Тайна Мёртвого Озера - Ирина Югансон

придумал – Рыжий Эндрю! У меня на чердаке и корабль был. С бельевыми верёвками вместо такелажа и старыми простынями вместо парусов. А Юстас был на моём корабле юнгой. А кто был лоцманом, боцманом, матросом и бомбардиром угадайте с трёх раз?

– Бабушка Элинор?

– Она самая. Ну, а где же подкидыш? Несите его сюда, хоть поглядим, из-за кого сыр-бор.

– Вот! – Метте сунула руку под тонкую вязанную кофту. – Элина ещё удивлялась, с чего это девочка замёрзла в такую теплынь? – и достала из-за пазухи махонького сонного куцехвостика cамой обыкновенной помоечной масти.

–Такая кроха?! – ахнула Элина. – Как же ты его умудрялась кормить?

– Да просто – макала палец в молоко и капала в ротик.

Мартин боялся даже дышать на эту козявку, не то, что взять в руки.

– Нет, это никуда не годится. – Решительно заявила Элина. – Ну-ка, дай его сюда! Где молоко?

Метте достала из кармана небольшую склянку заткнутую тряпицей.

– Как только ты вся не облилась? Ильзе, принеси из кухни маленькое блюдечко.

Ильзе сорвалась с места, чуть не перевернув стол, стрелой умчалась на кухню, там что-то зазвенело, что-то грохнуло. Через минуту блюдечко было уже в руках Элины. А ещё через минуту котёнок уверенно лакал молоко.

– Тётя Элина, дядя Мартин! Можно, мы завтра сходим с утра к Йохану? – Андерс решил, что сейчас самое время воспользоваться хорошим настроением взрослых.

– К какому Йохану? Ах, к Йошке! Отчего нельзя, можно. Ладно, на этот раз считайте, что вам сошло с рук. Но чтобы к ужину без опозданий!

Йошка слушал ребят, не перебивая. Потом долго молчал, барабаня пальцами по столу.

Наконец произнёс решительно:

– Вот что, дорогие мои, в городе вам теперь оставаться опасно.. Я постараюсь отправить вас по своим каналам. На наше счастье, Стеклодув пока в Виртенбурге.

– Тот самый, что сделал дедушкин компас?

– Нет, его ученик. Идти надо сейчас же.

– Но дядя будет волноваться.

– Дяде я как-нибудь всё объясню.

И вот тут заупрямилась Метте. – Она непременно должна увидеться с королевой, и, пока не отдаст ей котёнка, никуда не пойдёт.

– Что ещё за котёнок? – не понял девочку Трубочист.

Метте вынула малыша из-за пазухи, поставила посреди комнаты. Сразу же возле него оказались Фруська и Джуська. Обнюхали. Котёнок весь взъерошился, прижал ушки, поднял серую лапку с острыми коготками и зашипел: – "Не подходи!" Но королевны что-то успокаивающее мурлыкнули ему, потом вылизали от головы до кончика смешного коротенького хвостика, и он, счастливый, улёгся между ними.

– Смелый! Значит, говоришь, этого нахалёнка надо подарить королеве? А почему бы и нет? Хорошо, попробую это устроить. А пока, друзья, топайте за мной.

– К Стеклодуву?

– К нему самому. Не пожалеете.

Обширный квартал, вытянувшийся вдоль низкого левого берега Эзельде испокон веку населяли медники, гончары, оружейники, краснодеревщики, стеклодувы, огранщики, столяры, плотники и прочий трудовой люд. Добротные дома с пристройками, сараями и непременными мастерскими говорили не столько о достатке, сколько о том, что люди вросли в эту землю навеки.

В одном из этих домов и жил Стеклодув. Для соседей – нелюдим, но мастер толковый. Для посвящённых – легендарная личность. – Посланник Круга. Человек, знающий дорогу в Закрытые Земли. Человек, которому подвластен огонь. Человек, которому открыты все тайны стекла. Человек, которому служат огненные саламандры. Человек, умеющий проходить сквозь зеркала.

Тот, кто встретил ребят за порогом мастерской, не показался им ни загадочным, ни таинственным – самый обыкновенный. Бледное, усталое лицо. Карие внимательные глаза. Густые тёмные волосы выбиваются из-под под плотно прилегающей чёрной шапочки.

Пока Йошка объяснял Стеклодуву причину их появления, ребята осматривали мастерскую.

В очаге очень странного, непривычного вида пылал огонь. Пламя отражалось в сотнях стеклянных сосудов самых разных форм и цветов. Разноцветные блики плясали на белёном потолке. В большом тусклом зеркале плыли серые разводы, меняя очертания в лад пляске огня. Друзья так загляделись, что даже не заметили, что Йошка куда-то ушёл. Из оцепенения их вывел незнакомый голос:

– Что, завораживает?

Ответом был молчаливый восторг в глазах.

– Хотите, покажу вам, как я работаю?

– Очень.

– Тогда садитесь вот сюда, на скамейку, и глядите внимательно. Да, чтобы вам было проще, – зовут меня Михаэль. Михаэль из Биргенштайна. А ваши имена я знаю.

Вот эта длинная палка называется тростью. Одним её концом я подхватываю немного стекла из расплава. Больше ничего объяснять не буду, потому что другой конец трости я беру в рот и дую в неё, почти так, как пастух дует в свою свирель.

Словно творя заклинание, Михаэль стал покачивать трость, раскачивая и вращая растущий прямо на глазах горячий стеклянный пузырь. Потом поколдовал с какими-то инструментами – из пузыря вытянулась узкая горловина. Осторожно опустил всё это на заранее приготовленную подставку, снял с трости и резким движением обрезал верхушку. – Вот, когда остынет, это будет ваза для цветов. Очень простенькая вазочка, без затей.

– Здорово!

– Ну, что бы вы ещё хотели увидать?

– Конечно же саламандр!

– А, вам уже успели рассказать? Конечно, дорога от дома Трубочиста до моего дома долгая, отчего бы не скрасить её всякими небылицами?

– Значит, саламандры – это просто небылица?

– Нет, отчего же? – У Трубочиста свои ручные зверюшки, у меня – свои. Да вот и они.

– Где? Мы не видим!

– Так вы не туда смотрите. Глядите в огонь. Чему удивляетесь? Никогда прежде не слыхали про саламандр, пляшущих в огне?

Ребята вгляделись в пламя очага и ахнули – среди огненных языков сновали похожие на крупных ящериц существа. У них были тяжёлые треугольные головы и короткие хвосты. Приземистые толстые лапы. Огромные янтарные глаза. А так – ящерицы и ящерицы. Чёрная блестящая шкурка покрыта серебряными узорами.

– Хороши?

Ну, а теперь я хотел бы сделать небольшой подарок вам всем. Подойдите-ка сюда! – Он подвёл ребят к большому старому зеркалу. – Вглядитесь в это зеркало, не бойтесь.

– Но там нет ничего.

– Старое тусклое мутное стекло? Пора перетирать амальгаму или выбрасывать на свалку?

Действительно, в нём не отражается ничего, как ни напрягай глаз.

А теперь? Нет, глядите в зеркало, а не на меня.

Он подхватил тростью расплавленную стеклянную массу, и стал вдувать туда воздух, осторожно вращая раскалённый радужный пузырь.

И в мутном зеркале вдруг появились раскалённые дрожащие нити. Они вились, пересекались и сплетались в странном узоре. Отражение словно наплывало на ребят, разрасталось. И внезапно возникло ощущение, что они находятся внутри гигантского прозрачного шара, оплетённого и прошитого насквозь этими пульсирующими нитями.

Вертится, вертится в руках Стеклодува радужный стеклянный пузырь и, словно в такт неслышной музыке, на концах нитей возникают тонкие ростки, тянутся друг к другу, соединяясь в единый узор, крепнут, наливаются силой.

Но вот отражение начинает гаснуть – перед глазами ребят снова тусклое, словно слепое, стекло.

Бледный от усталости, но всё же радостно улыбающийся Стеклодув стоит у рабочего стола, а перед ним остывает совершенно обыкновенная стеклянная банка, в таких хозяйки маринуют огурцы.

– А это, ребята, вам. Пригодится. Не бойтесь взять её в