойчиво и громко говорить. Марат переступил низкий подоконник террасы, постоял, послушал. Как интересно, как складно. Сегодня не день, а тысяча и одна ночь.

Марат вернулся к машине и поехал в Москву. Утром ему позвонил Козлов и сказал, что Марыся готова к путешествию.

— Да-да, — ответил Марат. — Звони.

Сам тут же набрал номер заместителя Козлова.

— Коля, подъезжай ко мне в московскую квартиру. Дело есть.

Глава 26

Андрей вернулся из Риги почти счастливый, отдохнувший, расслабленный. Родители… Ради этого стоило вернуться.

Следователи ответили на очень многие вопросы. Личности погибших в том лагере пленных были установлены. Это были люди, не имеющие отношения друг другу, связанные лишь тем обстоятельством, что в один день оказались в Киеве. Спортсмен, актер, сверхсрочник армии в отпуске, студент. Они исчезли в разных местах города.

— Пока ясно одно, — сказал Земцов. — Вы все достаточно молодые люди. Все — примерно одного роста, физически сильные, умные. Предположить, что кто-то ходил с сачком ловить наугад таких ребят, — нелепо. Конечно, следили, отбирали, не исключено, что кто-то вас продавал. Кому? Тоже есть версия. Новый криминальный авторитет готовит свою армию. Есть слухи. Система проверенная. Сначала фактически истребление личности — тест на выживание. Потом — другой уровень, другая подготовка. Ты, Андрей, сорвал этот план. Но поискать можно. Где-то рядом с тобой были продавец и охотник. Рядом с другими — тоже. Возможно, это один и тот же человек. Родственники твоих товарищей приедут. Расскажешь, что можно им рассказать.

— Да, расскажу. Я перевел им на карточки практически все свои деньги. Хочу оплатить их возвращение домой и похороны.

— Решим этот вопрос. Илья тоже собирается с ними встретиться.

— Что с тем участком?

— Твой товарищ-юрисконсульт помог. Мы связались напрямую с владельцем. Ты знаешь, он даже заинтересовался. Готов пойти навстречу. Не знаю, можно ли там что-то найти. Кого-то опознать… Дело это не быстрое. Андрей, мы тут поговорили с Сережей, он считает, что тебе пока нужно вернуться во Францию. Какая-то ерунда пошла, слухи от какой-то тетки, которая тебя вроде узнала в самолете. В общем, идея была рискованная. Но выход есть. Мы без тебя во всем разберемся, кого надо, нейтрализуем, и ты вернешься, чтобы свидетельствовать, к примеру, на суде. Если такой идеальный вариант возможен. В любом случае, когда их нейтрализуем, ты приедешь. Имя свое вернешь. Обещаю. Пока мы в тумане.

— Как насчет моей встречи с Викой и Лилей?

— Как договорились. Сегодня приедут все родственники, встретишься с ними здесь, поговорите… Это надолго, думаю. Завтра Лиля и дочь будут тебя ждать. Мы возьмем билет в Париж. Можешь позвонить жене.

— Хорошо. Потом. Сейчас я очень волнуюсь.

День до самой ночи прошел в скорби, разговорах, которые сжигают душу. Андрей и Илья перевели по Интернету на счета родителей погибших ребят все, что могли. Когда Андрей увидел останки Олега и Александра, он заплакал. Илья смотрел на слезы брата и чувствовал, как его собственное сердце обливается кровью. Андрей плакал только совсем маленьким. Ночь он пролежал без сна в своей каморке и мысленно провожал друзей — никого ближе, чем эти мученики, у него, как ему сейчас казалось, не было, — туда, где они упокоятся.

Утром оперативники отвезли его в дом Лили. Дежурили во дворе, в подъезде, на площадке.

Лиля открыла дверь и молча прижалась к нему всем телом.

— Вика приедет после школы, — сказала она.

— Сколько осталось времени?

— Часа четыре.

…Такого острого восторга ни один мужчина еще не испытывал, подумал Андрей, когда эти четыре часа были на исходе. И он рассмеялся от счастья. Покрыл поцелуями обнаженную Лилю.

— Я скажу тебе сейчас, а потом мы сообщим всем. Я никуда не еду. Я просто соглашался с ними, пока не узнал, что ты меня по-прежнему любишь. Мы должны быть вместе. Я прошел все круги ада и вернулся к тебе. Я научился ценить свое счастье. Скажи «да». Илья все поймет. Он же мой брат.

Лиля погладила его по голове, лицу, улыбнулась, легко отодвинулась и встала.

— Мой любимый, — сказала она, накинув халат. — Конечно, нет. Мы ничего не станем менять. Мы счастливы оттого, что живы. Что нам дали возможность вспомнить друг друга, запомнить на всю жизнь. Но мы сейчас прощались, мы же не попрощались тогда, когда ты был мне мужем. Теперь все на своих местах. И наши близкие не будут страдать из-за нас никогда. Мой муж — Илья. Твоя жена — Мари. Мы встретимся, мы станем большой семьей. Мы станем братом и сестрой.

— Я не могу в это поверить.

— Почему? Я не останусь с тобой такой ценой. Мне достаточно сознания, что я нашла тебя. Это такое мучение — жить на этом свете без тебя. Теперь ты есть. Но я не твоя жена. Высшее счастье женщины — это покой и порядок. Мы сможем, Андрей.

— Да.

Он встал и начал одеваться. Она, как всегда, оказалась права. На самом деле он тоже не будет счастлив, зная, что страдает Мари, их малыш, который скоро родится, Илья… В крови Андрея сейчас такое солнце горит от встречи с Лилей. Этого хватит навсегда.