Москва рок-н-ролльная. Через песни – об истории страны. Рок-музыка в столице: пароли, явки, традиции, мода - Марочкин Владимир Владимирович

В июле 1979 года в той же студии ГИТИСа был записан первый альбом группы «Воскресение». Идея этой записи появилась после того, как барабанщик Сергей Кавагоэ и басист Евгений Маргулис ушли из «Машины Времени». Годом раньше они в этой же студии приняли участие в создании альбома «День рождения». Теперь они снова обратились к Кутикову с просьбой помочь записать песни бывшего музыканта «Машины Времени» и «Кузнецкого Моста» Алексея Романова, чтобы таким образом заявить о появлении новой текстовой московской группы.

Андрей Макаревич. 1978 г. Фото Александра Агеева

В той записи приняли участие также клавишник «Машины» Пётр Подгородецкий и Алексей Макаревич, выступавший вместе с Романовым ещё в составе «Кузнецкого Моста». Сергей Кавагоэ обнаружил в студии оставленный «Машиной» фирменный синтезатор Crumer, на котором, вспомнив былые времена, записал в ряде композиций клавишные партии. В последний момент в состав группы вошёл неплохой гитарист и обладатель уникальной красоты голоса Андрей Сапунов. Он предложил записать несколько песен Константина Никольского, выступавшего тогда в группе Стаса Намина «Цветы», поскольку хорошо знал его и пел эти песни.

«Вот это здорово было, вот там была тусовка! – вспоминал Алексей Романов в сборнике „Легенды русского рока”. – Время приёмных экзаменов, всё по ночам, по секрету, приходят музыканты с девками какими-то, с актрисами, с абитуриентками… У нас был мешок кофе, и водка не переводилась…»

Интересно, что именно с этого альбома группы «Воскресение» началась история отечественной магнитофонной культуры.

Рассказывает основатель студии «Колокол» Александр Агеев:

«Катушку с записью унёс Александр Арутюнов, звукооператор группы, и… потерял её. Или забыл у какой-то подружки. Но именно из-за этого случая запись популярной группы моментально появилась в студиях звукозаписи. А вот Макаревич свою запись почему-то зажал, и в результате альбом „Машины Времени” появился позже. И если до этого случая в студиях звукозаписи шёл только иностранный рок-н-ролл, то с «Воскресения» начался советский рок…

Я сразу затащился от этих песен, мы их переписали, и началось дикое распространение! Впрочем, сначала, как каждая новинка, „Воскресение” шло медленно. Но потом – всё быстрее и быстрее. Бывало, что люди приходили писать Запад и западали на русское название:

– А это у вас что?

Сколько копий „Воскресения” я сделал за всю жизнь? Сосчитать это невозможно! А ведь тогда никакой рекламы не было, никто ни Романова, ни Никольского в глаза не видел. Но на них был дикий спрос!

А потом мы стали выискивать всё, что у нас выпускается. Мы уже сами стали делать предложения: вы записали альбом и сидите с плёнкой, но вы же хотите, чтобы её слушали? Мы поможем вам её распространить!

Мы были нужны. Мы не приносили никакого вреда, как сейчас говорят, называя нас „пиратами”, мы просто были тем проводом, который существовал между слушателем и исполнителем…»

Принято считать, что на 1980-х годах приходится расцвет отечественной рок-культуры. Связано это именно с тем, что новые технологии звукозаписи перевели подпольный рок в новое качество. Возможность осуществить полноценную стереозапись моментально создала уникальный мир – со своими координаторами, «писателями», продюсерами и звукорежиссёрами. Рок-группы и даже отдельные музыканты находили возможность записать на импровизированной студии или даже у себя дома, на кухне альбом, который по времени звучания равнялся пластинке, то есть 35–40 минут, и потом эта запись тиражировалась на магнитофонной ленте так называемыми «подпольными писателями».

Лидер группы «ДК» Сергей Жариков

Группа «ДК», например, выпустила более 30 магнитофонных альбомов, значительная часть которых была записана в общежитии Московского института стали и сплавов (МИСиС) на Ленинском проспекте.

«Я приносил на репетицию, допустим, десять вещей, – вспоминает Сергей Жариков, лидер „ДК”. – И из этих десяти вещей восемь мы записывали. Писали на раз, прямо на репетиции. Приходили – и тут же писали. Зачем репетировать вещь? Я считаю, что репетиции нужны, когда люди только собрались, но когда у тебя за спиной 10 лет игры на танцах или в филармонии, то зачем репетировать? Ну, написал все аккорды, ступени на басу, ритм, структуру вещи показал, где какие акценты – и поехали! Пару раз прогнали перед записью – и запись.

В МИСиС нас устроил наш певец Женя Морозов. Вернее, сначала Дима Яншин, наш гитарист, договорился, что Морозова возьмут туда на работу в качестве диск-жокея, ведь у него же эстрадное училище было за плечами. А под это дело мы получили комнату для репетиций.

Репетиции проходили два раза в неделю. Всё было подпольно. Никто даже не знал, что мы там репетируем. Никто вообще не знал, чем мы там занимаемся.

– А давайте, я вам попою! – как-то сказал Морозов.

Вообще-то он не рассматривался нами как вокалист, он всегда был только звукорежиссёром. Но мы попробовали – получилось очень необычно. И я сразу подумал, что надо бы всё записывать. Это был правильный расчёт. Поэтому и записей много осталось…»

Разумеется, группа «ДК» записывала свои альбомы отнюдь не на бытовую технику. Нет, это был добротный катушечный магнитофон японской фирмы «Teac», который предоставлял Валентин Щербина, ещё один из «подпольных писателей».

«Я с этим магнитофоном и на метро ездил, и ходил в гололёд, – рассказывает Сергей Жариков, – и если вдруг уронил, упал, то всё – это дикие бабки! Но мы дружили, а потому записывали всё бесплатно. Валька же распространял все эти записи, как мог!..»

Сведение записей, сделанных на репетициях в МИСиС, происходило у Щербины дома.

«Он жил около нынешнего метро „Пражская”, – вспоминает Жариков. – Метро в те времена туда ещё не провели, поэтому нужно было доезжать до „Южной”, а дальше – на автобусе. Зато его квартира находилась на последнем этаже блочной 9-этажки – это очень удобно, поскольку соседей выше не было.

Одна из комнат у Вальки была оборудована под студию. Там стояли тот самый „Teac”, очень хороший, с мягкой головкой магнитофон, и переносной „Ревокс”, который принадлежал Валерию Петровичу Ушакову, которого можно назвать идейным лидером „подпольных писателей”. И ещё там стоял усилитель без тембр-блока. А когда без тембр-блока, то „серёдки” слишком много, а казалось, что её слишком мало, и ты её заваливал, и когда ставил эту запись на обычный магнитофон, то она оказывалась гулкая и сухая. Все Валькины записи страдали этим. И все не привыкшие к Валькиным записям начинали на эквалайзерах делать звук.

А у „Teac” звук был похож на современный максимайзер. Такой звук – самый классный, потому что максимайзер делает компрессию, но не уничтожает динамику. Получается очень сочный звук.

Вот там мы из рабочих записей монтировали альбом: где-то реверок подкладывали, где-то эквалайзером звук подправляли.

Вторая комната была до потолка забита какими-то фарцованными магнитофонами. Причём там такой срач был! Мешки какие-то валялись, одеяла… Ну, одеяла там были разбросаны потому, что зимой в них магнитофоны заворачивали, когда их приходилось куда-то везти… Своим же ходом всё…

А ещё кругом деньги валялись, как фантики от конфет. Заходишь – а повсюду горы двадцатипятирублёвок! Кто-нибудь приходил:

– Валь, я тебе деньги принёс!

– Да вон брось куда-нибудь на стол!»

Валентин Щербина был фанатом и главным спонсором группы «ДК», а ещё он очень любил Шевчука. В 1983–1985 годах тот часто приезжал в Москву с акустическими концертами, а Щербина мечтал записать «ДДТ» так, чтобы звук был, как у настоящей рок-группы. К концу 1985 года желания Щербины и Шевчука совпали. У Юры был готов материал для альбома «Время», но записать его в Уфе оказалось невозможно, и тогда Щербина предложил использовать его возможности. В октябре 1985 года Шевчук, клавишник Владимир Сигачёв и бас-гитарист Нияз Абдюшев отправились в Москву. Гитариста в группе не было, его рассчитывали найти на месте. В столице к Шевчуку присоединились скрипач Сергей Рыженко и саксофонист Сергей Летов. Гитариста найти так и не удалось, поэтому все гитарные партии на альбоме исполнил сам Шевчук. С ударными также возникли проблемы – пришлось использовать драм-машину Yamaha RX-11. Саундпродюсером альбома стал лидер «ДК» Сергей Жариков.