Флот в Белой борьбе. Том 9 - Сергей Владимирович Волков

остановить свое наступление на Геническ. Однако уже с 3 января запас угля на «Терце» был исчерпан, а обещанная помощь углем из Севастополя не только не пришла, но и не выходила. Положение «Терца» без куска угля с надвигающимися морозами было весьма тяжело. Тем не менее 6 января «Терец» с помощью небольшого, случайно оказавшегося буксира «Шалуна» стал на позицию на самом фланге наших стрелковых окопов на косе Арабатской и замерз там во льдах, которые к 7 января, наконец, сковали воды Генического залива. Семь дней оставался «Терец» без угля, без какого-то бы ни было отопления, среди наступивших вдруг сразу 15 – 20-градусных морозов и штормов. Только к 14 января подошло, наконец, обещанное подкрепление в виде канонерской лодки «Грозный» и ледокола «Гайдамак» с углем. До того времени единственным моральным помощником и верным другом-джентльменом для «Терца» был английский миноносец «Готадайк» с его командиром. Этот англичанин был прислан от своего командования не для помощи нам, а для наблюдения вообще за нашими и неприятельскими действиями. Однако он по собственной инициативе делился с нами чем мог – начиная со взрывчатых веществ, необходимых для взрывов на берегу, кончая виски и медикаментами, передавал наши радиотелеграммы, так как мы без паров не могли делать даже и этого, наконец, никак не соглашался уйти от нас раньше, чем мы не получим уголь, несмотря на то что тонкий корпус миноносца был все время под серьезной угрозой быть раздавленным льдами. И действительно, в последний день – 13 января, он чуть было не погиб от сильного напора льда во время снежной ночной пурги. После 14 января «Терец», получив немного угля, стал снова на свою позицию, с которой его за эти семь суток с 7-го по 14 января несколько снесло, и простоял уже до апреля месяца 1920 года. Канонерская лодка «Грозный» благодаря сильным штормам и подвижкам льда была значительно отнесена от позиций, так же как и ледокол «Гайдамак», которые непосредственного участия в обороне правого фланга наших войск в Крыму почти не принимали, посылая лишь часть своих экипажей в десант в помощь Сводно-стрелковому полку366.

Между тем вот что происходило в то же время на берегу. 6 января 1920 года наши войска – Сводно-стрелковый полк и 2 полевых орудия – отошли от Геническа на Арабатскую стрелку и заняли позицию на так называемой Генической горке, на фланге которой чуть сзади стрелковых окопов первой линии находился «Терец». Утомленные войска, зараженные брюшным тифом, свирепствовавшим в Крыму с ужасной силой, быстро таяли, и к февралю здоровых и выздоравливающих, способных носить оружие, оставалось всего во всем «полку» не более 250 человек. Этого совершенно не хватало для того, чтобы держать ставшую теперь широкой линию обороны поперек Арабатской стрелки и вдоль нее, так как соленое озеро Сиваш замерзло и сделалось проходимым не только для пехоты, но и для кавалерии. Наши корабли списали сколько могли людей из своих малочисленных экипажей (70–80 на канонерских лодках и 45 человек – на ледоколе), но этого было мало.

8 февраля, пользуясь внезапностью, благодаря утренней мгле, бронепоезд красных скрытно подошел к Геническу и обстрелял неожиданно канонерскую лодку «Терец». По удивительному счастью, повреждения «Терца» были незначительны, но машинное отделение залило водой, так как получилась легкая течь правого борта, а откачивать воду без паров было нечем. Надо сказать, что накануне вечером на «Терец» было доставлено большое количество патронов, которые не успели убрать еще в патронно-бомбовые погреба. Ящики с ними загромождали палубу и не давали возможности стрелять. На счастье, ни один из неприятельских снарядов не попал в эти ящики, иначе был бы неминуемый взрыв корабля. Попаданий же было четыре или пять в разные несущественные части корабля.

Через несколько дней, когда «Терец» успел пристреляться по всем возможным целям, красные, полагая, что «Терец» приведен к молчанию, пошли в атаку на наши позиции в значительно превосходящих силах и, несомненно, имели бы успех, если бы не были остановлены и обращены в бегство вдруг оказавшимся в живых «Терцем», который своим беглым огнем своих орудий один отбил всю атаку.

После этого были еще повторные попытки бронепоездов уничтожить «Терец», но дело кончалось каждый раз не в их пользу; атаковать же по льду или по стрелке в присутствии исправного «Терца» красные так и не решились до самой весны, когда было уже поздно. Таким образом, без всякого преувеличения можно сказать, что зимой 1920 года правый фланг армии, защищавшей Крым, был удержан почти исключительно благодаря флоту – то есть канонерской лодке «Терец», командиром которой был капитан 2-го ранга Я.В. Шрамченко.

Необходимо добавить ко всему этому, что положение всех наших судов под Геническом («Терца», «Грозного» и «Гайдамака») во льдах было очень тяжелым, так как угольные запасы их были очень малы и скоро истощились, а пополнить их было невозможно, потому что Азовское море замерзло настолько сильно, что никакие ледоколы не могли пробиться к Геническу. Заслуга нашего флота была тогда официально признана командующим войсками Крыма – генералом Слащевым и Главнокомандующим – генералом Врангелем, теперь же об этом следует напомнить, тем более что в мемуарах о действиях флота почти ничего не говорится.

Эвакуация Туапсе

С первых чисел марта стало ясно, что наша армия, находившаяся на Кубани, идет к неизбежной катастрофе, так как, потеряв боеспособность под гипнозом паники, она не в состоянии оборонять Новороссийск в течение достаточного времени, необходимого для полной эвакуации войск. Для облегчения и ускорения посадки войск их надо было направить в несколько подходящих портов, а не в один Новороссийск. Очень выгодным в этом отношении портом была станица Таманская, так как ее пристани отстояли от Крымского берега всего в 14 милях, а местность полуострова до крайности облегчала его оборону, потому что из трех возможных путей наступления два – дорога из Темрюка и дорога из Анапы – проходили, в значительной своей части, по берегу моря и были доступны обстрелу какого угодно калибра морской артиллерии. Что касается третьего пути – от села Гастогаевского на станицу Старо-Титоровскую, то он проходил от Кубани по длинной и узкой дамбе, которая также могла быть быстро обстреляна с моря, но уже крупным калибром 10″ и выше. Условия же обороны головы этой дамбы на Таманском полуострове с сухопутной стороны были прекрасны.

При самой небольшой энергии весь Таманский полуостров можно было бы легко удержать за собой, не говоря уже про то, что здесь можно было бы свободно задерживаться очень долгое время и, во всяком случае, больше того,