Обман Розы (СИ) - Лакомка Ната

- О! Нет! – тут же перепугалась лже-Розалин. – Я не осмелюсь…

- Моя жена сегодня не в голосе, - пришел ей на помощь Этьен. – Позвольте нам…

- У мадам чудесный голос, - продолжал композитор, обращаясь к императорской чете. – Не будь она замужней женщиной, я бы насильно увез ее на мою родину, и там она стала бы примой столичного театра.

- Месье Рикарди! – шепотом упрекнула его лже-Розалин.

- Только у мадам графини есть месье граф, - Этьен пытался свести все к шутке. – А он так просто не уступит свое сокровище.

- Вы слишком жадны, де ла Мар, - заявил император. – Мадам, если маэстро так в вас уверен, вам не стоит бояться. Порадуйте нас музыкальной новинкой?

- Вы же не откажете императору? – ее величество дружески пожала девушке руку. – Ну же, спойте, дорогая!

Этьену пришлось остаться среди зрителей, в то время как маэстро Рикарди увел его розу к роялю. Гости зааплодировали, предвкушая новое развлечение, официанты разносили шампанское и закуски, а композитор поцеловал «графине» руку и сел к инструменту, коснувшись клавиш.

Лже-Розалин поймала Этьена взглядом и кивнула. Граф тоже кивнул в ответ, переживая такое волнение, какого не испытывал и в день свадьбы.

Маэстро заиграл, и девушка запела.

Хрустально-свирельный, чистый, ни с чем не сравнимый – ровный и легкий, выразительный и переливчатый, но спокойный… В нем не было яркости цветов, нет… Скорее – тысячи оттенков одного цвета…

Этьен почувствовал, как забилось сердце, словно певица поцеловала его – на расстоянии. Он уже слышал, как она поет, но тогда – в деревенском доме Санрежа – это было всего лишь забавой. А теперь она повелевала толпой, властвовала, покоряла…

Не он один был захвачен прекрасным исполнением. В зале воцарилась такая тишина, что это было странным, учитывая, сколько здесь собралось людей.

- Белиссима!.. – прошептал император, обращаясь к супруге, и та кивнула, с полными слез глазами.

Но вот мелодия изменилась – из нежно-цветочной она превратилась в озорную песенку, и певица тотчас преобразилась из ангела в чертенка. Этен готов был поклясться, что даже глаза ее загорелись особым огнем.

Слова романса были незамысловаты, но именно эта простота придавала произведению невыразимую прелесть: девушка сетовала, что любимый обижен и холоден с ней, но разве она не заслуживает прощения? ведь она – самая красивая, самая очаровательная…

Она и в самом деле была самой красивой.

Этьен не мог оторвать от нее взгляда, но тут кто-то взял его за руку, и он с досадой оглянулся.

Это была Дельфина – подошла незаметно и прижалась к нему плечом. Этьен отодвинулся и пропустил окончание романса.

- Сделай одолжение, Делф, - сказал он, освобождаясь от нее и присоединяясь к восторженным аплодисментам, - не порть вечер.

Гости пылко выражали восхищение певицей, император сам преподнес ей алую розу, услужливо поданную слугой, и Этену не хотелось даже разговаривать с Дельфиной. Его маленькая обманщица стояла вся пунцовая от смущения, и так и светилась от счастья, а он… он был очень горд за нее. И восхищен ею, и… влюблен, как мальчишка.

- Стоило ей похлопать глазами, и ты тут же ее простил, - сказала Дельфина негромко. – Очаровательная шлюшка. И какая хитрая…

- Ты не права, - сказал Этьен. Можно было ответить грубо, но он был слишком счастлив, чтобы ругаться с кузиной. – Она – чудо. Она – самая лучшая.

- Самая лучшая обманщица! – фыркнула Дельфина. - Твоя жена тебя обманывает. Я могу назвать тебе ее любовников, и список будет очень, очень длинный...

Императрица расцеловала певицу и повела к своему креслу. Этьен хотел пройти следом, но Дельфина схватила его за локоть и зашипела:

- Ты не слушаешь меня?! Над тобой все смеются, что ты рогоносец! А ты смотришь на нее влюбленными глазами! У тебя есть хоть капля гордости?!

- Я знаю, что делаю, - Этьен разжал ее пальцы и поцеловал ей руку – рассеянно, не глядя, - не волнуйся за меня.

- Я не волнуюсь, я люблю тебя! – всхлипнула Дельфина, хватая его за лацкан пиджака. – Этьен! Только я смогу сделать тебя счастливым, я понимаю тебя лучше всех!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В любое другое время Этьена бы это взбесило – цепляться за него при всех, в присутствии императорской четы, но сейчас он лишь опять разжал пальцы кузины и покачал головой:

- Нет, тебе это только кажется. Тебе надо устраивать свою жизнь без меня, Делф. Потому что я уже нашел свою женщину.

Он заставил себя посмотреть ей в лицо, чтобы она точно поняла отказ.

Голубые глаза расширились, потом сузились, а потом она все-таки отпустила его.

- Значит, шлюшка-Розалин – твоя женщина? – сказала она ядовито. – О Боже! Но где же она?! Что-то я ее не вижу. Наверное, уже уединилась с очередным любовником, пока ты тут хлопаешь ушами! Простофиля!

Этьен посмотрел в сторону императорского стола и похолодел – императрица разговаривала с маэстро Рикарди, а обманщицы… нигде не было видно!

- Что? Я права? – Дельфина зло хихикнула. – Где же это совершенство? И с кем, самое главное?

- Сделай одолжение, - сказал Этьен резко, прежде чем броситься на поиски лже-Розалин, - исчезни из моей жизни.

Глава 24. Роза Шахерезады

Успех романса был оглушительным. По крайней мере, я словно оглохла от рукоплесканий, от комплиментов, и могла только кланяться и смеяться. Толпа нарядных мужчин и женщин закружила меня, я заметила полные слез глаза маэстро Рикарди, потом доброжелательное лицо императрицы, а потом… оказалась в объятиях его высочества принца Франца-Иосифа.

- Только не вздумай вырываться, моя красавица, - прошептал он мне, увлекая меня за колонну. - Я передумал, можешь оставить розу себе.

- Не понимаю, о чем вы, - сказала я твердо. Пора было внести ясность в этот разговор, и я намеревалась показать принцу, что не боюсь шантажа, и не собиралась платить за грехи Розалин. – Извольте объясниться!

- Лучше поговорить наедине, - сказал принц, посматривая на меня многозначительно и с улыбкой.

«Ну уж нет!», - ответила я ему мысленно, припомнив «разговор» с Боннаром, а вслух произнесла:

- Выйдем на балкон, ваше высочество. Там нас никто не услышит.

И никто не сможет на меня покуситься, приняв за Розалин. Потому что балкон отделяла от зала лишь тонкая драпировка – совсем не опасно.

Мы вышли на балкон, и принц облокотился на балюстраду, не сводя с меня глаз.

- Ты сегодня такая… - произнес он, мечтательно посмеиваясь. – Можешь оставить алмазы себе, если вернешься. И даже «Розу Шахерезады» оставь. Пусть это будет подарком моей любви.

Алмазы!.. Значит, «Роза Шахерезады» - это не цветок, это – драгоценный камень!

Я постаралась сохранить невозмутимый вид, хотя даже не сомневалась, что Розалин де ла Мар вполне могла украсть алмазы. Вот нисколько не сомневалась!

- Какие алмазы, ваше высочество? – спросила я небрежно. – Мне кажется, вы что-то путаете.

- Кроме тебя никто не мог их взять, моя сладкоголосая соловушка, - промурлыкал он, забирая мою руку в свою. – После той ночи… ты же помнишь, Розалин? Вот я ее забыть не могу, а теперь – точно никогда не забуду. Я и не знал, что ты умеешь так петь… Теперь я думаю, что алмазы – это ничтожная плата за такую роскошную женщину.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Плата? – переспросила я холодно, освобождая руку. – Я не продаюсь, ваше высочество.

- Все в этом мире имеет цену, - произнес он убежденно. - Ты настоящее сокровище! Какая песня! Все мужчины там, в зале, хотели тебя.

- Я замужняя женщина, а вы смеете говорить мне такие мерзости, - осадила я его. – Ваше высочество, нам и в самом деле пора объясниться.

- Говори еще, - он снова попытался поймать меня за запястье, но я отступила на шаг, не позволяя ему приблизиться ко мне.