Дьявольское семя - Дин Кунц

— Ну, я не знаю. Наверное, надоедает по нескольку недель выслеживать какого‑нибудь жулика до тех пор, пока он не натворит чего‑нибудь интересненького.

— Ничто так не надоедает, как сидеть пристегнутым ремнем всю дорогу до Калифорнии, — заметил Колин.

«Господи, снова он за свое», — подумал Алекс.

Перестроившись опять в правый ряд, он включил автоматический акселератор. Так что теперь, даже если Колин будет слишком любопытным, все равно скорость будет держаться на семидесяти милях в час.

— Когда этот парень, что преследует нас, попытается столкнуть нас в кювет, ты еще скажешь мне спасибо.

Колин посмотрел на него. От очков его и так большие глаза казались еще больше.

— Я думаю, ты просто так не сдашься.

— Ты правильно думаешь.

Колин облегченно вздохнул:

— Ты ведь сейчас мне как отец, да?

— Я муж твоей сестры. Но… Так как ты находишься под ее опекой, то я думаю, что вправе устанавливать некоторые правила для тебя. И ты должен их придерживаться.

Колин покачал головой, откинул волосы, лезшие в глаза.

— Не знаю, может быть, лучше было бы так и оставаться сиротой.

— Что‑о? — с деланым гневом спросил Дойл.

— Конечно, если бы не ты, то я бы не полетел на самолете в Бостон, — начал Колин, — и не поехал бы в Калифорнию… Не знаю.

— Ну это уже слишком, — сказал Алекс и по‑отечески легонько потрепал его по затылку.

Вздохнув так, как будто ему требовалось нечеловеческое терпение, чтобы общаться с Дойлом, мальчик причесал взъерошенные волосы. Убрав расческу обратно в карман, он расправил свою футболку с Кинг‑Конгом, а затем произнес:

— Надо подумать. Я еще не уверен.

* * *

Двигатель работал едва слышно. Колеса бесшумно шуршали по гладкой дороге.

Пять минут прошли без пререканий. Оба наслаждались тишиной. Но Колин не мог долго сидеть спокойно. Он стал выстукивать какую‑то мелодию на своих костлявых коленях.

— Если хочешь, поищи что‑нибудь по радио — сказал Алекс.

— Тогда мне надо расстегнуть ремень.

— Ну ладно, только недолго.

Не успел Алекс договорить, как мальчик уже забрался на сиденье с ногами и впился глазами в заднее стекло:

— Он все еще едет за нами.

— Эй, ты собирался настроить приемник.

Колин развернулся:

— Ты, наверное, подумал, что я хотел лишь выбраться из‑под этого ремня…

Он был просто неотразим.

— Найди лучше какую‑нибудь музыку.

Колин колдовал над приемником, пока не нашел передачу о рок‑н‑ролле. Сделав погромче, он еще раз посмотрел назад.

— Приклеился как банный лист, — сказал он с важным видом и пристегнул ремень.

— Ты когда‑нибудь успокоишься? — спросил Алекс.

В восемь пятнадцать они остановились у небольшого ресторанчика в пригороде Харрисбурга. Пока Алекс выискивал свободное место для парковки, Колин наблюдал за фургоном.

— Он тоже здесь. Как я и ожидал.

Алекс посмотрел в зеркало и увидел, как злополучный фургон проехал мимо ресторана по направлению к станции техобслуживания. На борту его красовалась зелено‑голубая надпись:

ГРУЗОВЫЕ ПЕРЕВОЗКИ

Доставив свой груз, вы можете сдать автомобиль в ближайший филиал нашей фирмы. Удобно и дешево!

Затем он исчез из виду.

— Ну что, — сказал Алекс, — позавтракаем?

— Ага. Интересно, хватит ли у него нервов и дальше преследовать нас.

— Он заехал сюда, чтобы заправиться. Когда мы поедим, он уже будет миль за пятьдесят отсюда. Вот увидишь.

Когда они вышли спустя почти час, все места для парковки перед рестораном были уже заняты. Новый «Кадиллак», два нестареющих «Фольксвагена», весь сверкающий на солнце красный спортивный «Триумф», старый «Бьюик», грязный и помятый в нескольких местах, и еще десяток других машин стояли, уткнувшись в бордюр, как животные у кормушки.

— Я думаю, он позвонил своему начальству, пока мы ели, и ему сказали, что он преследует не тех, — предположил Алекс.

Колин нахмурился. Он засунул руки глубоко в карманы и оглядывал машины, уверенный, что этот «Шевроле», искусно замаскированный, стоит где‑нибудь поблизости. Преследователя нигде не было. Теперь ему придется выдумывать новую игру.

Дойл же вдвойне обрадовался исчезновению фургона. Вряд ли теперь Колин придумает игру, в которой найдется достойный предлог, чтобы не пристегивать ремень.

Они медленно шли к машине. Дойл — наслаждаясь свежим утренним воздухом, Колин — украдкой поглядывая на стоянку все еще в надежде отыскать фургон. Когда они уже подошли к машине, мальчик сказал:

— Спорим, что он припарковался где‑нибудь за рестораном.

И не успел Дойл раскрыть рот, как Колин что есть сил рванул обратно к ресторану.

Алекс сел в машину, завел мотор, включил кондиционер. Когда он пристегивал ремень, из‑за угла ресторана показался Колин. Он подошел к машине открыл дверь и уселся рядом с Дойлом. Он был явно разочарован.

— Там его тоже нет.

Он закрыл дверь. Скрестив руки на груди, он низко опустил голову и задумался.

— Ремень. — Алекс включил задний ход и выехал со стоянки.

Недовольно бурча что‑то себе под нос, Колин пристегнул ремень.

Алекс подъехал к заправке и остановился у колонки. Нужно было долить бензина в бак.

Человеку, который уже спешил к их машине, было за сорок. Его крупное телосложение, красное обветренное лицо и заскорузлые руки выдавали бывшего фермера. Он жевал табак, что нечасто встретишь в Филадельфии или Сан‑Франциско. Настроение в этот день ему еще, видимо, не успели испортить.

— Помочь, ребята?

— Будьте добры, залейте обычного, — сказал Алекс, протягивая ему кредитную карточку. — Там где‑то с полбака.

— Нет проблем.

На кармане рубашки было вышито его имя: Чет. Чет нагнулся и взглянул на мальчика:

— Как дела, шеф?

Колин недоверчиво посмотрел на него и процедил сквозь зубы:

— Н‑н‑ничего.

Чет осклабился, показывая желтые от табака зубы:

— Рад слышать это.

И направился к колонке залить бензин.

— Почему он назвал меня шефом? — спросил Колин.

Его недоверчивость прошла, и теперь он был явно смущен.

— Наверное, он подумал, что ты шофер или таксист.

Колин заерзал на сиденье и гневно взглянул на Алекса.

— Нет, мне все‑таки надо было лететь с Куртни на самолете. Я не могу выносить твои шуточки все пять дней.

Алекс засмеялся:

— Ну, Колин, ты даешь!

Он уже привык к тому, что порой сарказм Колина был просто неотразим. Однако чувствовалось, что это стоит ему определенных усилий. Колин пытается выглядеть взрослым.

Все это было хорошо знакомо Дойлу, так как он был таким же девятнадцать лет назад.

В этот момент вернулся Чет, отдал Алексу кредитную карточку и протянул журнал продаж. Пока Алекс доставал ручку и выводил фамилию, заправщик опять уставился на Колина:

— Шеф, далеко едешь?

На этот раз Колин был удивлен не меньше, чем когда Чет в первый раз обратился к нему.

— В Калифорнию, — пробубнил он, усиленно изучая свои коленки.

— Да? За этот час ты уже второй, кто едет в Калифорнию. Я всегда спрашиваю людей, куда они сдут. Час назад один парень сказал, что тоже едет в Калифорнию. Теперь все едут в Калифорнию, кроме меня.

Чет вздохнул. Алекс отдал ему журнал, засунул кредитку в бумажник. Он взглянул на Колина. Тот напряженно вычищал грязь из‑под ногтей, чтобы занять глаза, если Чету вздумается продолжать свою одностороннюю беседу.

— Вот, — сказал Чет, протягивая Алексу квитанцию, — там прямо на пляж?

— Да.

— Братья? — спросил Чет.

— Извините?

— Вы братья?

— А, нет, — сказал Алекс.

Времени или смысла объяснять, кем доводится ему Колин, не было.

— Он мой сын.

— Сын? — переспросил Чет удивленно.

— Ну да, сын. — Хотя он и не был его отцом, по возрасту вполне мог сойти за него.

Чет посмотрел на Дойла, на его длинные вьющиеся волосы. Он посмотрел на его цветастую рубашку с большими деревянными пуговицами. Алекс уже приготовился поблагодарить его, если тот скажет, что Дойл слишком молодо выглядит, чтобы иметь такого взрослого сына. Но тут он заметил, что настроение заправщика резко изменилось. Он, видимо, подумал, что отец должен быть более респектабельным. Дойл мог бы так выглядеть и одеваться, если бы он был братом Колина, но это совершенно невозможно, если он его отец, думал, видимо, Чет.

— Я‑то подумал, что вам лет двадцать — двадцать один, — сказал он, все жуя свой табак.

— Тридцать, — произнес Алекс и тут уж сам удивился, зачем он это сказал.

Заправщик посмотрел на блестящую черную машину. Глаза его тут же стали холодными. Несомненно, он думал, что это в порядке вещей, если Алекс ездит на «Форде» своего отца, но совсем другое дело, если это его собственная машина. Если человек типа Дойла может позволить себе такую шикарную машину и поездки в Калифорнию, тогда как он, рабочий человек, вполовину старше его, — нет, то где же справедливость?