За любовь - Lina Swon

Она не понимала, что произошло, но почувствовала, как его руки крепко сжали ее руки и убрали с шеи, а сам он отстранился, обдавая холодным взглядом и снисходительно так, с презрением втаптывая ее чувства в грязь, точнее изначально принимая их за какую-то мерзость, сказал ей, что обо всем этом думает. Она ничего не понимала в этот момент, но унижение и обида готовы были пролиться горючими слезами, Аня думала, уже выплакала все, но оказывается, еще не все. Поджав хвост, как побитая собачонка, она скрылась в бабушкиной комнате, зарываясь с головой в одеяло, прячась от жестокости и насмешки.

Спустя некоторое время она смогла успокоиться и привести мысли в порядок. Несмотря на усталость и измотанность, сон не приходил. Аня пыталась понять, что сделала не так, что случилось?! Она лежала, прожигая потолок задумчивым взглядом, анализируя каждую минуту с того момента, как села в машину у отеля. Да, именно в машине все и изменилось! И она поняла. Он ждал, и она пришла, пришла в последнюю минуту, пришла, чтобы просить о помощи!

«Боже, мой! Ну, конечно! Понятно, что ты подумал, а кто бы понял это иначе?!» — хотелось волком выть от всех этих непоняток и случайностей, а также хотелось смеяться. Именно смеяться. Да, можно предположить, что он так неприступен из-за уязвленного самолюбия, но это противоречит всему, что он сделал для нее, а значит, значит…   Хотелось танцевать, улыбаться собственным малюсеньким надеждам. Они окрыляли, возносили до небес, они захлестывали. Какой теперь сон может быть! Теперь надо придумать, как пробить эту броню. Хватит уже воевать, надоело! Мир, воссоединение! Боже, как она счастлива!

Девушка спрыгнула с кровати, не зная, куда девать вдруг появившуюся энергию, нужно было что-то сделать прямо сейчас, иначе она умрет просто, собственные нерастраченные килоджоули ее сожгут.

Мысль, безумная мысль, шаловливая проскользнула и заставила подпрыгнуть от своей простоты и гениальности. Девушка не раздумывая, затыкая все сомнения в своей вымотанной душе, тихонько двинулась в комнату, где он спал. Ее трясло от волнения, страха и возбуждения, но она не останавливалась. Смелость — есть начало победы, как сказал Плутарх.

Когда Аня зашла в спальню, дыхание перехватило, она и представить не могла, что вид спящего мужчины может так завести, поразить, даже не известно, что за чувства сейчас ею обуревали, было просто жарко. Он лежал поперек кровати, обхватив руками подушку, спина была рельефной, каждая мышца четко вырисовывалась- результат упорных тренировок. Взгляд скользил по мощным трапециям, переходил на широчайшую мышцу. Аня даже усмехнулась своему анатомическому подходу. Простынь сползла, открывая упругие ягодицы, облаченные в белые трусы Кальвин Кляин. В голове у девушки крутилась «сексуальная задница» Тимберлейка, Аня жадно подмечала каждую деталь. Вывод — физически совершенен, на нем анатомию мышц изучать можно спокойно. Аня чуть не засмеялась, представив его на занятиях по анатомии в качестве препарата. Да уж, выучили бы они, девушки то точно! Она чувствовала себя воровкой, зашедшей на чужую территорию, но уйти уже не могла, стояла и как завороженная смотрела на загорелое, сильное тело спящего, чувствуя себя извращенкой. Мысли девушки, действительно были далеко нескромными! Она медленно трясущимися руками расстегнула рубашку, Аня так и не разделась, лежала всю ночь в одежде, теперь же это стало какой- то невыполнимой задачей, руки не слушались ее и все же она справилась, набрав в грудь побольше воздуха, девушка словно перед прыжком в воду выдохнула и юркнула под прохладную простынь, прижимаясь к горячему телу. Осторожно руки скользнули по атласной коже, голова кружилась, как пьяная от собственной смелости и безрассудства, она не хотела думать о том, что будет, если он проснется, ей просто хотелось чувствовать его, быть рядом, вдыхать любимый аромат, хотелось прикасаться к телу любимого мужчины. В ней проснулась женщина, похотливая, вульгарная, в ней бушевали животные страсти, они сносили голову.

Плевать на правила, на приличия! Почему она не может хоть раз позволить себе сделать, то что ей нравиться и хочется?! Ей это нравиться? Определенно! О, боже она с ума сходит! Руки гладили его спину, тело сильнее прижималось, она не хотела, чтобы он проснулся, нет, она хотела просто чувствовать его, делать с ним то, что ей хочется! Эта иллюзия власти над ним возбуждала. Но она оказалась недолговременной, кажется, Маркус даже во сне контролировал ситуацию. Перевернувшись, он резко подмял ее под себя, ее сердце колотилось, как бешенное, близость его тела обжигала. Он грубо развел ее ноги коленом, и она почувствовала его эрекцию, он потерся ею промеж ее ног, вызывая дрожь и волну возбуждения. По крови гуляла смесь страха, адреналина и желания. Аня чувствовала, как ее трусики намокают. Его рука зарылась в ее волосы, легла на затылок, другая спустилась вниз по спине и легла на попу, грубо ее сжимая. У Ани перехватывало дыхание от его действий. Кажется, мечты сбываются!

Черные глаза смотрели на нее в упор, заставляя краснеть и дрожать. Боже, Маркус Беркет обнаженный, хочет ее! В этом есть что — то такое, что вряд ли можно объяснить. Но размышления девушки были прерваны, когда Маркус резко перевернул ее на живот, а затем звонко хлестанул по ягодицам. Боже, она извращенка, но это было больно и сладко, у не вырвался стон наслаждения, это было грязно, но так возбуждающе. Его дыхание обожгло, а потом он намотал ее волосы на руку и дернул на себя, заставляя прогнуться. Прикусив ее шею, он хрипло прошептал.

— Ну, как? Нравится?

Было больно и в тоже время хотелось продолжения.

— Делай, что хочешь! — прохрипела она, закрывая глаза. Было страшно, она боялась его такого осатаневшего, но хотела безумно.

— Хочешь поиграть в плохую девочку? Да, Эни? — с усмешкой спросил он, проводя языком по шеи. Она не играла, ей не нравился его тон, но желание не исчезало, было что- то в этом опасное, острое, притягивающее. Маркус опустил указательный палец в чашку бюстгальтера, высвобождая ее грудь, слегка сжал ее сосок, от чего тот затвердел. У Ани внизу живота сладкий спазм, кожа горела от поцелуев и укусов, которые он нежно зализывал. Она извивалась под ним, а он будто с каждым ее стоном злился сильнее.

— Какая же ты мокрая Эни! — обжигал искуситель, его рука скользила меж ее ног, заставляя дрожать. — Ты хочешь меня малышка, да?

Ее трясло, как в лихорадке, это было уже слишком для нее, она пылала от возбуждения и стыда, но и эта сладкая пытка была невыносимой и она простонала.

— Да!

— Что да Эни, конкретнее, давай скажи, что именно ты хочешь, чтобы я сделал? — яростно давил он, грубо лаская. Ягодицы снова обожгла его ладонь, оставляя красный след, заставляя содрогаться! Боже, она мазохистка, но она хотела еще, хотела больше, а потому больше не стесняясь, прошептала, когда он опустился и стал проводить языком по наказанному месту: