Пиппа ищет неприятностей - Светлана Нарватова

там была всегда. И будет всегда.

Я спустился. Разлил по кружкам напиток, сел напротив неё с кружкой и молча любовался. А она так же молча смотрела на меня. Нам не нужны были слова. Нам была нужна тишина. Немного тишины наедине друг с другом.

– Я хочу есть, – нарушила она молчание.

– Ты – рыжая.

Мы заговорили почти одновременно.

– Не знаю, почему так, но в семьях потомственных магов у нас всегда рождаются рыжие девочки и темноволосые мальчики. – Она улыбнулась. – Поэтому нам сложно маскироваться под мужчин во время путешествий. Отсюда одежда, которая скрывает всё, кроме глаз. Мы всегда голубоглазы.

– Благодарю за доверие.

– Что у нас будет на ужин?

Мы вместе готовили, потом ели, потом болтали, вспоминая самые курьёзные и приятные моменты нашего похода. Несмотря на все его сложности, были и такие. Взять хотя бы наше с Атайнин знакомство. Спать мы разошлись за полночь. Она – к себе, я – к себе. Ничего. У нас впереди много времени.

Я так думал.

Увы, утром я обнаружил флаобку в полном дорожном одеянии. Она отстегнула покрывало с одной стороны, открывая лицо.

– Я бы очень хотела остаться. Правда, я хотела бы этого всем сердцем. Но не могу задерживаться. Меня вынудили участвовать в экспедиции, потому что больше никто не мог меня заменить. Но я должна вернуться как можно скорее.

– Тебя там кто-то ждёт?

Она кивнула.

– Этот кто-то тебе дорог?

– Не так, как ты, но да. Я его очень люблю.

Почему я не подумал, что у нее может быть муж?!

Потому что не хотел.

– Мне будет тебя не хватать, – признался я. – Очень.

– Я буду помнить тебя. Всегда.

Она поцеловала меня. Слегка коснулась губ. Я ответил, вкладывая в поцелуй все свои чувства, своё отчаяние, боль от предстоящей разлуки…

Она отступила.

Закрыла лицо, оставив лишь красные от слёз глаза.

И покинула мой дом.

Не помню, чем я занимался после, и сколько времени прошло, но меня выдернул из пучины горя стук в дверь. Я даже не подумал, что это может быть Атайнин. Честно, я вообще не был способен думать.

За дверью я обнаружил Конвея. Рон был взъерошен, лицо его было бледным и напряженным.

– Флаобка у тебя? – спросил он таким тоном, что мне показалось, сейчас последует выяснение отношений.

Я набычился:

– Уже нет. Она уехала к себе.

– Давно?

– Да. Нет. Не знаю, – признал я полную беспомощность. – Утром. Когда-то утром.

– Хвала Защитнце, – он прислонился к дверному косяку и сразу обмяк.

– Что случилось? – я жестом пригласил его пройти внутрь, хотя ревниво не желал делить с ним пространство, которое принадлежало только нам двоим с Атайнин.

Он молча прошел и сел именно в то кресло, где вчера еще сидела она:

– Меаджина нашил мертвым. Его убили ночью и сбросили в реку.»

Глава 40. Пиппа

И меня снова прервали. Да что ж такое! На самом интересном месте! Со стороны села слышались голоса, и они приближались. На всякий случай я собрала вещи, накинула мешок на плечо, свистнула Шорьке…

Вот это я зря сделала. Потому что голоса, которые уже стали различимы и были явно мальчишечьими, изменили направление и теперь двигались в мою сторону. Вскоре среди деревьев появились силуэты троих ребят. Одного из них, постарше, я узнала. Сын той самой хозяйки, у которой я купила новую неновую одежду. Именно в его обносках я сейчас была. И, несмотря на то, что объективно я могла купить новую, дорогую одежду, – и сейчас, и уже давно, – всё равно мне было стыдно так, что я была готова сквозь землю провалиться. Будто вновь оказалась побирушкой из приюта, над которой смеялись «домашние» дети из окрестных сёл.

Мальчишки заметили меня. Светлая рубаха была прекрасно заметна на фоне темных стволов. Даже не имело смысла прятаться.

– Ой, смотрите, самый храбрый воин! – заржал пацан помельче, с щербиной на месте переднего зуба. Похоже, по натуре своей задирастый. – Шо, так драпал от цикерков, шо даже штанцы подпачкал?

– «Цхерков», умник, – презрительно заметила я и на мальчишеский манер оскорбительно сплюнула.

– Шо ты сказал?! – пацан двинулся в мою сторону, но был пойман старшим за шиворот и смешно замахал кулаками в воздухе.

– Скромнее будь! – фыркнул старший в мою сторону. – Твоим байкам, шо ты заливаешь, тока дурак последний поверит. Так шо неча тут морды корчить, рвань подзаборная. Даже кулаки об тебя марать не охота. А не то бы… – Он отвёл локоть, демонстрируя, как бы он, если бы не.

– А, ну конечно! Будь на моём месте ты, ты первый всех цхерков перебил, пока остальные воины спокойно у костра отдыхали! – Меня понесло, и я на мгновенье забыла, что мой сегодняшний облик – всего лишь роль.

– Да уж не удрал бы, как трус последний, – набычился тот.

Вот приеду сюда магичить, придёт ко мне этот паршивец, а я ему скажу: «Прости, мне скромность не позволяет заклинания использовать».

– Удрал бы как первый трус?

– Да ты!..

Его кулак влетел мне в лицо быстрее, чем я успела отреагировать. Расслабилась. Забыла уже, когда меня последний раз били в лицо. В приюте девочек в лицо не били. Вообще никого старались в лицо не бить, чтобы следы сразу в глаза наставницам не бросались. От удара голова дернулась, и я сделала несколько неровных шагов назад, пытаясь восстановить равновесие. Щербатый, который первым на меня замахивался, заржал. Во рту появился металлический привкус. Зубы были целы. Наверное, губу рассадила.

Я молча взяла разгон и, обходя обидчика сбоку, въехала сначала костяшкой под грудину, потом локтем по хребту. Ну и сбила с ног того мелкого гадёныша, чтобы не ржал. Сама, правда, тоже чуть не пропахала носом землю, но чудом удержалась на ногах. Развернулась и прижалась спиной к широкому шершавому стволу. Противники поднимались с перекошенными от злобы лицами. Мне стало страшно. Разумеется, они меня не убьют, но отметелят знатно. А я была одна. Лишь внезапность помогла мне одержать первую победу. В другой ситуации я бы припустила рысью, и цхерка лысого бы они меня нагнали. Это было правильно, разумно. Но тем самым я бы подтвердила обидные слова. Обидные и лживые.

Они шагнули сразу. Будто по команде. И побежали, замахиваясь. Я тоже взмахнула рукой, словно защищаясь.

…И они отлетели назад, будто врезались со всего разгона в стену. Они сидели на земле, потирая лбы, а между нами таяла в дымке голубоватая преграда с морозными узорами…

Я справилась с потрясением первой:

– То-то я гляжу, вы такие смелые – трое на одного. Обязательно порекомендую вас в отряд.

И гордо удалилась с Шорькой на плече, задрав нос и прижимая рукой разбитую губу. Главное – не показывать страх. Не знаю, получится ли призвать магию на помощь в следующий раз. С другой стороны, они-то тоже этого не знают. Была опасность, что они растреплют про мои внезапно проявившиеся способности, но им какой смысл? В крайнем случае, скажу, что всё придумали, чтобы не стыдно было, что я их побила.

Кровь с лица успела оставить пару пятен на рубахе. Если получится сегодня постирать, то завтра я надену своё чистое. С другой стороны, если мы останемся здесь на сутки, то, вероятно, встанет вопрос о бане. Я и сама не против, но есть нюанс. Поэтому нужно всё разузнать и подготовить.

Я умылась у колодца и пошла к Клыку. Если он ещё не встал, то сам виноват. Сколько можно?! Я уже и корову подоила, и Пончика подста… – в смысле, вдохновила на трудовой подвиг, и одежду себе организовала, и с мальчишками подралась. Вся жизнь пройдёт мимо, пока он бездарно её проспит. Я снова поприветствовала хозяйку, спросила разрешения войти в дом, к гостям, и поднялась на чердак.

Ставни были закрыты, и кумар стоял такой, что если лучину зажечь – полыхнуло бы так, что крышу бы снесло. Я мужественно задержала дыхание, добралась до окна, приоткрыла и приникла носом к щели, из которой тянуло свежим воздухом.

Из темноты