Вредина, маг и обряд, пошедший не так! (СИ) - Крейн Антонина

Когда Артур вместе с Борисом и какой-то тщедушной девицей в оборванном красном платье обсудил свой Великий План, Аманда еле удержалась от того, чтобы не вдарить кулаком по замковой стене. Вот предатель. А ведь она чувствовала, что что-то не то…

За год Аманда слегка растеряла социальные навыки и, возможно, стала чуть более резкой, эмоциональной и… искренней в своих глубинных желаниях, но она не ожидала, что Эдинброг вот так сходу отвергнет ее. Ее и ее план. Созданный для них двоих, между прочим!

Ублюдок!

И кто эта невзрачная баба, чей нос перепачкан в мраморной крошке? Почему Артур берет ее за руку, уходя? Предатель вдвойне.

«Что ж, — подумала Аманда, — Значит, план придется немного модифицировать».

И когда заговорщики разошлись, она решительно отправилась вслед за Борисом Отченашем.

* * *

…Борис долго и с удовольствием принимал душ.

Ванную комнату заволокло паром, махровое полотенце приятно царапало распаренную кожу, волосы вились темными колечками, в голове играла героическая музыка в стиле Ханса Циммера.

Землянин злился и одновременно испытывал некое приятное возбуждение: он любил, когда жизнь бурлила, и мысль о подрывной деятельности портала ему нравилась. Совершенно неясно, что будет потом, но сейчас всё, как минимум, интересно.

Бор побрызгался одеколоном, подмигнул себе в зеркале и, напевая под нос, вышел из ванной.

— Привет, сладкий! — сказала Аманда ДэБасковиц, взявшаяся не пойми откуда и лежавшая на его диване.

Борис окаменел.

— Аманда, крошка! — почти не фальшиво завопил он мгновение спустя. — Кто выпустил тебя из лазарета?!

— Сама вышла, — она улыбнулась и помахала лазоревой бархатной карточкой, лежащей на журнальном столике. — Ты дружишь с драконом Ойгонхартом, а?

— Нет, не сказал бы. Но он все равно приглашал меня выпить, — Борис старательно изображал радость при виде девушки.

Получалось… сносно. А все же: как бы вытурить ее отсюда?

— Ага, он всех приглашает. И меня тоже звал, и ничто его не пугает, — рассеянно протянула Аманда. — Возле моей кровати целая стопка таких карточек. Надо будет заглянуть к нему… Уж кому-кому, а мастеру Ойгонхарту точно интересно узнать про языки иных миров. И, кстати! Про «интересно» и «интересности».

Девушка сощурилась, намеренно соблазнительно перекинув одну длиннющую ногу через другую. Борис почувствовал себя не в своей тарелке.

— Ты подслушал мой разговор с Артуром, — дружелюбно оскалилась Дэ Басковиц.

— Что за глупости, Ами? Какой разговор?

— О том, что я заплачу твоей планетой за счастье Гало.

Девушка лениво встала и приблизилась к Бору. Обхватила его руками за шею. Кадык Отченаша дернулся.

— Я знаю, что ты был там, Борис. Ты и какая-то девица. Кто это? Ваша новая подружка?

— Ами, я сомневаюсь, что это нормально, что ты ходишь по Форвану без сопровождения…

— Скажи, как тебе мой план? Что, если я предложу тебе стать моим королём вместо Артура?

— Ээээ.

— Мы будем править вместе. А твой мир… Ну не зря же ты его покинул? Чего жалеть?

— Аманда, тебе надо выспаться. Ты после спасения очень устала — это видно, — вроде как выкрутился Отченаш и даже утешительно погладил ее по затылку.

— Поня-я-ятно, — протянула в ответ девушка. И потом, чуть сместив объятье, очень технично и аккуратно провела пальчиком вдоль сонной артерии, дополнив жест старым добрым заклятьем: — Dorenmi.

Бор мешком грохнулся на пол.

— Хорошо, что я стала гораздо сильнее за этот год… — пробормотала Аманда, хватая бессознательного землянина подмышки и оттаскивая к гардеробу — переодевать.

Глава 50. Думал, ты и не скажешь

— Артур… — я следила за тем, как Эдинброг собирает чемодан.

Точнее, чемодан сам себя собирал — в лучших традициях волшебных сказок. Он лежал в центре спальни, призывно откинув крышку, и одежда, книги и артефакты сбегались в него, как муравьи, понурой, но деятельной кавалькадой.

— Да? — Эдинброг обернулся.

Была уже глубокая ночь, и с того момента, как мы пришли в комнату, студент все время мрачно и сурово что-то делал. Я видела, как он напряжен.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А куда мы потом денем Бориса?.. — трагически вопросила я.

Не то чтобы это был самый волнующий в мире вопрос, но я уже обалдела от тишины, так что — что прыгнуло на язык, то прыгнуло!

Мысль повисла, как домоклов меч, несоразмерно поверхностная по сравнению с прочими. Мы с Артуром посмотрели друг на друга долгими взглядами. И вдруг расхохотались.

— Да уж, это и впрямь страшнейшая из грядущих проблем!.. — фыркнул Эдинброг. — Заберем с собой в другой мир, думаю.

— Тогда получится, как в его фантазиях: счастливая жизнь на троих.

— Хм. Я надеюсь, я все-таки выберу место хоть с каким-нибудь населением! — ужаснулся студент. — Остаться с вами вдвоем на необитаемой планете… Это похоже на сюжет ужастика.

"Или ширпотребного любовного романа," — мысленно посмеялась я, но вслух говорить не стала.

Мы продолжили сборы. В какой-то момент я снова тяжело вздохнула и, поколебавшись, грустной звездой упала на застеленную кровать. И тихонечко застонала.

— Что такое? — Артур посмотрел на мое печальное тело.

Я обреченно дрыгнула ногой.

— Ты боишься? — нахмурился он.

— Не совсем… — я перестала идиотничать и легла ровно, как мертвец. — Скорее не могу поверить. Неужели всё это реально? Мы действительно устроим что-то вроде мятежа, а потом исчезнем в неизвестном направлении? В другом мире? И начнем все… с нуля?

Артур оперся плечом о косяк книжного шкафа.

— Да, — твердо сказал он. — Так и будет.

Голос его звучал совершенно спокойно. От него исходила уверенность; колоссальная сосредоточенность таилась на дне зрачков.

С момента своего прибытия в Форван я думала, что я гораздо рисковее Артура и легче его на подъем. Что я — безбашенная землянка, которой море по колено, а Эдинброг — невыносимо основательный тип, размахивающий флагом с вышитыми на нем словами «стратегия», «ответственность» и все прочее.

Но по факту сейчас мне страшно, а ему — как будто бы всё нипочем. И в своей хладнокровной невозмутимости он так хорош, что у меня аж волосы на загривке дыбом встали.

Хотя, возможно, это тоже от нервов. Как и похолодевшие кончики пальцев. Я сглотнула.

Наверное, я все-таки боюсь…

— Но это же какое-то безумие, — почти неслышно пробормотала я. — Ладно я — я уже чужачка — но ты… Вот так без подготовки отказаться от целого мира, отправиться не пойми куда…

— Вилка, — строго сказал Эдинброг.

Он подошел, сел на край кровати и крепко взял мою руку в свою ладонь.

— Я не шутил.

У него за спиной продолжал собираться магический чемодан, в окно заглядывало холодное звездное небо, а на стенах таинственно светились фрески — те самые, созданные мной в первую фамильярью ночь.

В приглушенном свете торшера черты лица Артура казались нереалистичными — не человек, а произведение искусства: широкие мазки, отчаянная смелость демиурга… Я подумала, что мне чертовски повезло: исчезнуть с таким человеком в новом мире станет поистине замечательным приключением.

— Когда ты не шутил?

— Я уж думал, ты не спросишь! — хмыкнул он. — Ты сейчас так замерла, будто тебе вообще перестало быть интересно.

— Просто рядом с тобой я теряюсь, — улыбнулась я. И обстоятельно пояснила: — Слишком много приятных эмоций — мозговая деятельность притупляется, не выдерживая такого потока приятных ощущений… Поднимает белый флаг и, максимум, мурлычит.

— Ты ж мой сумасбродный аналитик!.. — подмигнул он, ложась рядом, так же ровно и на спину.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И продолжил, задумчиво глядя в потолок:

— А не шутил я вчера ночью.

Кровь вспыхнула будто ртуть в моих венах, когда Артур повернулся ко мне, а потом серьезно сказал:

— Я люблю тебя. Поэтому новый мир — легко.

…Хорошо все-таки, что этот чемодан собирается сам. Никаких угрызений совести вследствие полного им пренебрежения.